Любовь в преисподней - Надежда Петрунина

Натали потерла виски, стараясь припомнить.

– Там что-то звонкое…

– «Белла»!

– Вот-вот, звучание колокольчиков.

– Дальних колокольчиков… – выразительно сказала Лиза, поиграв ноздрями. – Колокольчиков из Милана или Неаполя. Фирма названа латинскими буквами. И по-итальянски это «прекрасная».

– О да! Я вспомнила, – по-детски обрадовалась бабуля. – «Белла Италия»!

– И «белла сеньора». Если речь идет о какой-нибудь фотомодели!

Стоило Лизе произнести последнюю фразу. Как она поняла, что сказала лишнее. Бабуля внимательно посмотрела на нее, а затем сказала:

– Лизок, мне кажется, что сейчас в тебе говорит не желание восстановить справедливость, а – прости меня – ревность.

– Что?!

Над полянкой воцарилась тишина, таившая в себе сонм чувств.

Глава 32

За минуту Лиза справилась с собой и тихо сказала:

– Это самое банальное объяснение моих поступков. А я далеко не так примитивна. И прошу не вгонять меня в общие стереотипы! – Ее голос окреп и возвысился. – Мало сказать, что я равнодушна к Елагину. Я презираю и его самого, и всех хищников в его лице!

Физиономия Натали покрылась красными пятнами. Бабуля уже глубоко кивала в знак согласия. Ей хотелось погасить этот небольшой скандал.

– Но ты ведь сама, Лизок, упомянула о «белла сеньоре»!..

– Только потому, что фирма «Белла» всплыла вновь! Это учредитель твоего «Салона избранных»! Ты понимаешь теперь, что под маркой реставрации барского дома господин Елагин начал охоту за лучшими землями!

– А удалось доказать, что именно он стоит за этой фирмой?

– Мне все удастся! Я уличу этого подонка в целой череде преступлений. Я знаю теперь его цель, и это поможет мне. Я настигну его на месте преступления!

– Лизок! Это так опасно – связываться с воротилами! – Глаза Натали засверкали под закатным солнцем. – Может, лучше заклеймим его молчаливым презрением?! Ведь если ты докажешь его причастность ко всей этой опасной возне, он не пощадит тебя! Елагин ходит без охраны. Но это всего лишь уловка. Ты видела мобильник на его поясе? Я уверена, что по первому зову около него возникнут такие мордовороты, что только держись!

– Меня не запугать, – хладнокровно сказала Лиза. Ей и самой понравился лед в ее голосе. Но бабуля не разделила Лизиного порыва.

– Да они и запугивать не будут! – воскликнула она. – Ты или утонешь в нашем пруду или выпадешь на Преображенке со своего десятого этажа!

– Не дождутся! – Решительным жестом Лиза отмела это предположение. – Если и толкнут с подоконника, то у меня вырастут крылья!

– Ты никогда не была ангелом! Поэтому никакие крылья у тебя не вырастут! – сварливо заметила Натали. – Шлепнешься на асфальт!

– Как же! Шлепнусь! Полечу!

– Держу пари: шлепнешься! – с азартом обещала бабуля.

– Согласна на пари: полечу! Пусть в переносном смысле: докажу его виновность! – Лиза была не менее азартна, чем Натали. – Что на кону? Бутылка шампанского? Настоящего, французского?

– Ну, это ты загнула! Мне и без того предстоят расходы на твои похороны! Раз ты такая упрямая овца!

– А коробка французских конфет пойдет?

– С Эйфелевой башней? – уточнила Натали. – Пойдет. Половину я съем, а вторую половину честно возложу на твою могилу – для птичек!

– Птичкам не достанется ни крошки! – заявила Лиза, вскочив со скамейки. – Сейчас я пойду к Рюминой и буду торчать там до тех пор, пока он не позвонит!

– Я пойду с тобой, – сказала Натали, приподнимаясь с шезлонга.

– Что?! Ты хочешь сорвать мне важную операцию? Превратить засаду в фарс?! Не позволю.

Кажется, Лизины доводы убедили бабулю. Вздохнув, она осталась в шезлонге. А Лиза быстро экипировалась. Джинсы и ковбойка показались ей самой удобной одеждой для длительной засады.

Смеркалось, когда она приблизилась к пруду.

На веранде у Марии Васильевны горела лампа под розовым абажуром. Это освещение создавало впечатление теплого уюта. Милую обывательскую картинку дополняла Фиджи. Она разлеглась на нижней ступени крыльца, всем своим видом показывая готовность к неге. Лиза присела на корточки около Лесиной любимицы и утопила пальцы обеих рук в ее мягкой пушистой шерсти.

Фиджи довольно заурчала, прищурив зеленые глаза. От кончиков пальцев по Лизиному телу заструилось тепло. Мнение о том, что кошки могут помочь человеку снять стресс подтверждалось. Если к даче Рюминых Лиза подходила с тяжелым сердцем, то сейчас на душе стало легче. Даже воспоминание о Лесе не было столь болезненным. Подумалось о том, что мнение, будто смерть – новый, оригинальный этап новой жизни, все-таки имеет под собой кое-какие основания.

Мягкий розовый свет стелился по крыльцу, обещая мир, покой и согласие. Лиза наслаждалась безмолвным общением с Фиджи.

Но неожиданно в эту идиллическую сценку вторглась дисгармония. Над крыльцом нависла тень. Скорее всего, это была Мария Васильевна. Но Лизино сердце почему-то вздрогнуло.

Судорожным движением она вскинула голову и увидела над собой… Елагина.

Вовсе не собираясь приветствовать его, Лиза вернулась к своему занятию. Гладить Фиджи было куда приятнее, чем любоваться на этого проходимца.

А он медленно сошел с крыльца и присел на корточки рядом с ними: с Лизой и Фиджи. Лиза сама здесь была гостьей и поэтому не могла запретить Данилу дотронуться до Фиджи. Он так и сделал. Его большая рука отечески легла на спину кошки.

Ласкать Фиджи после того, что он прямо или косвенно был замешан в смерти Леси, показалось Лизе верхом цинизма. Но у нее пока не было доказательств. Приходилось молчать, стиснув зубы.

В тот момент, когда Лиза решила встать и уйти, сильные пальцы Данила на спине Фиджи случайно коснулись ее руки. И Лизу словно ударило легким разрядом тока. Кажется, то же самое испытал и Данил.

Даже не взглянув на него, Лиза вскочила и быстро поднялась на веранду. И тут какая-то непреодолимая сила развернула ее. Данил уже стоял, глядя на нее долгим загадочным взглядом. «Наверное, гипнотизировал». Огонь лампы отразился в его темных глазах, из которых вылетел сноп искр.

Лизе вдруг показалось, что это искры каминного огня из той ночи… Она вдруг вспомнила, что при Натали назвала Елагина демоном. Да, он имел над ней какую-то мистическую силу. Даже сейчас ей безудержно хотелось смотреть на Данила, приблизиться к нему, вдыхать его запах.

Это была чуть ли не колдовская магия.

Противопоставить ей можно было лишь свою стойкость.

Волевым усилием Лиза заставила себя стряхнуть наваждение живого воспоминания той ночи. «В конце концов, там было только пьяное сексуальное соитие». Она наконец вспомнила, кто перед ней и с какими целями он заявился в их мирный поселок.

Данил не уходил. Он жадно смотрел на нее, ожидая каких-то слов. И она высказалась! Ее резюме, конечно, отличалось от того, что хотел бы услышать этот