Предательство. Последние дни 2011 года - Сергей Царев

Водонапорная башня располагалась метрах в ста, и ее было хорошо видно. Кроме сорок, там, на самом верху, на ограждении, расположились какая-то крупная птица и с десяток более мелких.

— Что за птица там сидит? Это ворона? — спросила Маша, указывая рукой в сторону башни.

— Нет, это ворон. Он никогда к нам не залетает. А более мелкие птицы — это галки.

— Галки и у нас летают.

Во время разговора, когда Сергей Георгиевич и Маша обменивались своими наблюдениями над галками, со скрипом открылась дверь, и Татьяна Александровна вынесла две чашки горячего кофе с молоком.

— Как ты, Маша, не замерзла? Попей горячего, — предложила она.

— Спасибо, — смущенно произнесла Маша. — Я забыла поблагодарить за плед.

— Ничего, главное — не заболеть.

— Ты уж постарайся, — вступил в разговор улыбающийся Сергей Георгиевич, — иначе у меня будут трудные дни. А за кофе спасибо.

Они не успели допить кофе, как прилетела сойка. Маша, которая все время следила за кормушкой, от неожиданности забыла про фотоаппарат. Сойка спокойно влезла в кормушку и стала жадно клевать кусочки хлеба. Через минуту или того меньше подлетела вторая сойка, она была крупнее и бесцеремонно изгнала первую. Та безропотно слетела на снег и стала подбирать остатки. В это время прилетела еще одна сойка, но она не оспаривала место в кормушке, а сразу же стала искать пропитание на снегу.

Сергей Георгиевич слегка толкнул Машу, она мгновенно вышла из состояния оцепенения, передала Сергею Георгиевичу свою чашку, быстро взяла фотоаппарат и стала усердно фотографировать. Она не замечала красоты птиц, их движений, в голове крутилась лишь одна мысль: успеть запечатлеть. Затвор фотоаппарата, подобно затвору автомата, щелкал без остановки. Все это время Маша не дышала, словно боялась вспугнуть птиц.

Пир продолжался несколько минут. За это время все сойки успели побывать в кормушке, потолкаться и посуетиться. Сороки, обиженные таким развитием ситуации, стаей слетели с водонапорной башни и устремились на соек. Те неохотно оставили кормушку и полетели в сторону леса.

— Кажется, нам повезло, — осторожно предположил Сергей Георгиевич.

Маша стала быстро просматривать последние снимки. Потом она восторженно вскочила, обняла Сергея Георгиевича и поцеловала в щеку.

— Большое спасибо, все получилось. Дивно, смотрите две сойки в кормушке, а эта на снегу смотрит прямо в камеру. Вот еще, она заглатывает кусок хлеба и осторожно смотрит на большую сойку.

Маша показывала сделанные снимки на дисплее своего фотоаппарата. В голосе звучала искренняя радость. Сергей Георгиевич знал это чувство начинающего художника, когда вдруг осознаешь, что сделал очередной шаг в своем профессиональном росте. Сергей Георгиевич смотрел на ликующую Машу и думал о том, что как мало надо, чтобы сделать человека счастливым в этот день, в этот час или, в крайнем случае, в этот миг.

Это был счастливый субботний день — Сергея, ученика второго класса, отец должен был отвести в районный Дом пионеров, чтобы записать его в секцию шахмат. Естественно, что все ребята двора и одноклассники знали об этом. Поэтому с раннего утра Сергей торопил родителей, боясь опоздать. Сестра Жанна, старше брата на три года, научила его играть в шахматы, но он скоро стал ее обыгрывать. После одного случая она перестала с ним играть.

Родители решили сфотографировать детей за игрой в шахматы. В будний день Александра Ивановна повела детей в фотоателье. Сев за стол, на котором поставили шахматную доску, дети быстро расставили фигуры. По задумке фотографа дети должны были сосредоточенно играть, не обращая внимания на фотографа. Жанна важно сидела и больше думала о том, как она выглядит, а Сергею было все равно — он целиком отдался игре. Не удивительно, что Сергей поставил сестре мат до того, как фотограф настроил свой громоздкий фотоаппарат. Жанна разозлилась:

— Мы пришли сюда не в шахматы играть, а фотографироваться, понял? — строго предупредила сестра и грозно показала кулак.

