Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По крыше экипажа глухо застучал дождь. Один из первых предвестников надвигающейся осени, он был не в пример холоднее своего летнего собрата, приносившего измученным жарой людям и посевам желанную прохладу. Ветер приподнял шторки экипажа, явив взору Окумуры тёмную и пустынную улицу.
И в тот же миг за окном мелькнуло светлое пятно, напоминавшее тонкий женский силуэт, облачённый во всё белое.
От ужаса у Окумуры перехватило дыхание, а сердце пустилось в рваный и бешеный пляс. Он не хотел верить в увиденное, ведь это могло значить только одно – ведьма узнала о прибытии в Ганрю тайной полиции и догадалась, кто за этим стоит.
Окумура вжался в сиденье, словно желал, чтобы оно поглотило его и на какое-то время спрятало от всех напастей. Он прислушивался к каждому шороху, доносившемуся с улицы, вздрагивал от каждого скрипа колёс и хриплого окрика возницы, который понукал лошадей. Окумура ожидал, что вот-вот бледные и тонкие пальцы отодвинут шторку, и за окном покажется белое и неживое лицо маски, которую ведьма не снимала никогда. Не счесть, сколько раз Окумура видел это лицо в кошмарах, сколько ночей он провёл без сна, дрожа под одеялом. Из каждого угла собственной спальни ему мерещился мёртвый оскал маски, её трупная бледность отражалась в каждом сполохе света, долетавшем с улицы…
Но время шло, а экипаж продолжал нестись по заснувшему городу, и вскоре копыта лошади застучали по мощённой камнем набережной. Никто так и не нагнал экипаж и не попытался пролезть через окно. Немного придя в себя, Окумура снова рискнул высунуть нос наружу и пугливо оглядеться. Никаких бледных фигур на обочине больше видно не было. Должно быть, от усталости у него начались галлюцинации. Может, так на него влияет отвар для сердца, который он постоянно принимает? Стоит завтра послать кого-нибудь за лекарем и разузнать, не стал ли этот подлец подмешивать в отвар что-нибудь, чего там быть не должно.
Размышления об обыденной жизни окончательно успокоили Окумуру, а свежий ветерок, задувавший с реки, разогнал все дурные мысли. Воды Ито тускло блестели в свете луны, которая то и дело застенчиво показывалась из-за туч. Совсем скоро Окумура будет дома, и тревоги этого непростого вечера хотя бы на какое-то время останутся позади.
Теперь мысли невольно обратились к грядущему. Завтра в балагане намечалось большое торжество, приуроченное ко дню основания Ганрю. Окумура даже выделил деньги из городской казны, чтобы празднество было особенно пышным. Там соберётся столько народу, что ведьме не удастся сбежать – она не сумеет задурить головы стольким людям сразу. К тому же с ним теперь будет Ооно и его таинственный помощник – ещё каких-то несколько дней назад на поддержку тайной полиции Окумура не смел и рассчитывать.
Пока что всё складывалось наилучшим образом, будто бы сам Владыка благоволил Окумуре и его начинанию. А это, несомненно, было добрым предзнаменованием.
У ворот особняка Окумуры экипаж остановился. Вскоре скрипнули ворота, и копыта лошади зацокали по подъездной аллее. Окумура с облегчением выдохнул: ни сама ведьма, ни её прихвостни так и не объявились. Похоже, белая фигура во тьме ему и впрямь померещилась. И немудрено: час был уже поздний, а за минувший день Окумура заметно устал.
Вскоре экипаж снова остановился, но на сей раз – у парадного входа в особняк. Один из слуг открыл дверь, помог Окумуре выбраться наружу и раскрыл над ним зонтик: дождь всё не переставал, и промокнуть прямо у дверей своего дома было бы неприятно.
Особняк Окумуры был виден из любой части города: он довлел над старым кварталом Фурумати, как безмолвная тень самого Великого Дракона. Построенный в глэндрийском стиле, из камня и стекла, особняк даже лютыми зимними ночами не промерзал, как традиционное тейсэнское жилище, и хорошо удерживал тепло, что полностью устраивало слабого здоровьем Окумуру.
Многим в Ганрю пришлось не по душе, что глава города стал жить в странном трёхэтажном доме с высокими расписными потолками, украшенными лепниной. Ещё во время строительства особняка особо недовольные пытались помешать ему – несколько раз затапливали котлован, подкупали большую часть строителей, чтобы они бросили работу или сносили уже построенные стены, – но Окумуру эти трудности не останавливали. А когда его сторону занял и клан Аосаки, неприятности на стройке резко прекратились, словно их никогда и не было. Якудза умели быстро наводить порядок, надо отдать им должное.
При мыслях о друге Окумура ощутил заметный укол вины. Ещё совсем недавно он не осмелился бы делать подобное за спиной у Итиро. Они многое пережили вместе, многого лишились – и Окумура устал от такой жизни. Он получил то, к чему так долго и упорно стремился, но потерял самое дорогое, что у него было, – и одному лишь Владыке ведомо, удастся ли Окумуре исправить содеянное.
Оставалось лишь уповать на то, что завтра всё пройдёт как задумано, а Итиро… Итиро он всё обязательно объяснит потом, когда шумиха после казни ведьмы окончательно уляжется.
Оказавшись в тёплой и ярко освещённой прихожей, Окумура заметно расслабился. Напряжение, в котором он пребывал все эти казавшиеся бесконечными дни, наконец немного отступило, отчего даже дышать стало свободнее. Окумура велел подать лечебное питьё, которое лекарь прописал принимать каждый день. Этот отвар помогал спать крепко и без сновидений. Часто из-за болей в сердце Окумура не мог сомкнуть глаз до самого рассвета, а завтра ему могли потребоваться все душевные и телесные силы.
– Где Яно? – спросил Окумура у слуги, который встретил его у экипажа.
– Он отлучился сразу же после того, как вы уехали, господин градоправитель, и ещё не возвращался.
Окумура нахмурился. Помощник должен был дожидаться его в особняке, как они и договаривалась. Перед завтрашним днём следовало ещё раз обсудить план действий, и Окумура рассчитывал на помощь Яно едва ли не так же сильно, как и на вмешательство Ооно.
Внезапное исчезновение помощника не на шутку встревожило Окумуру. Постаравшись отогнать страх, липкими пальцами потянувшийся к сердцу, он приказал:
– Как только Яно придёт, веди его сразу ко мне. И неважно,
