Воспаление колец - Евгений Шепельский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Скр-р-раг!
– А сейчас я надену его на палец. Мир изменится. Будет хорошо. Очень хорошо. Для меня.
Кулак разомкнулся. Кольцо ярко сверкнуло на ладони. Вторая рука появилась из разреза плаща, взяла кольцо и надела его на безымянный палец.
Фордо прекратил дышать.
По черному плащу паутиной разошлись сверкающие голубые молнии; затрещал воздух. Он запрокинул голову, открылся рот – черная бездна, готовая жрать вселенные и богов. Глумливый хохот, отразившись от крыши, обрушился на Фордо свинцовым дождем...
И в этот миг край моста обломился у самых ног хрюкка.
Нелепо взмахнув руками, черный великан ухнул в море расплавленного металла. Фонтаны золотых брызг взлетели до потолка, и – фшу-у-у! – с шелестом опали.
– Ой! – послышался снизу неожиданно тонкий голосок. – Мо... я... жо... па...
Стряхнув оцепенение, Фордо осторожно выглянул за край. Черное пятно в центре котла стремительно уменьшалось. Слабо хлопали по вязкой массе ладони, хлопали, разбрасывая по кипящей поверхности куски обугленного мяса. Вот осталась только одна ладонь, та самая, с колечком... Вот почерневшая кисть отвалилась; Фордо показалось, что кольцо шевелиться на пясти указательного пальца, хочет слезть, сбежать, выплыть... Но это были лишь тени. Кисть начала погружаться, уставив пальцы в потолок... Погрузилась... Но кольцо сползло с пальца и некоторое время еще плавало на поверхности, а потом – пш-ш! – растворилось, разошлось узким темным кругом, который быстро разорвался и слился общей массой расплавленного металла.
Повисла тишина...
(«ПОМОГИТЕ!!!» – орал Гнусдальф перед воротами.)
– А кто-то утверждал, что он бесплотен, – прошептал хрюкк, утирая пот. – Гм, можно сказать, он сам себя перехитрил.
– Ну че там? – сунулся под руку Свэм. – Буль-буль карасики? Попарился в баньке, гнида? Абыдно, да? Может, тебе еще веничек березовый кинуть?
– Свэм! – одернул ординарца Фордо.
– А че Свэм? Сами виноваты! То буффонада на двадцать глав, а тут вдруг дешевый трэш-ужас! Еще бензопилы не хватает для полного счастья! Развели здесь терминаторов, прости Господи! А мое дело простое – смешить помаленьку; беллетристика – она ведь, без смеха, в глотку-то с трудом пролезает, уж я знаю! Разве что у Кинга да Толкиена, так они же гении!
– Свэм, ты о чем это? – недоуменно моргнул Фордо, но внезапный стон, пришедший из неоткуда, заставил хрюкков пригнуть головы.
– А это, папаша, называется шумовое оформление! – заявил Свэм, клацая зубами. – Так сказать, для антуража... О, землетрясение! Прямо Япония, а не Мордорван!
Фордо ощутил под ногами слабую вибрацию. Через миг цех вздрогнул, а с потолка, грохоча и плюясь паром, обрушилась какая-то труба.
– Смываемся, шеф! – крикнул Свэм. – Начинается!
И правда, началось.
Едва хрюкки выскочили во двор, как стены цеха сложились, точно карточный домик.
ГУУУХХ!
Столб пыли взлетел под небеса.
– Ептить! – донеслось со стороны караулки. – У, колупать!
Между ног Фордо (вот хорошее название для порноромана!) в сторону цеха пробежала трещина. Хрюкк наддал, сбоку, как вихрь, несся Свэм. За спиной тяжко ухнуло, потом ахнуло, потом Фордо почувствовал, что заводской двор приобрел легкий наклон. Ой-ой-ой! Фордо рискнул обернуться.
На месте цеха росла яма, в которой крутилась бездонная огненная воронка. Растрескавшийся асфальт осыпался в нее хорошо прожаренными овсяными хлопьями. Заводской корпус на миг завис на краю, и – как игрушечный домик – обрушился в кипящую магму.
– ДУУ-У-УМ! ДУУ-У-УМ! – неслось из-под земли, словно тысяча великанов колотила в гигантский тамтам.
– Шеф! А вот это уже серьезно! – крикнул Свэм. У ординарца был замечательный талант констатировать очевидное.
Небо побагровело. Солнце стало кровавым. Взошла голубая луна. Президент Америки снова подавился бубликом. И возникло еще много ужасных знамений в разных концах света.
В этот миг твари, окружившие Гнусдальфа сотоварищи, начали лопаться мыльными пузырями. Набздулы мерзко завыли, раздулись до неприличных размеров и унеслись в поднебесье, чтобы там взорваться веером сверкающих искр.
По воду небес на колеснице, запряженной ездовыми козлами, пронесся бог Вулкан. В истерике размахивая руками, он без устали кричал лишь одно слово, которое начиналось на «Пи...» и оканчивалось на «...ец».