Сергей удивленно пожал плечами. Фотографировать можно было в процессе настоящей игры, а почему фотограф упустил момент, когда он выиграл? Пришлось заново расставлять фигуры. Жанна еще раз грозно посмотрела на брата. Ходы в новой партии делали медленно. От этого или от яркого света Сергей вспотел, и капельки пота скатывались по спине. Его радости не было предела, когда он услышал:

— Все, снято.

Сергей вскочил и направился к выходу, где его остановила мама. Жанна подошла тихо и дала легкий подзатыльник, таким образом оценив его победу. Сергей не отреагировал, он сожалел, что вторая партия осталась незавершенной — у него было материальное преимущество.

Изнывая от скуки, Сергей еле дождался, когда его празднично одели, а отец стоял и ждал его в дверях. Проходя по двору, Сергей все время оглядывался, его волновало — видят ли ребята, как он идет записываться в шахматный клуб. Ему казалось, что отец идет медленно, а красный свет светофора, когда переходили площадь, горит очень долго. А перед районным Домом пионеров он заволновался и слегка прижался к отцу.

Районный Дом пионеров представлял собой большое двухэтажное здание с внутренним двориком с лавками. Калитка была открыта, и, пройдя двор, в котором росли старые платаны, а у самого здания — кустарники, Сергей и отец вошли в здание. Часть здания, выходящая во двор, имела широкие застекленные балконы. Потолки высотой четыре-пять метров создавали большое пространство, где было много света. Это успокаивало. На стене напротив входа висело расписание занятий различных секций, но отец не успел ознакомиться с ним. Как только он подошел к расписанию, молодая женщина спросила:

— Вы к кому?

— Нам надо записаться в шахматную секцию, — чуть волнуясь, ответил отец.

— По коридору до торца, последние две комнаты.

Пройдя заветный путь по коридору, Сергей оказался у массивной двери с надписью «Секция шахмат». Пока отец разговаривал с лысым человеком небольшого роста, Сергей разглядывал зал. Ближе к стенке стояли длинные столы, покрытые зеленым сукном. На столах расположилась вереница шахматных досок, за отдельными досками играли школьники старших классов. В середине зала стояли специальные столы для игры в шахматы, шахматная доска была нанесена уже на поверхность стола. Такого Сергей не видел, и это привело его в восторг.

Завершив разговор с отцом, мужчина подошел к Сергею, представился и спросил:

— В шахматы играть умеешь?

— Умею, — уверенно ответил Сергей.

— Давай сыграем? — предложил тренер.

Сделав несколько ходов, тренер сообщил:

— Что же, Сережа, будешь ходить в младшую группу, там занимаются твои сверстники. Занятия в понедельник, среду и пятницу. Захвати с собой тетрадку, чтобы записывать задания.

Довольный Сергей был у калитки и ожидал отца, который продолжал разговаривать с тренером у входной двери. Когда отец подошел, он сообщил Сергею:

— Тренер сказал, что доволен тобой, если серьезно будешь относиться к занятиям, то он скоро переведет тебя в другую группу.

Домой они возвращались другой дорогой. Отец повел Сергея в магазин, где купил ему большую шахматную доску с яркими пластмассовыми черно-белыми фигурами. Преисполненный важности и гордости Сергей нес доску с фигурами, и ему хотелось, чтобы все видели, что он шахматист. На подходе к дому повстречался сосед Леня, которому Сергей подробно рассказал о своем походе в шахматную секцию. Отец не стал одергивать сына, отправился домой, а Сергей с Леней присели на ступеньку подъезда соседнего дома и стали разглядывать шахматные фигуры. Из ворот дома вынырнули Валера и Володя, приятели Сергея, и тоже стали разглядывать фигуры. Для них Сергей повторил свой рассказ о посещении шахматного кружка.

Солнце било в глаза, легкий ветерок трепал волосы. В руках были шахматы, рядом стояли друзья, дома ждали родители и сестра. Сергею было хорошо, и он не знал, что все это называлось счастливым детством!

— Не замерзли? — спросила Татьяна Александровна, когда Маша и Сергей Георгиевич вошли после фотосессии.

— Не скажу, что замерзли, но дома приятней, — ответил Сергей Георгиевич.

— Может быть, что-нибудь приготовить? Учти, что кушать будем не скоро, надо будет подождать приезда Юрия Михайловича.

— Тогда приготовь что-нибудь на скорую руку, — предложил Сергей Георгиевич. — Маша, ты не будешь против, если мы чуть-чуть перекусим?

Маша смутилась, ей не хотелось еще раз беспокоить Татьяну Александровну, которая второй день не отходила от плиты.