Наполеон и Гитлер - Сьюард Десмонд

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ЗАВЕТЫ ВОЖДЕЙ

Пока продолжается его правление, будет продолжаться и война.

ИППОЛИТ ТЭН. ПРОИСХОЖДЕНИЕ СОВРЕМЕННОЙ ФРАНЦИИ

Больше я ничего не скажу. Пусть мертвые упокоятся в мире. Однако такое случилось и с гуннами, на этом кончается и мой рассказ. Это падение Нибелунгов.

ПЕСНЬ О НИБЕЛУНГАХ

Наполеон Бонапарт и Адольф Гитлер оставили после себя в наследство измененную карту Европы и политические завещания. Франция и Германия сильно пострадали от вражеской оккупации, но смогли быстро оправиться от этого, так же, как от правления императора и фюрера, хотя Германия и осталась разделенной надвое. Оба диктатора оставили после себя документы, в которых пытались оправдаться перед историей, с тем чтобы можно было возродить былое. Наполеон преуспел в этом, и последствия оказались ужасными. Гитлер, к счастью, не сумел сделать этого.

Основной разницей между завершающими стадиями их карьер явилось, безусловно, то, что император вернулся из изгнания, вернул себе трон и держал его в течение ста дней, ведя свою армию, усиленную ветеранами, репатриированными со всей Европы, к последнему поражению при Ватерлоо. Хоть он и провел свои последние годы практически в заключении, вопроса о суде над ним и предании его смерти никогда не возникало. Если бы Гитлер каким-либо чудом смог вернуться из небытия в 1946 году, он нашел бы одни руины, среди которых его не ждала бы ни армия, ни партия. Личное завещание Наполеона касалось в основном его семьи, а также в нем было выражено его желание отдать свое заспиртованное сердце Марии-Луизе. Он обращается к французской нации, «которую любил так сильно», и просит своего сына никогда не забывать, что тот родился французским принцем». Однако некоторые его записки весьма злы. Так, он утверждает: «Я умираю раньше положенного мне срока, убитый английской олигархией и ее наемниками». Затем пишет, что оставляет в наследство 100 тыс. франков французскому сержанту, который пытался убить герцога Веллингтонского, и утверждает, что снова бы расстрелял герцога Энгиенского при схожих обстоятельствах. Гитлер тоже оставил завещание, назначив Мартина Бормана душеприказчиком. В этом завещании он просил, чтобы его родственникам, теще и секретарям был обеспечен «уровень жизни мелких буржуа». Кроме завещаний личных, оба оставили и политические.

Завещание императора было составлено в форме легенды, призванной побудить бонапартистов вернуть французский трон сыну императора. Он надиктовал своим секретарям множество записок, ставших популярным чтением в 1823 году и в течение всего последующего века. Недовольство французов вернувшимися к власти Бурбонами, воспоминание о днях, когда французские войска триумфально, маршировали по всем столицам мира, обеспечили мифу о Наполеоне привлекательность. Подобно Прометею, прикованному к скале, Наполеон стал героической фигурой в глазах французов. Сочинения Беранже и Виктора Гюго помогли в этом. В 1840 году тело Наполеона было возвращено во Францию по приказу короля Луи Филиппа и положено в гробницу в Доме инвалидов, куда впоследствии совершил паломничество Гитлер. Суть бонапартизма была достаточно проста: процветание дома, военная слава, за границей.

«Я спас революцию, когда она погибала, я отмыл ее от всего преступного и отдал народу во всем блеске ее славы, — говорил он на острове Святой Елены. — Я дал Франции и Европе новые идеи, которые никогда не будут забыты». Он считал, что его завоевательные войны на самом деле являются освободительными, ведущими народы Европы к объединению в одно великое братство. Пытаясь оправдать и в то же время возвеличить себя, он писал: «Как бы ни старались исказить меня или замолчать, моим врагам не удастся сделать так, чтобы я исчез бесследно, дела говорят сами за себя». По его словам, он облагородил нации, укрепил трон, дал возможность развиваться талантам. «В чем можно обвинить меня, чему не было бы оправдания?.. В том, что я слишком любил войну? Так я всегда только защищался. В том, что пытался сделаться властелином мира? Так это произошло по чистой случайности в связи со сложившимися обстоятельствами и потому, что враги сами толкали меня на это.» Нет сомнения, что историки обвинят его в непомерных амбициях, но единственное, чего он хотел, - это чтобы восторжествовал здравый смысл, в царстве которого буйно расцвели бы таланты каждого гражданина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

