Уэс и Торен - Д. Колэйл

  Убрав со стола, мы уселись на диван и включили фильм - наша новая традиция за последние шесть лет. Когда он закончился, мама приготовила шоколадный пудинг, и мы поставили новую кассету.

  Около восьми зазвонил телефон, и Алисия бросилась отвечать. Я знал, что звонит отец: он звонил каждый праздник, чтобы узнать, как у нас дела. Казалось, эти звонки носили вынужденный характер, как будто таким образом он мог хотя бы отчасти компенсировать нам свое отсутствие. И все же папа казался искренне заинтересованным в том, что случилось у каждого из нас с момента последнего разговора. Горьковато-сладкое чувство. Одна часть меня простила его, но другая до сих пор ненавидела за то, что он разбил маме сердце.

  - С Днем благодарения! Я тоже тебя люблю. Здесь Тор, - попрощалась Алисия спустя несколько минут и передала трубку мне.

  Я сделал глубокий вдох и улыбнулся так, чтобы мой голос звучал как можно беззаботнее.

  - Привет, пап. С Днем благодарения.

  - Привет, Торен! С Днем благодарения! Как ты?

  - Отлично. Как дела у тебя? - спросил я, представляя отца - таким, каким запомнил его в возрасте двенадцати лет. Спустя шесть лет я вытянулся и стал почти таким же высоким как и он, но в памяти отец по-прежнему возвышался надо мной. Я хорошо запомнил его крепкие руки и темные волосы. На последних фотографиях они немного поседели, и отец прибавил в весе. Но в моих воспоминаниях он всегда оставался молодым. Наверное, я всегда буду помнить его глазами двенадцатилетнего мальчика.

  - Хорошо. Как тебе в колледже?

  - Мне там нравится. Нравятся все предметы, кроме математики. А еще нам достались хорошие преподаватели, и уже одно это делает учебу в колледже лучше, чем в школе, - рассказывал я, глядя в телевизор. В моей памяти голос отца звучал глубже. - Ах да, спасибо за чек к окончанию школы, - добавил я, хотя отправлял ему благодарственную открытку, в которую мама заставила меня вложить свою фотографию.

  - Ты это заслужил. Я очень тобой горжусь, Toр. Ты уже думал о том, чтобы присоединиться к какому-нибудь клубу? Знаешь, во времена учебы мы с мамой оба работали в местной газете. И в этом было столько удовольствия! Ты можешь...

  - Мама сказала то же самое, - ответил я со смехом. Им действительно должно было быть весело вместе в колледже. Затем я вспомнил о предложении мамы вступить в гей-клуб и покраснел.

  - Это были хорошие времена, - сказал папа. - Но необязательно браться за газету, ведь есть еще клуб истории и много других занятий.

  - Да, я запишусь куда-нибудь в следующем семестре.

  - Хорошо. Не упускай такую возможность - тебе понравится. Да, я слышал, что ты устроился на работу, только не знаю, куда.

  - В местный универмаг.

  - В наш универмаг? О, я обожаю это место! У них столько великолепных вин! - с энтузиазмом воскликнул папа, после чего повисла смущенная пауза. - Хм, ну, через пару лет ты поймешь, что я имею в виду, - попробовал оправдаться он с неловким смехом.

  - Мне тоже там нравится.

  - Как насчет девушек? Уже нашел себе подружку? - продолжил расспросы отец, заговорщицки понизив голос. Хотел ли он этим дать понять, что, несмотря на ориентацию, ему это интересно? Я почти ждал, что в конце вопроса он добавит "спорт" или "чемпионат".

  - Нет, - ответил я тихо, разглядывая пол под ногами и чувствуя, как вспыхивают щеки. Папа всю жизнь принадлежал к спортивному типу мужчин, тем не менее ему были свойственны некоторые женоподобные качества, над которыми он обычно сам и шутил. Старался ли он таким образом прикрыть "эту свою сторону" ото всех, в том числе и от себя самого, или просто пытался скрыть ее от меня?

  - Я так рад поговорить с тобой. Продолжай в том же духе и не забудь узнать больше о клубе истории, ладно? - спросил отец, сворачивая разговор. - С Днем благодарения еще раз, Toр. Я люблю тебя.

  - С Днем благодарения. Я... тоже тебя люблю.

  Я передал телефон маме. Взяв трубку, она закинула ноги на столик, напоминая подростка. Алисия улыбнулась и села рядом со мной на диван.

  - Когда ты собираешься ему сказать?

  - Не знаю. Когда настанет подходящий момент, - ответил я, пожимая плечами, и положил подбородок на ладонь. Я уже думал об этом, зная наверняка, что отец бы принял наши с Уэсли отношения. И уж точно не стал бы читать мне нотации. Но что-то мешало мне во всем признаться.

  - Тебе нужно сказать ему! - настаивала Алисия, выразительно округлив глаза. - Папа будет тобой гордиться.

  Я молча еще раз пожал плечами.

  Когда-нибудь я обязательно расскажу ему. Просто пока не знаю, когда.

  На часах был девятый час, когда Алисия высадила меня у нашего подъезда. С каждой новой минутой я все больше нервничал перед встречей с Уэсли. С одной стороны у меня все еще оставалась надежда, что его день прошел хорошо, но с другой - беспокойное чувство так никуда и не ушло.

  Я неловко вставил ключ в замок, нагруженный двумя пакетами с едой. И, открыв дверь, толкнул ее бедром, широко распахивая.

  - Хэй, я дома! И принес еду! - прокричал я, но в ответ в приглушенно освещенной квартире не раздалось ни звука. - Эй? Ты здесь? - позвал я снова, опуская пакеты на кухонный стол, и выглянул в гостиную: Уэсли сидел в своем кресле, на подлокотнике стояла открытая банка с пивом. - Привет, чем занимаешься? - тихо спросил я, останавливаясь напротив него и упираясь руками в бедра.

  - Ничем, - отозвался Уэсли, передернув плечами. Тихо работающий телевизор окрашивал его лицо в бледные тона, рядом на журнальном столике собралось шесть пустых банок. Наконец Уэсли посмотрел на меня. - Как прошел ужин? - спросил он, опять переводя взгляд на экран и делая большой глоток.

  - Хорошо. - Я подошел ближе. - А твой? Что сказал Скотт? - спросил я, хотя у самого все внутри ныло, стянутое плотным узлом, а в груди давило, как будто на нее опустили камень. Я отчаянно пытался звучать оптимистично, но уже знал, что плохое предчувствие, преследовавшее меня весь день, сбылось. И оттого чувствовал себя хуже некуда, как будто я сам, своими руками, отправил Уэсли в клетку со львами, глупо надеясь, что он выйдет оттуда невредимым. Но мне так хотелось верить...

  - Он женится.

  - Правда? Но это же здорово! - воскликнул я, хлопнув в ладоши. - Он собирается...

  - Нас не пригласили, - перебил Уэсли и сделал еще один большой глоток.

  Улыбка застыла на моих губах. Я непонимающе уставился на него.

  - Что? Но почему? Что это значит?

  Опустошив банку, Уэсли отбросил ее к остальным и, опустив взгляд, пожал плечами. Но через мгновение его глаза сузились, а челюсти плотно сжались.

  - Мои родители не хотят, чтобы мы превратили свадьбу Скотта в "посмешище".