(не)Веселый космический Роджер - Самат Айдосович Сейтимбетов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Серые плиты и белые стены, безликая арена, с которой уже замыли вчерашние следы крови. Чимдалабан уже вылетел с противоположной стороны, и толпа ревела и орала, приветствуя его. В адрес Лошадкина летели больше угрозы и предложения показать, какого цвета кровь землян.
Михаил прошел в центр, где их уже поджидал судья, электронный арбитр.
— Никаких боевых расширителей и допинга, - сказал он, сканируя Михаила и Чимдалабана.
То ли утверждал, то ли озвучивал правила, неясно.
— Оружие будет выбрано случайно из имеющегося, - добавил арбитр. - Использовать только его и то, что вам дано от рождения. Бой до потери сознания или смерти.
— Хасса, - мрачно отозвался Михаил, Чимдалабан прожужжал что-то на своем.
Огромные фасетчатые глаза, крылья, явно дополнительно защищенные чем-то вроде чехла, не стесняющего движения. Длинное вытянутое тело, напоминавшее ему палку серой колбасы, перевитое золотой лентой. В рукопашной без крыльев Михаил легко взял бы верх, даже не смотря на эти коготки на лапках, но Чимдалабан побеждал не за счет горы мышц.
Разве что летательных.
— Да начнется бой! - провозгласил арбитр и отключился.
Чимдалабан прицепил два мелких щита на золотую ленту и теперь выглядел так, словно у него съехал лифчик. Коготки его ухватили копье, ловко, умело. Привычно. Этим копьям не требовались тяжесть и масса, закаленная сталь на наконечниках. Начинка для стрельбы, пластики и сплавы, так что даже стрекоз смог бы махать таким легким копьем часами.
Преимущество для Михаила... если забыть о том, что Чимдалабан умел летать.
— Давай, землянин, попляши для меня! - прогудел Чимча.
Три заряда вырвались из его копья, словно он проводил триангуляцию и крики усилились. Михаил прыгнул, уходя от заряда, и разрывая дистанцию и Чимдалабан резко ускорился, вошел в пике и едва не достал его копьем. Лошадкин, хоть и ожидал такой атаки, все равно с трудом успел уклониться и не успел выстрелить сам.
Проклятье!
Ключевой компонент его плана заключался в другом, но до того момента еще следовало дожить, и чтобы сделать это, требовалось двигаться и стрелять. Михаил приземлился и выстрелил несколько раз подряд, за вспышками, едва не пропустив ответную атаку Чимдалабана. Тот налетел, грозно жужжа, опять едва не опрокинул Михаила. Трибуны выли и свистели, угрозы и насмешки в адрес Михаила и Земли лились водопадом. Если бы не барьер защитного поля, то наверняка бы и мусором, и огрызками бы кидались!
Двигаться! Стрелять!
— Пляши, землянин, пляши веселей! - жужжал сверху Чимдалабан.
Несмотря на самоуверенный вид и игру на публику, осторожности стрекоз не терял. Михаил плясал, уворачивался от зарядов, ощущая, как покалывает в руках и ногах. Быстро двигаться, еще быстрее! Шум толпы не стих, но сдвинулся куда-то далеко, на задний фон. Несмотря на таблетку и заживляющие мази, помощь медицинского комплекса, почти двое суток непрерывной подготовки, избиений, тренировок давали о себе знать. Шумела кровь в ушах, лился пот, мелькал Чимдалабан.
Улыбался, жужжал и стрелял, но все никак не мог поразить Михаила, и улыбка постепенно сползала с его лица. Заряды становились все сильнее, пару раз Лошадкина чуть не парализовало, но чуть не считалось в таких делах, и он отпрыгивал, уклонялся, блокировал, пусть и неуклюже и стрелял в ответ. С каждым мгновением манопа все лучше подсказывала движения Чимдалабана.
Выстрел!
Заряд попал в крылья стрекоза и парализовал половину из них. Чимдалабан закружился, будто лист на ветру, и Михаил ринулся к нему, ощущая, как не хватает воздуха. Перестук крови в висках и сердца в груди, Чимдалабан вдруг закружился еще сильнее, и золотая лента слетела с него, а два щита едва не достали Михаила по голове. Стрекоз понесся прочь крупными прыжками, будто дело происходило на Луне, и Михаил попытался перехватить ленту, но не сумел.
Выстрелил в спину и не попал, Чимдалабан прямо в прыжке уклонился, пустив в ход те крылья, что еще работали. Михаил побежал, жадно хватая ртом воздух и где-то вдалеке шумела толпа. Двигаться! Стрелять! До основной части плана было еще далеко, он сам не ожидал, что попадет и Чимдалабан не ожидал, и следовало бы возблагодарить манопу, но потом!
Михаил прыгнул, вытягивая руку, царапнул тело Чимча, но тот уже успел запрыгнуть на стену и побежал по ней, перехватываясь лапками и помогая себе крыльями. Развязанная золотая лента с щитами взметнулась и примотала копье к его длинному стрекозиному телу, демонстрируя, что чемпион готов и к такому. Михаил выстрелил, перекатился и едва успел укатиться дальше, сам едва не попав под ответный заряд.
Чимдалабан стрелял, не глядя, лишь бы отпугнуть Лошадкина, и Михаил откатился дальше, поднялся и отпрыгнул, блокировал, выстрелил для вида и не попал, но все равно выстрелил еще раз, ощущая себя так, словно пробежал марафон по стене в горизонтальном положении.
Манопа подала условный сигнал и Лошадкин оскалился, сквозь пот и грязь. Сейчас!
Он сделал вид, что хочет прорваться к самой стене, стрелять вдоль нее, чтобы Чимдалабану было неудобно защищаться и тот поверил, или просто не мог позволить себе роскоши не поверить. Стрельба из копья, примотанного к спине - лента! Наверняка это был какой-то проводник или управляющий кабель! Но даже так, Чимдалабан не мог наводиться так же ловко, как с копьем в руках и поэтому палил по площадям, что было на руку Лошадкину.
Дыхания не хватало, стрекоз удирал все выше по стене, под углом, и Михаил понял, что не угонится за ним так, не сможет поддерживать нужный уровень давления, и решил рискнуть. Ловко сделал вид, что споткнулся на ходу, получив выстрел из копья Чимдалабана. Якобы ему парализовало ногу и поэтому Михаил полетел кубарем, выпустил копье, чтобы не сломать и, разумеется, стрекоз увидел это.
Тут же развернулся и ринулся обратно, спеша вцепиться в Михаила... или его оружие!
— Чим!
— Чим!
— Чим! - скандировали трибуны.
Михаил сделал вид, что разворачивается на земле неловко и вскакивает на одну ногу, якобы спеша к копью. Чимдалабан не мог сейчас стрелять, копье смотрело не в ту сторону, а лапки цеплялись за стены, и стрекоз рискнул, прыгнул и.. полетел. Паралич с крыльев, похоже, спал, да и то чудо, что их вообще задело, промелькнула мысль у
