Книга перемен - Дмитрий Вересов

И последним, что подвигло Франца к решению пойти в грабители, стал случай со Светочкой, которая, возвращаясь вечером из консерватории со стипендией и желая по этому поводу порадовать семью чем-нибудь вкусненьким, не смогла купить в магазине ничего, кроме кочана капусты и банки несъедобных овощных консервов, над которой весь вечер и проплакала, предоставив не менее расстроенную Анечку, которая за день соскучилась по маме, заботам Франика и Авроры.

И Франик, чьи таланты в последнее время никак не находили приложения, начал воровать, порадовав семью объяснением, что устроился ночным сторожем в богатую фирму и сразу же получил подъемные.

Первые три ограбления прошли как по маслу, «без шума и пыли», как и мечталось. Задачей Франика было добраться до пожарной лестницы, оканчивающейся на высоте примерно метров четырех от земли (до нижней ступеньки он добирался по Орлику и Супербою, который стоял на плечах Орлика), прицепить к лестнице капроновый канат на крепком крюке, чтобы смогли взобраться подельники, подняться до уровня окошка-амбразуры, расположенного почти под крышей, перейти с лестницы на узкий кирпичный выступ-карниз под окном, протиснуться через незакрытый по небрежению проем во фрамуге, оставшийся от кондиционера, и открыть окно с обратной стороны, чтобы на склад смогли проникнуть и остальные.

Франик легко и без напряжения выполнил свою задачу и ступил на решетчатую металлическую галерею, поверху опоясывающую павильон. С галереи в тусклом свете двух-трех лампочек, горевших над запертыми входными дверьми, просматривалось все пространство павильона, все большие и маленькие клетушки, разгороженные разновысотными декорациями и разделенные для удобства неширокими проходами.

Трое грабителей, аккуратно и бесшумно ступая, спустились по крутому металлическому трапу, но они тут же и растерялись: хлипких фанерных дверок было множество, но вот что было за этими дверками, это вопрос. Компания рассчитывала взять товар, возможный к реализации на вещевом рынке, то есть одежду, косметику, обувь — вещи, которые можно было плотно упаковать, легко спустить вниз через окошко и без проблем перевезти в машине. Товар даже в относительно небольших коробках, посуда, например, их никак не устраивал. Стоять и думать, однако, было некогда, приходилось действовать по наитию, и взоры Орлика и Супербоя обратились к Франику, так как его сверхинтуиция не являлась для них секретом.

Интуиция и на сей раз не подвела Франика. Он слегка стукнул плечом в ближайшую фанерную стенку и сказал:

— Попробуем сюда, что ли. По-моему, пахнет новыми тряпками.

Действительно, конурку заполняли большие полосатые сумки, в которых возят свой товар «челноки». Сумки, как убедилась троица, были набиты разнообразной одеждой в гладеньких, приличного вида пластиковых пакетах, украшенных фирменной графикой. Одним словом, товар, тщательно и плотно упакованный, словно ждал, когда его вынесут грабители. Это была удача, и восемь сумок (именно столько они смогли вынести) в одночасье сменили своих хозяев.

Существовал, разумеется, риск, что покража окажется никому не нужным барахлом, которое невозможно будет продать. Однако и здесь компании повезло. Джуди, которая у себя на кухне провела, так сказать, визуальную и органолептическую экспертизу ворованных вещичек, то есть осмотрела этикетки и шовчики изнутри, потерла, помяла, подергала и даже понюхала, а затем торжественно объявила:

— Это, господа, все, конечно, Турция и Сирия, но приличная. С мульками Живанши, Кардена и Шанель. Пару сумок я могу сдать хозяину моей троюродной сестрицы на «Звездном», но больше он вряд ли сразу возьмет. Остальные придется сбывать другим деятелям, и, наверное, даже на других барахолках. Так безопаснее, я думаю. Но такие шмотки с руками оторвут, точно вам говорю.

Шмотки, действительно, «оторвали с руками», как и шмотки двух последующих партий, «взятых» на той же неделе, только из других клетушек. Материально приподнявшаяся компания пребывала в эйфории, но только не Франик, трезво и расчетливо строивший планы своей будущей деятельности. И именно он заметил начавшееся вокруг склада и кругами расходившееся по киностудии тихое шевеление: разъяренный Ордын, прознавший о наглых кражах, совершенных на его складе, явно плел паутину, забрасывал мелкоячеистый невод на воров.

