Двум смертям не бывать - Наталья Шнейдер

— Не смотри так. — Сказала она. — Я заплачу, и потом никогда тебе не прощу.

Вот только этого не хватало. Нужно было что-то делать, и быстро. Прощу-не прощу, ерунда, девчонку жаль. Показная веселость не пройдет, фальшь почувствуют оба, получится еще хуже.

— Принцесса, скажи, у вас этой ночью тоже боятся выйти за порог, чтобы не стать жертвой невидимого зла, таящегося в ночи?

— Нет. — Удивилась она. — А у вас так?

— У носа из дома не высовывают.

— У нас… — она широко улыбнулась: — Точно! Жди, я сейчас!

Эдгар озадаченно посмотрел на хлопнувшую дверь, и сел ждать.

Принцесса вернулась спустя полчаса, нетвердо ступавшая служанка положила на лавку груду тряпья и вышла.

— Держи. — Талья бросила плащ, сделавший бы честь спятившему циркачу: на добротную основу были плотно нашиты разноцветные лоскутки. — А это мне.

— Государыня?

— Гулять пойдем. — Она распустила косу и начала старательно разлохмачивать волосы. — Жаль, сала нет… ладно, и так сойдет. Ну, чего стоишь столбом?

— Ты в своем уме?

— Нет, в чужом. — Хмыкнула она, выгребая пепел из камина — с того края, где отгоревшие угли успели остыть — и посыпая им и без того превратившуюся непонятно во что шевелюру. — Говорю же, гулять пойдем. Вино есть?

Эдгар молча подал кубок. Принцесса сделала несколько больших глотков, достала невесть откуда зеркало и внимательно глядя в полированную бронзу начала водить углем по лицу. Повторила:

— Чего стоишь? Собирайся, давай.

— Объясни, наконец. — взмолился Эдгар.

— Гулять пойдем. Пить не хочу, а вот песни горланить — в самый раз. — Она посмотрела на лицо ученого и рассмеялась. — Сегодня ряженые ходят по домам, поют песни и выпрашивают угощение.

Эдгар подумал о том, что более дурацкого обычая в жизни не встречал.

— Личин я не нашла, но обойдемся так. — Продолжала девушка. — Одевайся. Хотя нет, погоди, сперва разрисую. Нагнись.

Она встала на цыпочки, сосредоточенно глядя снизу вверх, прикоснулась углем к лицу. Смотреть на нее, серьезную, лохматую, перемазанную так, что знакомыми оставались только глаза было невозможно. Эдгар расхохотался.

— Перестань смеяться, мешаешь… ну вот, криво вышло.

— Прости. — Ученый честно попытался сделать серьезную физиономию и развеселился еще пуще.

— Да ну тебя… — она оставила, наконец, в покое лицо и принялась за волосы.

— Принцесса я же утром не отмою! — хорошо ей, чернявой, а на что потом будут похожи когда-то светлые пряди — подумать страшно. Не то, чтобы Эдгар сильно заботился о том, как выглядит, но это же не повод превращаться в пугало.

— Отмоешь. — Отмахнулась она. — Было бы что там мыть… У вас все мужчины так коротко стригутся?

— Знатные юноши носят длинные кудри. Но я простолюдин.

— А… ну вот, готово. Зеркало дать?

— Не надо. — Почти испугался Эдгар. — Еще потом ночью приснится.

Она рассмеялась, снова протянула разноцветный плащ, который ученый покорно накинул на плечи. Под грудой не пригодившегося тряпья нашлась трещотка и бубен.

— Слов ты, конечно, не знаешь… — проговорила принцесса, взяв трещотку. — Ну, тогда колоти и постарайся в ритм попасть, а петь буду я. Пойдем.

За дверью, как оказалось, ждали стражники. Нелепые разноцветные плащи на них почему-то не выглядели смешными, а разрисованные углем лица наводили на мысли об игре света и тени, просвечивающих сквозь ветви лунных бликах. Пожалуй, встань среди ночного кустарника — любой пройдет в шаге, не заметив. И все трое были совершенно трезвы, ни намека на запах хмельного.

— Снег! — воскликнула принцесса, когда они оказались на улице. — Надо же!

— Век бы его не видать. — Буркнул Эдгар. Эко чудо, замерзшая вода с неба падает. Ученый готов бы полюбить эту страну хотя бы за теплые зимы.

— Ничего ты не понимаешь. — Отрезала девушка.

И вправду, куда ему. Здорово, конечно, лететь на санях с горы или кидаться снежками. Когда есть теплая одежда, а в доме вдосталь дров для того, чтобы не сидеть носом в камин, завернувшись в одеяло. Впрочем, принцессе об этом знать незачем.

За ворота дворца вышли пешком. Эдгар отчаянно гнал от себя стыд — если уж принцесса незнамо на кого похожа, то и ему не грех. Но по-настоящему отлегло от сердца, когда он увидел на улицах города таких же ряженых, с факелами, смеющихся и голосящих на все лады. Назвать это пением устыдился бы даже самый никчемный из менестрелей. Во всех домах были раскрыты ставни, а в окнах горел свет. То и дело открывались двери, смех летел со всех сторон и Эдгар не заметил, как развеселился сам. Настроения не портили даже то и дело попадавшиеся парочки, не стеснявшиеся обниматься, а то и целоваться прилюдно. Да что, в конце концов, взять с этого Белона? Как он сам сказал когда-то? Варвары, погрязшие в разврате? Ученого обожгло стыдом. Нет, он так и не примирился со всеми здешними обычаями, но слава богу, хватило ума понять, что на самом деле они далеко не так просты и однозначны, как казалось когда-то.

Принцесса меж тем подошла к приглянувшемуся дому и уверенно взялась за дверной молоток. Эдгар снова взопрел. Воины выстроились за спиной, ученый мимолетно подумал, как они будут изображать праздных гуляк: насколько он успел разглядеть ни бубнов, ни трещоток, ни каких-то еще инструментов в руках у стражей не было, и правильно. Стукнула щеколда и тут же Эдгару стало не до раздумий.

— Доброй ночи, хозяин, и тебе, хозяюшка. — Поклонилась принцесса. И затянула:

— Тетенька добренька, пирожка дай сдобненька…

Стоявшие за спиной стражи хлопнули в ладоши, отбивая ритм, Эдгар, очнувшись, грохнул в бубен. Чувствовал он себя, конечно, последним шутом, но куда деваться, в самом-то деле.

— Не подашь лепешки — разобьем окошки! — выводила девушка, звонко и чисто, впору заслушаться.

— Не подашь пирога — сведем корову за рога…

Эдгар представил себе принцессу, крадущейся, аки тать в ночи, за чужой коровой, и едва не расхохотался в голос. Стеснение сразу пропало без остатка. Он бодро колотил в бубен, пока девушка пела славословия добрым хозяевам, вынесшим медовую ковригу и пару сребрушек. От этого дома они пошли к следующему, потом еще и еще. Эдгар довольно быстро наловчился подпевать — в два голоса выходило веселее. Мешок, вынутый принцессой из недр плаща, потихоньку наполнялся.

— Куда потом это все? — тихонько поинтересовался ученый.

— Вернемся — посмотрим. Что-то сразу съедим, я проголодалась, что-то они, — легкий кивок в сторону стражи. — Возьмут. Деньги все им отдам… или тебе надо?

— Зачем? — пожал плечами ученый. — Живу на всем готовом.