Горы Мордорвана затряслись, начали проседать в толщу земли; на их боках явственно проступили кровавые буквы ужасного пророчества: «ВСЕ ВЫ БУДЕТЕ ЖРАТЬ ЧИПСЫ ДО СКОНЧАНИЯ ВЕКА!» Возникшие смерчи засосали остатки мордорванского войска, любезно обойдя перепуганную армию Гнусдальфа. Хромированная громада Парад-Дура, грохоча, как взлетающая ракета, низринулась в жерло нового вулкана. Южная часть Мордорвана зацвела орхидеями и превратилась в детские ясли. А Оральный Друин...
– Ой! Ой, папаша, пропадем! Ой, мне уже пятку припекает!
Фордо и Свэм сжались на поваленном столбе объявлений, то и дело поджимая ноги: столб активно дымился и на глазах погружался в озеро кипящей, булькающей лавы.
На месте Орального Друина кружилась безумной величины воронка. По самому ее краю несся столб с нашими хрюкками. Его догоняла караулка, на крыше которой сидели два матерящихся тролля – Василий и Петр.
– Надо что-то решать! – прокричал Свэм.
– Спокойно, я над этим работаю! – отозвался Фордо, прикидывая, как лучше сбросить Навозного Распорядителя со столба.
Рывок Фордо совпал с броском Свэма; хрюкки сшиблись головами и... чьи-то когти подхватили их, и за один миг они оказались вознесены на спину громадного бройлерного цыпленка, в просторный открытый салон с мягкими креслами, туалетом в хвосте (точнее – под хвостом) и зелеными пакетами для особо чувствительных пассажиров.
– Вас приветствует капитан Ножка Буша! – прогудел цыпленок, мерно взмахивая белоснежными крыльями. – Чартерные рейсы к черту на кулички. Авиакомпания «Пан или пропал». Сто секунд – полет нормальный. Можно отстегнуть ремни. На обед цыпленок-табака или яичница.
– Ептить! – донеслось снизу, и два вахтера – Василий и Петр – погрузились в озеро магмы, только зеленоватый дымок пошел.
– Это салон для курящих? – спросил Фордо.
– Конечно, – подтвердила миловидная эльфийка в красивой голубой униформе, появляясь из воздуха с двумя подносами в руках.
– Салон первого класса! – прогудел цыпленок, блеснув очками-консервами. – Много еды, бесплатная выпивка! Скажите спасибо этому серому, с бородой, это он оплатил вам билеты!
Хрюкки расположили подносы на коленях и пообедали. А потом еще раз пообедали. Под конец пути Свэм назюзюкался до поросячьего визга и уснул, а Фордо удалился в носовую часть салона, где удобно устроился с эльфийкой на расстеленном парашюте.
– Дорогая, – шептал он, заглядывая в бездонные голубые очи стюардессы. – Ты моя душа, мое сердце, мое счастье... Давай поженимся, а?
– Как скажешь, родной, – застенчиво опуская глаза, прошептала эльфийка.
– Вижу Унас-Материт! Захожу на посадку! – заявил вдруг цыпленок и резко спикировал вниз.
Что сказать? Вспоминать о зеленых пакетах было уже поздно.
Впрочем, Фордо начинал нравиться эльфийке в любом виде...
ЭПИЛОГ
Фордо очнулся на следующий день в просторной светлой палате материтского дворца. Первым, кого он увидел, был покойный Гнусдальф в небесно-белом костюме. Маг не придумал ничего лучшего, чем растянуть рот пальцами, выпучить глаза и страшно замычать.
Фордо с воплем «Привидение!» выскочил в окно, так что на свадьбе и коронации Элерона он присутствовал на костылях. Впрочем, перед этими мероприятиями прошло чествование хрюкков, да такое рьяное, что Свэм не удивился, однажды пробудившись в вытрезвителе. Каждого из четверки наградили большой позолоченной медалью и почетной грамотой, а Берикексам Элерон лично разрешил печатать фальшивые деньги в Пофигшире.
Элерон сделал официальное предложение Э-Витте, и та с великой радостью дала свое согласие на свадьбу. (Узнав об этом, томная Порвен Надоель, эльфийская аристократка, с которой Элерон крутил в свое время шашни, и участие которой в книге свелось к незначительным эпизодам, позеленев от ярости, уплыла за Море на папашиной яхте. По одним слухам, яхта пропала где-то в районе Бермудского треугольника. По другим слухам, Порвен Надоель отшвартовалась в Одессе как раз в день Юморины.) Со стороны жениха свидетелем выступал Гнусдальф, а со стороны невесты – хрюкк Марси, который держался с Э-Виттой слишком развязно. Он называл ее «Моя кошечка», «Пупсик», хлопал ниже талии и многозначительно подмигивал. Э-Витта быстро развеяла «глупые подозрения» Элерона. Впрочем, через девять месяцев у нее родился шустрый малый с серой бородкой и волосатыми ногами. Говорят, он намерен стать магом. Правда, перед этим его нужно отучить воровать.
