Астронавт Джонс. Сборник научно-фантастической прозы - Роберт Хайнлайн

Ну, что ж… он вздохнул, откинул со лба непослушную прядь волос и превратился в писателя. На самом верху большой груди корреспонденции лежало письмо от молодого Хираямы. Оно не было слишком мастерски написано, но все-таки оно было написано, в нем чувствовалось горячее желание высказаться, и это было главное. Энкер не имел ничего против визифона как такового, но не пользовался им, и не только из боязни, что тот будет постоянно прерывать ход его мыслей. Молодых людей надо заставлять писать, если они хотят установить с ним контакт, потому что письмо играет такую же большую роль для воспитания дисциплины мышления, как и речь, а может быть, и еще более важную, но повсюду умение писать постепенно утрачивается.

Его пальцы застучали по клавишам машинки.

«Мой дорогой Сабуро, спасибо Вам за Ваше доверие ко мне. Однако я боюсь, что Вы ошиблись адресом. Своей репутацией я обязан главным образом тому, что подражал Сократу. Чем больше я размышляю, тем больше убеждаюсь, что пробным камнем является основной вопрос теории познания. Откуда мы знаем то, что знаем, и что это такое, наши знания? Этот вопрос иногда вызывает некоторые озарения. Хотя я далеко не уверен в том, что озарения имеют много общего с познанием.

Однако я попытаюсь дать точные ответы на поставленные Вами вопросы, принимая во внимание то, что истинные ответы — это те, которые человек для себя находит сам. Но помните, что это мнение человека, который далек от современной реальности. Я думаю, в перспективе это принесет пользу, но я смотрю из прошлой реальности, которая стала теперь совсем чуждой, из соленой воды и рябин, из огромных зимних ночей, на живой человеческий мир. Без сомнения, Вы гораздо более компетентны, чем я, во всем, что касается трактовки его практических деталей.

Таким образом, я, во-первых, не советую Вам посвящать всю свою жизнь философии или фундаментальным научным изысканиям. Время имеет искривления, и Вам ничего не останется, как просто повторить то, что сказали и сделали другие.

Утверждая так я исхожу не из шпенглеровского учения о мастерстве древней цивилизации, а из трезвого высказывания Донна о том, что ни один человек не может быть островом, то есть он не может быть изолированным. Если бы Вы не были так талантливы, Вы не смогли бы работать, в одиночку: всегда необходимо „перекрестное опыление“ между людьми, обладающими одинаковыми интересами, необходима особая атмосфера творчества, иначе незаурядность утрачивает свое значение. Без сомнения, всегда существует особый биологический потенциал, будь то эра Перикла или Ренессанс: генетическая статистика гарантирует это. Но тогда социальные условия должны определять масштаб реализации этого потенциала, а также основные формы его выражения. Я надеюсь, что Вы не сочтете меня старым брюзгой, если я выражу мнение, что современная эпоха так же универсально скучна и бессодержательна, как Рим во времена Коммодуса. Такое, к сожалению, случается.

Но — позвольте — Вы откровенно спрашиваете, можно ли что-нибудь сделать, чтобы изменить настоящее положение дел. Честно Вам признаюсь, — я в это никогда не верил. Теоретические пути, может быть, и есть, если вообще теоретически возможно превратить зиму в лето, ускорив вращение планеты на орбите. Но осуществлению этого мешают практические ограничения. Да это, в общем-то, и хорошо, что смертным с их смертными мечтами не дано властвовать над судьбой.

Вы, однако, кажется, считаете, что я был когда-то активным политиком, основателем конституционалистического движения. Это широко распространенное заблуждение. Я не имею к этому никакого отношения, и даже никогда не встречался с Лэадом. (Тем не менее я сделал вывод, что он довольно загадочная личность. О прошлом его никто ничего не знает, появился он неизвестно откуда — по-видимому, его родители были людьми Нижнего уровня, — потом стал известным и через десяток лет бесследно исчез. Может быть, убит?) Он с пониманием и энтузиазмом читал мои работы, но не делал попыток познакомиться лично. По его утверждению он только прикладывал мои принципы к конкретным ситуациям. Его феноменальный взлет произошел сразу же после подавления Североамериканского восстания и уничтожения последней претензии на независимость американского правительства. Раздавленная, отчаявшаяся социо-экономико-этническая группа пошла за лидером, который сфокусировал их зачаточные верования и предложил им свод жизненных правил. Фактически эти правила сводились к традиционным добродетелям, таким как терпение, храбрость, бережливость, трудолюбие, переплетенным с научным рационализмом, но если это ободрило их, я польщен, что Лэад действовал моим именем.

Однако я не вижу перспективы для них. Слишком уж значителен упадок. И сейчас, я слышал, хозяева решили уничтожить конституционализм, как угрозу для статус кво.

Делается это очень умно, под видом бесплатного обучения, но это приведет к тому, что следующее поколение будет поглощено всеобщей толпой. Слава богу, в нашем бедном районе нет частных привилегированных школ.

Если мы не можем переделать существующий строй, можем ли мы в таком случае спастись? Американцы в прежние времена сказали бы: подите к черту! Монашеские ордена послеримского периода, феодальной Индии и Китая, а также Японии с успехом овладели искусством выживания, и я замечаю, что их современный эквивалент с каждым десятилетием становится все более весомым. Я лично тоже избрал для себя этот путь, хотя и предпочитаю быть отшельником, а не трупом, изъеденным червями. Такой ответ огорчает меня самого, Сабуро, но это, по-моему, единственно возможный ответ.

Когда-то был предложен и другой вывод: христианам нужно оставить Город Разрушения.

Америка приняла немало беглецов: пуритан, квакеров, католиков, мормоны. А сегодня новой и еще более великолепной Америкой стали звезды.

Но, боюсь, наш век — не самый подходящий для бегства. Я имею в виду плохую приспособляемость земных поселенцев к окружающей среде других планет. А могущественное общество, отделившее их от себя, как должного ожидает от них расширения колоний и освоения новых пространств. Умирающие цивилизации не способны экспортировать свои основы. Да и самим основам нет никакого смысла отрываться. Лично мне хотелось бы провести остаток дней на этой новой планете Растум, хотя здесь мои корни, но кто отправится туда со мной?

Так что, Сабуро, нам остается только терпеливо ждать, пока…»

Руки Энкера соскользнули с клавиш. Боль в груди, казалось, разверзла настежь. Он с трудом встал, пытаясь ухватиться за воздух. Возможно быть, это было механическое движение тела. В гаснущем сознании возникла мысль, что у него есть, может быть, еще миг, чтобы увидеть фиорд и небо.