О его правдивости можно судить по отношению к религии дома и на людях. В своем завещании он говорит: «Я умираю в римско-католической вере, и чьем лоне был рожден более пятидесяти лет назад». Там же он дает указания провести у своего смертного одра все Положенные религиозные обряды. Однако в августе 1817 года он признавался барону Гуржо: «Я не верю, что Иисус когда-либо существовал». А 27 марта 1821 года, за пять недель до смерти, говорил графу Бертрану: «Я нахожу большое утешение в том, что у меня нет воображаемых страхов перед будущим».

Однако легенда о Наполеоне пришлась по душе французскому рабочему классу и мелкой буржуазии, которые с ностальгией вспоминали о сравнительно благополучной жизни при императоре, когда рекрутские наборы обеспечивали постоянное количество рабочих мест, а цены на хлеб не поднимались. По прошествии лет им казалось, что времена империи были сытыми и спокойными» по сравнению с тем, что Гюго впоследствии описал в «Отверженных». Можно считать, что вторая наполеоновская империя, провозглашенная в 1851 году, родилась на Святой Елене.

Миф оказался поразительно живуч. И сегодня он продолжает восхищать. Создатель его сказал: «Моя Жизнь — это целый роман». Однако бонапартизм доказал свою полную несостоятельность, когда Наполеон III попытался претворить его идеи в жизнь. Несмотря на его заботу о бедных, режим становился все более непопулярным на родине. Агрессивная внешняя политика оказалась нерезультативной, и в конце концов «Великая империя» рухнула во время франко-прусской войны 1870-71 годов. В конце своей жизни запертый в бункере в разоренной стране фюрер был совсем не в таких условиях, как Наполеон. Он исключил из партии своего преемника Геринга вместе с Гиммлером за интриги и назначил адмирала Деница новым преемником в качестве фюрера, тогда как Геббельс должен был стать канцлером.

Его монологи о том, почему Германия проиграла войну, которые он произносил между февралем и началом апреля 1945 года, принято считать его завещанием. Подобно императору, Гитлер цинично отрицает свою вину, говоря, что ни он, ни кто другой в Германии не хотели войны в 1939-м. Гитлер обвинял Британию и «еврейского приспешника, полуамериканца-пьяницу Черчилля» в том, что они не хотели объединить Европу с Германией, в том, что Британия втянула Америку в войну. Что касается нападения на Россию, то самым его страшным кошмаром была боязнь, что Сталин нападет первым. Он обвиняет своих офицеров, что они подвели Германию, сдавшись слишком легко, перефразируя свои слова 1918 года о том, что Германия подвела армию. И все же он считал, что война в один прекрасный день войдет в историю как славное и героическое выражение воли народа к жизни. Он считал, что после бойни останутся только две противостоящие друг другу силы — Соединенные Штаты и Советский Союз. «Законы истории и географии вовлекут эти две силы в борьбу либо на поле брани, либо в сфере экономики и идеологии.»

В отличие от этого, никакой легенды не вышло из бункера фюрера. Однако там существовал аромат тайны, которого не было в истории с Наполеоном. Отец Гитлера категорически отрицал рассказы о том, что его дедушка бы евреем по фамилии Франкенбергер. Подробности жизни Гитлера в Вене и Мюнхене до 1914 года никогда не были выяснены. Досье венской полиции показывает его Как гомосексуалиста. Говорят, что в 1918 году он примыкал к спартаковцам. Полагают, что Гитлер обещал вернуть кронпринцу Рупрехту баварский трон — Рупрехт вполне определенно предлагал ему герцогство. По слухам, не кто иной, как нунций, будущий папа Пий XII, сказал ему, что монархия изжила себя и надо создавать новый тип Государства. Не удалось выяснить подробности его связи с Гели Раубаль и Евой Браун. Не сразу были восстановлены подробности его последних дней. И сейчас никто на сто процентов не уверен, что обугленные останки, найденные русскими, принадлежали фюреру.