Трюкачи прижали ушки и затаились, стараясь не попадаться на глаза мальчикам Ордына, но вовсе не появляться на киностудии они не посмели, чтобы не вызвать определенных подозрений. Все, впрочем, закончилось для них удачно, так как действовали они аккуратно, не оставляя видимых следов, помимо раскуроченных замков кладовок. Но с этим-то уж ничего нельзя было поделать, поскольку умелых взломщиков в компании не имелось.

Склад, как источник обогащения, отныне был для них закрыт, там теперь поставили сигнализацию, вместо бесследно сгинувшего раззявы-сторожа дежурили два крепких парня в камуфляже, а ночью по складскому лабиринту бегали, клацая когтями по бетонному полу, молчаливые ученые овчарки.

Франик, в кино не снимавшийся уже чуть ли не полгода, давно осознал тщетность своего пребывания на киностудии и вовсе перестал там появляться после того, как улеглась канитель с расследованием серии ограблений. Он переключился на другие «дела», которые осуществлял по возможности в одиночку. Он по-прежнему грабил плохо охраняемые складские помещения, которые, стараясь не привлекать к себе внимания, разыскивал по всему городу. Он проскальзывал в самые узкие щели, в самые немыслимые лазы и научился обращаться с отмычками, которые изготовил сам, разобравшись предварительно с разными замками, которые скупал с упорством маньяка; он также по рекламным изданиям, по каталогам изучил многие системы сигнализации.

Обучению профессии взломщика Франик посвятил много времени и отдал много сил. Он продолжал совершенствоваться до тех пор, пока не понял, что попросту «чувствует» каждый замок, каждый проводок в сигнальном устройстве. Что же касается охранников, то они двигались далеко не с кошачьей грацией и вовсе не так бесшумно, как мыши. К тому же от них частенько разило специфическим, убойной силы перегаром популярного в те годы технического спирта под названием «Royal». Тем самым охрана как бы заранее давала о себе знать и поэтому не представляла для Франика серьезной опасности, он всегда успевал улизнуть вовремя и даже замаскировать свой отход.

Франик со временем не потерял осторожности, но, однако, обнаглел до крайности. Он дошел до того, что на «Апрашке» или на «Сенном» грабил один склад, а вещи продавал владельцу другого склада, чуть ли не соседнего, благо барахло было однотипным, и продажа оного — не опознанного и не опознаваемого — не вызывала излишних трений между конкурентами. Возможно, кое-кто из торговцев и имел определенные подозрения по поводу Франика, примелькавшегося на рынках и рекомендовавшегося «челноком», но мыслей своих они не озвучивали и не позволяли себе намеков, могущих оскорбить выгодного и сговорчивого поставщика.

Франик развлекался и совершенствовал свое мастерство, сознавая, что пока он не более чем мелкий вор, а ему хотелось большего — более выгодных и менее суетных — солидных — дел. В то же время ему, с его обостренным чутьем, стало казаться, что он находится в центре чьего-то пристального внимания, под присмотром чьего-то изучающего взгляда. Но Франик гнал от себя подобные ощущения, объясняя их тем, что работа-то у него, как ни крути, нервная и тяжелая, вот и сказывается постоянное напряжение.

Франик сделал вывод, что пора устроить себе отпуск, но перед отпуском решил попробовать провернуть одно соблазнительное дельце, непривычное для него и требующее помощника. Он задумал ограбить фирму, занимающуюся поставкой компьютеров. Фирма называлась «Мерикла», и в рекламном листке, который Франик обнаружил в своем почтовом ящике, было ясно сказано, что на складе фирмы хранятся комплектующие к персональным компьютерам, удобные, с точки зрения Франика, к выносу, вернее, к вывозу. Именно с вывозом, а также с отвлечением охраны и возникли проблемы, для решения которых необходим был помощник.

За помощником Франик обратился к Орлику, с которым не терял связи и который был известен своими обширными и не всегда добропорядочными знакомствами. Орлик рекомендовал ему молодого человека, чуть помоложе самого Франика, по имени Сережа. Сережа был весел, контактен, беспринципен, но и покладист, в меру склонен к авантюрам, разъезжал на белых «Жигулях» своей матери и, в целом, вызывал симпатию, а лицо его показалось Франику смутно знакомым. Последнее почему-то беспокоило, и в иной ситуации он бы десять раз подумал, прежде чем связываться с человеком, производящим сомнительное впечатление. Но Франик торопился, ему не терпелось отдохнуть, а для полноценного отдыха с семьей нужны были хорошие деньги. Поэтому он не придал значения излишне бликующему, словно невысохшая лужа в ветреный солнечный день, взгляду подельника.