Страж границ (СИ) - Денис Агеев

Обрати внимание на мою рукопись — это венец всех моих трудов. К моменту написания этого письма она не была еще закончена, но основополагающая часть фактов, ведущих к доказательствам, там уже собрана.

Тут же ты найдешь некоторые вещи, что были изъяты из «затемненных» вселенных. Взгляни на их ауру, и ты поймешь, что все, сказанное мною выше, — не плод разыгравшегося воображения.

И еще кое-что очень важное. Однажды, когда мы с тобой завели беседу о гипотезе, что Темные рыщут по мирам в поисках сбежавших Светлых, ты предложил отыскать Светлого на Земле, чтобы убедить его покинуть наш мир. Тогда мне эта идея показалась абсурдной, но позже я понял, что ты был прав. Я отыскал его, но связаться с ним не смог — слишком уж он стал скрытен. Однако мне удалось узнать, что Светлый этот в данный момент находится в Индии и живет в теле женщины. Ты должен попытаться связаться с ней, потому что если кто и знает, как бороться с Темными, так это выходец из ныне покинутого мира Айлгарай. В «Манускрипте света» говорится, что айлгарайцы использовали некий «Светоч» для борьбы с Темными — видимо, на момент создания этого артефакта Айлгарай еще не был покинут, а битва с Эгароа была только-только выиграна. В любом случае Светлый должен знать намного больше о Темных, чем мы.

Обязательно воспользуйся «Манускриптом света» — амулетом на серебряной цепочке. Потом покажи все стражам Земли. Я давно уже намеревался это сделать, но никак не мог решиться. Сейчас, когда я принял смерть, а ты встал на мое место, работа должна быть закончена. После того, как стражи все изучат, отправляйтесь на Альтаракс и объявите совету ультиматум. Они должны откликнуться на вашу просьбу — собранные мною доказательства не дадут им повода для отказа. В противном случае вы можете подать жалобу и даже потребовать смены совета — уж это, будь уверен, заставит лорда Агера и его сподвижников действовать.

На этом, пожалуй, я закончу. Помни, сейчас все в твоих руках. Действуй! А я прослежу за всем из Мира Душ. Возможно, через век или больше, я снова вернусь на Землю, если у Старейшин не окажется для меня более важной работы. Надеюсь, к этому времени ты все уже подготовишь.

Прости, что когда-то выдернул тебя из обычной жизни и сделал своим учеником. Судьба — странная штука. Прожив столько лет, я не переставал удивляться ее превратностям. И, да, та женщина, с которой ты столкнулся в моей материализации воспоминаний на Портейне — единственная любовь моей жизни. Став учеником стража границ, я бросил ее и больше никогда не видел. До меня лишь дошел слух, что она покончила жизнь самоубийством. Я всю жизнь винил в этом себя, поэтому знаю, каково это чувство на вкус. Чувство утраты. Надеюсь, что после смерти я ее, наконец, встречу. Так что для меня кончина не страшна. В каком-то смысле я ее уже давно жду. К тому же смерть — это не конец. Ты теперь это тоже знаешь.

Смерть — это дверь между воплощениями.

Прощай, Андрей! И помни, что все можно изменить, главное, знать, что именно нужно менять».

Дочитав письмо, я отложил его в сторону, а сам уставился пустым взглядом на содержимое ларца. Первые несколько секунд ничего вокруг меня не существовало. Ничего, кроме непреодолимой тоски. Удивительное, мистическое чувство овладевает тобой, когда читаешь письмо умершего человека. Такое ощущение, что ты слушаешь его, что он тут, рядом. Я не просто читал слова на бумажке — я слушал Якова Всеволодовича. Глубинным слухом я улавливал его голос, привычный тембр и интонацию.

На какое-то мгновение я даже поверил, что он жив. Что все, произошедшее за последние дни, — лишь сон.

Но вскоре ощущение действительности вернулось ко мне, и я принялся перебирать вещи в ларце.

Пачка листов бумаги, перевязанных между собой толстой нитью, оказалась той самой рукописью. Полистав несколько страниц, я отложил ее в сторону. Развернул один из свертков — наткнулся взглядом на искусно вылепленную вазу, вылитую из блестящего черного стекла. Пригляделся к ней аурическим зрением, и внутри у меня все похолодело. Учитель был прав — такую ауру ни с чем не спутаешь. Сплошная тьма, глубокая и пронизывающая. И было в ней еще что-то. Что-то пугающее. Аура ее словно затягивала в себя. Похожее, хотя и намного более сильное, ощущение я испытал при контакте с Темным.

