Игра Лазаря - Максим Марух

– Если в ней не делают ставок, то нет.

– Да не, это компьютерная игра. Точнее, серия игр. Я во все части играл – просто супер!

Интересно, когда он успел? Пароль он не знает, как же...

– А мы в какой сейчас части?

– Не знаю. Но там, в общем-то, одна суть. Главный герой, Мауро, пытается спасти брата. Его держат в какой-то секретной лаборатории, и там ставят эксперименты на людях. И на Мауро тоже ставили, но он выбрался и убежал. Короче, Мауро бегает по городу, а весь город поделён на зоны. В светлых зонах люди как люди, а в тёмных они превращаются в этих тварей – Морлоков. Ну, прям один в один, как здесь!

– И ты решил, что Энуо тоже играл в «Тёмную зону»? – догадалась Яника. – И теперь Ведущий Игры заставляет мальчика проецировать свои эмоции в инсон по законам компьютерной игры?

– Ну, типа того, – Марс передёрнул плечами и вдруг поёжился: – Игруха-то жутковатая.

В голове у Лазаря задребезжал издевательский хохот Симона Петровича. Похоже, этот рябой татуированный вечно спящий сукин сын действительно смыслит кое-что в бабочках и их куколках. Ну, кто бы мог подумать?

– Молодец, Марс, – сдержанно похвалил Лазарь.

Мальчишка напустил на себя важный вид и деловито отмахнулся, дескать – фигня вопрос.

9

На ближайшей остановке сели в автобус. Маршрут выбирала Лилит. Салон автобуса был пуст, если не считать гуттаперчевых мальчика и девочку на заднем сиденье, похожих друг на друга, как брат и сестра. Оба смотрели на Энуо, как загипнотизированные, и за всю дорогу не обменялись ни словом. Когда на следующей остановке они вышли, Лазарь испытал облегчение – он так и не отважился заглянуть им в глаза.

Очень скоро знакомый пейзаж за окном сменился несуществующими районами и улицами. Обширные частные сектора чередовались с унылыми кварталами «хрущёвок» и панельных «домов-кораблей» самой причудливой планировки. Дороги разветвлялись на магистрали и автострады. Одни ныряли под землю, другие уходили наверх, завиваясь в причудливые кольца и развязки. Известная Энуо часть города закончилась.

Гуттаперчевые дети шалили на тротуарах и пешеходных дорожках. Когда автобус проезжал мимо, они оставляли игры и провожали его долгими сосредоточенными взглядами.

– Не нравится мне, как они смотрят, – шепнула Яника Лазарю, озвучив его же мысли.

Лазарь чуял ловушку. В поисках ответа он то и дело подглядывал на Лилит, но без особого результата. По лицу финалиста мировой серии покера и то больше прочтёшь, чем по лицу этой бестии.

Через восемь остановок Лилит приказала сходить.

– Долго она будет командовать? – вполголоса спросила Яника, когда они выходили на улицу.

Автобус грохнул складными дверями и тронулся дальше.

– Пока Энуо считает её приёмной мамой, мы ничего не можем сделать. Или пока не изменим существующий порядок.

Они оказались на самой окраине города. Впереди дорога поднималась на эстакаду и заворачивала обратно на город, пропуская под собой скоростную автомагистраль. Магистраль уводила за пределы города и тянулась между полями длинным серым галстуком до самого горизонта. Колоритом местная архитектура напоминала бразильские трущобы. Покосившиеся старые хибары сбились друг к дружке, как демонстранты на улице, пыльные дорожки истоптаны десятками ног. На огороженных ржавой сеткой двориках сушится детское бельё.

– И чего мы тут забыли? – почесал голову Марс.

Энуо подёргал Лилит за руку:

– Пр`иют где-то здесь, Стганница?

– Нет, – ответила Лилит, оглядевшись. – Следующая остановка конечная. За всю дорогу я не заметила ничего похожего на приют.

– Я тоже, – мальчишка повесил голову. – Опять ошиблись… Снова не тот автобус...

– Ну, ещё бы он был тот, – вступил Лазарь. – Всегда говорил: когда садишься не в тот автобус, не удивляйся, если приедешь не туда, куда надо. Конечно, если тебе того и надо, – тут он заговорщически подмигнул Лилит, – то никаких проблем. Скажи, в чём смысл поездок по городу наугад? Зачем мы здесь на самом деле?

Лилит словно и не слышала. Она продолжала озираться по сторонам.

– Мы не наугад! – вступился за покровительницу Энуо. – Чтоб ты знал, мы действуем методом исключения.

Слишком умное словосочетание для двенадцатилетнего.

– Мы уже очень много исключили. Мы доезжали до Набер`ежной, «Фор`туны» и «Алмаза». Были на Север`ном и на Западном!

Либо парень знает город лучше, чем прикидывается, либо нахватался у Лилит.

– Ступай туда, незнамо куда, и найди то, неведомо что. Это даже не иголка в стоге сена. Вы ищите соломинку в стоге соломы. А это ещё круче, чем...

Лазарь не успел договорить – Яника схватилась за манжет его куртки:

– Лазарь, гляди!

Из трущоб к остановке потянулись дети. Их было много – не меньше полусотни.

Лазарь знал, что наяву эта компания раза в четыре меньше, но у страха глаза велики, а глаза Энуо сейчас готовы были лопнуть прямо в глазницах.

Сбоку послышался обречённый стон Яники. Все дети выглядели гуттаперчевыми, но было очевидно, что это ненадолго. Розовые личики на глазах темнели и теряли цвет.

Марсен поднял указательный палец:

– Смотрите! Погода портится!

Облака налетели с пугающей скоростью – так в фильмах изображают наступление Судного Дня. Небо облекла серая пелена, которая стремительно темнела в унисон с лицами детей. Движения их становились угловатыми, шаг сбивался и рвался. Когда ровненько подстриженные под каре волосы одной из девочек в считанные секунды отрасли до пояса, Лазарь посмотрел на Энуо.

Мальчишка обеими руками вцепился в Странницу, уткнувшись страшненьким лицом ей в грудь. Одной рукой Лилит прижимала к себе голову парнишки, другой рылась в необъятном бауле, висевшим на плече. Угольно-чёрные глаза непрерывно отслеживали изменения окружающей обстановки.

Лазарь не нашёл в них ни страха ни удивления – только напряжённую собранность профессионала, знающего своё дело. Вот когда он понял, что всё идёт по плану. По её плану.

Погода испортилась окончательно. Солнечный свет померк. Светлая зона окрасилась в тёмно-бардовые тона. Гуттаперчевые дети из трущоб медленно, но верно превращались в Морлоков. Самые первые уже кричали что-то Энуо – кажется, интересовались, не выручит ли деньжатами.

Что-то было не так. Лазарь напрягал все извилины, стараясь понять, что именно.

– Откуда появляются тёмные зоны? – вдруг спросил он у Марса. – В этой твоей игре? От чего это зависит?

Марсен открыл рот, чтобы ответить, и тут же захлопнул его. Снова открыл и обмер. Конопатое лицо вытянулось, побледнело.