Принцесса выходит в свет - Михаил Коссой

Полторы тысячи человек – это не так уж и много. Если каждому отвести квадратик размером один шаг на один шаг, то все они уместятся на площадке пятьдесят шагов на тридцать. А если сгрудятся поплотнее, то и того меньше. Принцесса оглядела собравшихся мужчин разной степени одетости.

– Солдаты! – возгласила принцесса, лошадь под ней переступила, ветер слегка раздул волосы, получилось очень динамично. – Ваш поход с бароном Аппандеймом закончен! У этой армии больше нет командира, у нее нет цели, ей незачем более существовать. Я, Эва Лина Маунтенар Декрой, распускаю эту армию и отправляю вас домой. Вы можете вернуться, пахать, строить и надеяться, что никто не нападет на вас, как вы на Аггерхем. Доброй дороги!

Чтобы дать всем осмыслить сообщение, принцесса объехала на лошади сундук. Получилось драматично – распустившая армию принцесса уехала, а из-за сундука выехала другая принцесса с другими идеями. Конь был, конечно, не азгорский, а платье на ней не фритонское, но это было настолько близко к идеальному образу, насколько она могла к нему подобраться. В конце концов, хорошая принцесса просто обязана нравиться себе самой, а не оскорблять взор подданных на манер белья на окне.

– Я отправляюсь на войну с графом Готемольдом. Здесь и сейчас я объявляю о создании новой армии, которая будет служить не барону, не мне самой и даже не королю. Я создаю армию, которая будет служить королевству!

Принцесса сделала паузу и подвела лошадь на пару шагов ближе к солдатам.

– Здесь и сейчас королевство не может предложить вам хорошее жалование и снаряжение. Придется обходиться тем, что есть. Откройте!

Солдаты откинули крышку сундука. Принцесса заглянула в него с высоты. Из сундука ей улыбалась тысяча арбошкиных лошадей с перечеканенных медных пятаков. Кузнецы всю ночь сбивали старый рисунок, грели медь и выбивали наваренной на стальной штырь пуговицей этот странный оттиск. Там, где на ней были выступы, на монетах получились впадины. Узнать в этом не то что лошадиную улыбку, но даже тележное колесо было проблематично. Тем лучше. Каждый сам придумает, что он видит. Главное, что такого странного рисунка больше ни у кого не было.

– В этом сундуке не деньги, – сказала принцесса. – В нем специальные медали.

Принцесса тронула удила и поехала медленным шагом вдоль ряда солдат.

– Может быть, – заговорила она чуть тише и от того чуть более доверительно, – я щедро награжу вас из королевской казны, когда мы победим графа Готемольда. А может быть, она окажется пустой. Может быть, мы добудем победу и славу, а может, безвестно погибнем, так и не добравшись до столицы.

Она вернула лошадь на середину.

– Я не знаю ни своего будущего, ни будущего нашего королевства, – сказала она громко. – Но я собираюсь его строить – королевство, в котором соблюдаются законы. И в котором чтут солдат, которые за это сражались. И если у меня не получится, – она сделала паузу, которая натянула внимание, – вам придется жить в каком-то другом королевстве.

Принцесса привстала в стременах.

– Пусть каждый решит сам: взять медаль и стать солдатом короны или не взять и вернуться домой.

Принцесса опустилась в седло.

– Я отправляюсь на север-восток в полдень, сколько бы людей со мной ни пошло.

Если хоть один солдат сейчас подойдет к сундуку, придется еще – засоси принцессу трясина – писать и положение об ополчении короны. С ее усидчивостью и любовью к чистописанию на все вместе уйдет года три работы, а сотни три гусей останутся без перьев. Если по дороге в Аррантон она придумает еще что-нибудь эдакое, то проще будет сразу утопиться в чернильнице!

Один нашелся. Принцесса мысленно вздохнула, а вслух произнесла:

– Благодарю! – и повторила это потом еще много-много раз.

– Всего четыреста двенадцать! – сообщил ей Гримда уже значительно позже, после того, как улеглась кипучая суматоха.

До полудня им пришлось не только раздать медали и составить списки, но и создать подразделения, назначить командиров, сформировать обоз, запастись снаряжением и провизией, которые они получили от города Аггерхема. Точнее, которые Аггерхем собрал для отправки Готемольду. В конце концов, это граф заставил принцессу завести армию, логично, если она будет кормиться его же провиантом.

К счастью, занималась этим не одна принцесса. По сути, она просто сидела посередине и отвечала постоянно подбегавшим к ней людям на самые острые вопросы. Кому-то она говорила: «Да!», а кому-то: «Нет!», и в какой-то момент поймала себя на том, что делает это почти в случайном порядке, уже мало понимая, о чем они вообще спрашивают.