В других свертках оказались вещи разного рода: скипетр с облупившейся в нескольких местах темно-красной краской, кусок ржавой трубы, затупленный клинок, изодранная мантия, сапог с поношенной подошвой, расколотый горшок и другие неприглядные предметы. Всех их объединяло одно — темная, гипнотическая аура. Подделать подобное не представлялось возможным.

Добрался я и до амулета. Взяв его, сразу же ощутил, сколь сильна заключенная в нем магия. Камень в ромбовидной окантовке исходил слабым голубоватым светом. Я повесил амулет на шею и сразу же почувствовал, как все мое нутро задрожало. Дотронулся до камня ладонью и ощутил резкий ментальный толчок. Глаза непроизвольно закрылись, а мир словно отплыл на дальний край восприятия.

В следующий миг произошло то, что психологи и философы называют трансцендентным погружением. Артефакт поглотил мое сознание, одарив возможностью внимать его дарам. В мой мозг потекла чистая информация. Без визуализации и звуков. Без лишней шелухи. Только информация в первозданном виде.

Я почувствовал всю боль и ненависть Филиона-на-Гассы — икхавского стража границ, создавшего «Манускрипт света». Он пребывал в глубочайшем отчаянии. Я «увидел» его мир, некогда цветущий и благоухающий, а потом он предстал передо мной в «затемненном» виде. И мне передалась вся та изнуряющая безысходность, что терзала создателя артефакта. Он открыл глаза и на другие миры, которые уже давно пали под натиском дремоавцев. Я увидел бесцельно бредущих по безжизненным пустошам существ. Тьма, глубокая и бесконечная, как космические просторы, окружала их со всех сторон, но, что самое главное, была заключена в их душах. Я с ужасом взирал на миры, где местные обитатели поклонялись тьме как божеству. Где не было ни лучика света, и даже не существовало такого понятия как «свет». Тьма, подобно раковой опухоли, медленно пожирала мир за миром, стремясь к единственной цели — обхватить всю мультивселенную. Филион-на-Гасса утверждал, что Темные порабощают вселенные настолько медленно, что порой невозможно за этим проследить. Сначала они забрасывают семена тьмы в души слабовольных существ, потом переходят на более сильных сущностей, а позже поглощают и весь окружающий мир. Он показал, что «затемненные» измерения откалываются от общей картины мультивселенной, практически уходя во мрак небытия. Души, воплотившиеся в этих мирах, больше не перерождаются, но постепенно вырождаются и теряют весь накопившийся опыт и индивидуальность, после чего полностью сливаются с тьмой. Когда создатель артефакта начал перечислять миры, ушедшие во мрак, я содрогнулся от ужаса. Их были тысячи тысяч, причем многие стали «затемненными» миллионы лет назад.

В завершении Филион-на-Гасса дал ясно понять, что любой мир рано или поздно подвергнется влиянию Темных. Дремоавцы ни за что не оступятся от своей цели. Но есть способ их остановить — сделать то же самое, что когда-то провернули Светлые из Айлгарая, создав, как и сообщил в своем письме Яков Всеволодович, некий Светоч. Правда, что конкретно представлял из себя этот Светоч и каким образом уничтожил целый мир — создатель артефакта не знал. Он лишь предлагал попросить помощи у айлгарайцев. Но и здесь было не все так просто. По неизвестной причине Светлые отказывались связываться с представителями других вселенных. Филион-на-Гасса неоднократно пытался выйти с ними на контакт, но они оставались глухи к его просьбам. В результате он пришел к мнению, что Светоч не только уничтожил Эгароа, но и каким-то образом повлиял на своих творцов, сделав их отрешенными и молчаливыми.

Убрав руку от артефакта, я быстро пришел в себя. В голове гудело, на виски давило, а в желудке, казалось, образовалась дыра размером с целую вселенную. И лишь через некоторое время я понял, что, изучая «Манускрипт света», я пробыл в трансе без малого целые сутки. Но я не жалел, что подверг свой организм такому испытанию. Потому что, наконец, осознал то, что давно вертелось где-то возле моего понимания. Темные порабощают вселенные, и наш мир, несомненно, у них давно уже на примете. Поэтому они и посещают его с завидной регулярностью. Поэтому они и напали на меня.

От последней мысли меня бросило в дрожь. В «Манускрипте света» ясно говорилось, что Темные сначала захватывают души существ. Стало быть, если дремоавец напал на меня (и при этом не убил), значит, я «затемнен». Но ведь я не ощущаю себя таковым. Более того, я полностью отдаю себе отчет в том, кто я и чем занимаюсь. Но как такое может быть? Как моя профессия хранителя вселенной может вязаться с фактом порабощения моей души представителем иного мира?