Открытки от незнакомца - Имоджен Кларк

покупают пиццу, чтобы съесть ее на ходу. В начале своих скитаний они ели не на улице, а внутри кафе.

Вокруг них уже сбираются стайками загорелые ребятишки, но Тилли беззаботно отмахивается от них. В Пизе Энни поймала цыганку при попытке запустить руку в сумочку Тилли, закричала по-английски, женщина огрызнулась по-итальянски, но оставила их в покое, решив попытать удачу на каком-нибудь другом туристе. Энни обрадовалась, что сумела проявить прыть и отвести беду. Но Тилли равнодушно пожала плечами, как будто стать жертвой карманницы – приемлемая плата за заграничное путешествие. Теперь она, правда, ведет себя осторожнее, не так самоуверенно. Энни задыхается от жары. Раньше она никогда не покидала Англию, она по-настоящему ощутила жару только памятным летом 1976 года, но здешнее пекло с тем не сравнить. Хорошо хоть, что они оставили вещи в семейном отельчике, от одной мысли, что пришлось бы лавировать в толпе с тяжелым чемоданом, ей едва не делается дурно.

– Отведу тебя к фонтану Треви, – обещает Тилли с торжествующим видом. Энни никак не реагирует, и она хмурится. – Ты что, не знаешь, что это? Помнишь фильм «Три монеты в фонтане»?

Энни смотрит на нее как баран на новые ворота. Тилли качает головой и ласково улыбается.

– Фрэнк Синатра! Тоже нет? Что у тебя было за детство, милая? По традиции надо бросить в фонтан монетку, тогда мы обязательно вернемся в Рим.

Сейчас Энни не уверена, что захочет сюда опять. Слишком грязно, пованивает, да и жара. Но Тилли она этого не скажет. Она тащится за подругой, шагающей по улице так, словно здесь родилась. Ее внимание привлекает врезанный в стену магазинчик с открытками на прикрученных к деревянным ставням хлипких держателях. Она колеблется. Тилли рассердится – ну и пусть.

– Можно мне денег на открытку и марку? – просит она. – Пожалуйста.

Тилли недовольно пыхтит.

– Опять? – Она лезет в сумочку на поясе, приобретенную после инцидента в Пизе, достает две бумажки в тысячу итальянских лир и машет ими Энни, как будто подманивает официантку в стриптиз-клубе.

Энни переходит с деньгами через узкую улочку. Ведет пальцем по открыткам, останавливается на одной – репродукции смутно знакомой картины: обнаженный мужчина почти соприкасается пальцами с другим мужчиной в тоге.

– Ишь ты! – говорит Тилли у нее за спиной. – Это «Сотворение Адама». Отведу тебя туда завтра. Нельзя уехать из Рима, не увидев Сикстинскую капеллу.

Энни налюбовалась церквями на всю предстоящую жизнь, ей уже неинтересно. И она не уверена, что открытка с полностью обнаженным мужчиной – это прилично. Поэтому она выбирает другую, с замысловатым белым фасадом, который стерегут нагие статуи. Неужели все здесь наплевали на одежду?

– Он самый, – почтительно произносит Тилли, обдавая дыханием ее шею. – Фонтан Треви!

Присмотревшись, Энни видит на открытке воду. Самого фонтана не разглядеть. Она несет открытку в кассу, маленькой морщинистой женщине во всем черном, и показывает жестом, что ей нужна марка. Женщина сама наклеивает марку на открытку.

На улице Тилли берет Энни под руку, прижимается к ней и легонько чмокает в щеку.

– Ну, ты счастлива, милая?

Энни колеблется всего секунду. Но и этого оказывается много. Тилли отстраняется и корчит гримасу.

– Иногда я не понимаю, зачем ты вообще со мной поехала. Если ты так страдаешь, то вернись домой, и дело с концом. Я тебя не держу.

– Ничего подобного, – возражает Энни, – мне все нравится, ты же знаешь. Просто тяжело без…

У нее глаза на мокром месте, в горле ком. Нет смысла втолковывать Тилли, что она чувствует. Прежние ее попытки ничего не дали. Она засовывает открытку поглубже в сумочку, чтобы Тилли не увидела, что она написала, и опять не заладила свое, делает глубокий вдох и изображает счастливую улыбку.

– Ну, и где этот фонтан?

Тилли тут же перестает злиться.

– Если мне не изменяет память, нам туда… – И она увлекает Энни за собой.

Энни покорно стучит каблучками. Конечно, Тилли не права: ей нет пути назад. Джо постарался, чтобы она никогда не смогла вернуться.

43

Кара, 2018

Я возвращаюсь в отель и проверяю свой телефон. Бет прислала сообщение. Я тороплюсь его открыть.

«Привет, этот миссис Джексон! (Чудно это читать?) Я вернулась!!!

Свадебное путешествие было роскошное! Отель, пляж, еда – все великолепно. Уже завидуешь? Но хватит обо мне и моей идеальной жизни:) Как ты встретила Рождество и Новый год? Есть новости? Не терпится с тобой увидеться. Не хочешь встретиться? Б.».

Новости? Знать бы, с чего начать… Я быстро набираю ответ:

«Привет. Рада за тебя. Я тоже соскучилась. Я в Сан-Франциско! Это долгая история. Послезавтра буду дома, тогда все расскажу. Есть кое-что и в личном плане. Столько всего произошло! Жду не дождусь встречи. К.».

Я мысленно улыбаюсь, представляя, как Бет читает это и силится понять, что со мной происходило в ее отсутствие. Неведение ее убьет.

Я просматриваю остальные сообщения. От одного из них у меня радостно трепещет сердце: Симеон! Мой палец зависает над экраном, прежде чем кликнуть, но я пересиливаю себя и делаю это.

«Кара-Любимая. Интересуюсь, как у тебя дела с твоей новой тетушкой. Может, расскажешь мне за рюмкой или за ужином? С.».

Он настойчив, этого у него не отнять. Я думаю о нем – но недолго: сейчас мне не до него, и потом, я же знаю, что не подхожу ему. Такой прекрасный мужчина, как Симеон, заслуживает гораздо большего, чем могу ему дать я. Лучше игнорировать его, и пускай то, что между нами есть, постепенно сойдет на нет. История показывает, что мои попытки поддерживать отношения никогда не приводят ни к чему хорошему. Не выходит у меня близко подпускать людей: рано или поздно они обнаруживают дыру в том месте, где должно располагаться мое сердце. Поэтому для нас обоих лучше, если я самоустранюсь, пока нам обоим не стало больно. Лучше немного помучиться сейчас, чем терзаться потом, когда все пойдет вразнос.

Я через силу печатаю короткий ответ: обещаю с ним связаться, когда вернусь. Сможет ли он прочесть между строк «прощай»?

Позже, подъезжая на такси к дому Урсулы, я опять стараюсь перестать думать о Симеоне. Дом выглядит бесхитростно: приземистый, с плоской крышей, с большими квадратными окнами, выкрашен в цвет оружейной стали; может, при дневном свете он выглядел бы приятнее. Я стучу в дверь и поздно спохватываюсь, что надо было бы принести бутылку вина или цветы… Слышу шаги на металлической лестнице, дверь открывается, передо мной Скайлер. Она тут же кидается мне на шею