Выяснилось, однако, что если подчиненные толковые, то не так уж важно, что именно говорит начальник, лишь бы он подавал хоть какие-то признаки жизни. Принцесса решила это запомнить.

Теперь впереди нее двигалась узкая и длинная колонна «солдат короны», ведомая Ройдом, внезапно доросшим до полковника, а позади – как его назвать-то? – «обоз короны» под управлением статс-дамы, леди Дангас. Сама принцесса ехала верхом в некотором промежутке между этими двумя частями новой армии. День выдался солнечным и внезапно теплым. Если бы не начинающие желтеть листья, было бы совсем похоже на лето.

– Знаете, как прозвали наших солдат те, кто не присоединился? – спросил Гримда, ехавший слева и чуть позади. – «Дамскими солдатиками».

– Жаль, – сказала принцесса. – Идея теряется. Надо бы, чтобы их называли «солдатами веселой лошади».

– Почему? – спросил Клиф, который ехал справа вровень с принцессой.

– Расскажу как-нибудь, – сказала принцесса, пребывавшая в задумчивости.

– Зато это показывает, что это именно вы провели военную реформу. А репутацию они себе еще заработают, – сказал сзади Гримда.

Слово «репутация» попало в русло неотчетливых размышлений принцессы. Она насупилась.

– Почему советник Кадис сказал, что я вызываю головокружение?

– Знаете, так бывает: задремлешь в повозке, а ее встряхнет на ухабе, и ты просыпаешься и сразу осматриваешься, чтобы понять, где ты? – в ответ спросил Гримда.

– Ну? – сказала принцесса с подозрением.

– Когда вы беретесь за дело, Ваше Высочество, ощущение такое, что ты встрепенулся и обнаружил, что вместе с повозкой уже кубарем летишь с откоса. Тут уж…

Принцесса развернулась всем корпусом и мрачно уставилась на Гримду. Гримда проглотил остаток фразы и изобразил бровями сложное движение, мол, простите, Ваше Высочество, так уж оно есть!

– Шутить над особами королевской крови дело опасное! – строго предупредила принцесса. – Даже если у них все в порядке с чувством юмора!

Дожидаться, пока Гримда испросит бровями прощения, она не стала и развернулась обратно.

– Все хорошо? – заботливо спросил Клиф. – Все же получилось. Ты же добилась всего, чего хотела?

– Если я чего-нибудь когда-нибудь и хотела, то уж точно не заниматься военными и судебными реформами, – буркнула принцесса.

– Ладно, ладно, – миролюбиво сказал Клиф. – Ты права. Впрочем, как обычно. Я даже себе пообещал, что больше никогда не буду с тобой спорить!

– Это напрасно, – принцесса глянула на Клифа. – Если ты мне об этом не скажешь, как же я, по-твоему, узнаю, что я не права?

Клиф озадачился. Принцесса смотрела на лесную дорогу и думала о том, что, если заблудился в лесу, то нужно выбрать направление и держаться его, на каждом шагу отгоняя назойливый соблазн свернуть и попробовать другой путь. А узнать, верное ли выбрано направление, можно будет, только когда лес расступится.

Додумав мысль, она хотела вздохнуть, но в этот момент совершенно неожиданно со среднего пальца левой руки соскользнуло мамино кольцо и полетело вниз, вдоль края седла. Едва успев удивиться такому его поведению – никогда оно не скользило по пальцу! – принцесса стремительно наклонилась и прихлопнула кольцо ладонью к лошадиному боку. В то же мгновение что-то толкнуло ее в спину, обожгло плечо.

– Ходу, ходу! – заорал Гримда. – Стрела!

На плечо упала рука Клифа, прижимая его вниз. Лошади пошли вскачь. Принцесса сжала кольцо в кулаке, все еще свисая на одну сторону седла с опущенной головой. Правой рукой она кое-как прижимала себя к лошадиной шее. Перед глазами молотили копыта, неслась палая листва лесной дороги.

– Ах вы, шкуры нечесаные! – сказал Клиф сбоку, осаживая лошадей.

Принцесса приподняла голову, на дорогу перед ними из-за стволов выезжали четыре или пять толгойцев. Как она могла про них забыть?! Горцы разгоняли коней толчками пяток, начинали поднимать мечи.

– В сторону! Пошла! – Клиф умудрился одновременно повернуть влево обеих лошадей и свою, и принцессы.

Принцесса только успела увидеть, как одного из толгойцев ударила