Цареубийца. Маузер Ермакова - Юрий Жук

Решение (об исполнении. – Ю.Ж .) [этого] приговора было донесено (доложено. – Ю.Ж .) [в] Президиум ВЦИК, председателю его Я.М. Свердлову. И в тот же вечер сообщение о рас[с]треле зделал Свердлов на заседании Совета Народных Комиссаров. Никаких суждений об этом [сообщении] не было. [Присуствующие на заседании лица] приняли [информацию Я.М. Свердлова] к сведению, [после чего] Линин (В.И. Ленин. – Ю.Ж .) предложил [всем] передти (перейти. – Ю.Ж .) [к] очередной работе (к очередному вопросу данного заседания. – Ю.Ж .)

Нашли себе предел за все тиранства над рабочим классом < неразб. > император на Урале.

19 июля 1918 [года] Совет [ом] Народных Комиссаров был опубликован Декрет о конфискации имущества Никалая Романов[а] и членов бывшего императорского дома, а также все[го] [Их] родственно[го] потомств[а] – великих князей и княжен императорской крови, которые также нашли себе могилу на Урале.

Официально о расстреле Романовых было опубликовано [в центральной печати] 22 июля 1918 г. На рабоч[ем] митинг[е] [в Екатеринбургском] городском театре, со стороны рабочих [это сообщение] было встречено бурным выражением восторга. Была принята на [этом] митинг[е] резолюци[я], [в] котор[ой] говорилось:

«Казнь Николая Кровавого служит грозным предостережением буржуазной монархической контрреволюции, пытающе[й]ся затопить в крови рабоче-крестьянскую революцию».

Расстреляны пролетарской рукой бывший царь и его семья:

1 Никала[й] Романов

2 Александра – жена

3 Ольга – дочь

4 [Та]тьяна – дочь

5 Анастасия – дочь

Мария – дочь

Алексей – сын

Демидова – приближенна[я]

Деревенко – приближен[ный] [341]

Боткин – дворцовый врач.

Все приближенные – великие князья и княжны, которые находились [вместе] c царской семьей в Тобольске, он[и] по решению Областного Исполкома были привезены [в] Свердловск (Екатеринбург. – Ю.Ж .) и содержались отдельно [в местах] заключения.

[В]последствие [они] были выданы алапаевской организации, где также пролетарским судом их судили [после которого им] был вынесен приговор – расстрелять, [в]виду приближения белогвардейских частей Колчака. [Этот] приговор был приведен [в исполнение] [342] .

18 июля 1918 [года] были расстреляны нижеследующие [лица]:

Бывший великий князь

1. Сергей Михайлович

2. Елизавета Федоровна

Сыновья бывшего великого князя Константин[а] Константинович[а] [:]

3. Иван Константинович [343]

4. Игорь Константинович

5. Константин Константинович

6. Владимир Константинович

7. Палей – сын бывшего великого князя Павла Александровича

8. Сербская королева бывшая – Елена.

ЕРМАКОВ Брат императора [Николая II] – Михаил рас[с]трелен [в] Перми [в] 1918 [году].

Место заключения Николая был бывший дом Ипатьева, под названием дома Особого Назначения с подвальным этажом. На верху размещалась семья РОМАНОВА из самого Николая, жены, 4 дочерей, доктор Боткин, фрейлина и дядька [344] .

Условия содержания Романовых в отношении режима были довольно свободные и во внутреннюю их жизнь распределения (распорядка. – Ю.Ж .) дня не вмешивались. Ежедневно заключенных выводили гулять в садик, который был на задах дома, обнесенный деревянным забором, во время прогулки им было предоставлены инструменты для физической работы [345] .

Во время заключения Николай к своему заключению относился довольно спокойно, т. е. не наносил особого оскорбления, кроме требования дать ему во время обеда вина [346] .

Можно считать человек был бесхарактерный.

Но не так вела себя Александра, она все время протестовала, придиралась ко всему, а зачастую оскорбляла охрану и даже были случаи представителей Областного Совета [347] .

Как же (так же. – Ю.Ж .) вела себя [и] остальная семья, надо сказать, что сын Алексей не ходил, его возили в коляске, что-то было с ногами [348] , дочери вели себя спокойно, за исключением одной, которая старалась со старшим конвоем (конвоя. – Ю.Ж .) заговаривать ласково, но можно было понимать, чтобы не найдется ли доброй души и поможет бежать, но увы, мечты были напрасны.

Какое же место заключения было вокруг дома, было обнесено высоким деревянным забором, который скрывал дом от любопытства проходящих. Охрана охраняла два поста снаружи, два поста внутри ограды, т. е. в фасаде задней стены, выходящей в сад и внутренних два поста [349] .

Надо отметить с приездом Николая в Свердловск (Екатеринбург. – Ю.Ж .) из Тобольска, в Екатеринбурге стало заметно, что стягивается разный элемент, под всяким предлогом искали доступ к свиданию.

Был случай приезжали представители Красного Креста, члены дипломатической миссии, были делегаты сербского посланника и даже сербского генерального штаба, не помню Магич или Мигич, будто бы для переговоров. Ввиду неудачи военных действий, это не входило в мою компетенцию разрешение Областной Исполнительный Комитет. Надо еще сказать, что в передаче пищи (в корзинках с пищей. – Ю.Ж .), которую часто носила монашенка Екатеринбургского Тихвинского монастыря находились письма «Молим бога за вас, бог вас хранит», но и в других посылках передавались лучшие письма, которые были более существенны, были писаны, повидимому, офицерами, которые вили гнездо для восстания. Было одно письмо, которое я хорошо помню, где говорилось: час освобождения приближается, славянская армия все более приближается к Екатеринбургу, она в нескольких верстах от города, дни узурпаторов сочтены. Момент становится тяжелым, надо бояться кровопролития, дальше было написано надо действовать за частую подпись офицера [350] .

Надо сказать, что Екатеринбургу угражала опасность, вокруг Екатеринбурга вспыхивали восстания, как-то: в Невьянске да и В-Исетске восстание офицеров и рразного сброда, торгаша и прихвостней старого строя. Этот момент был критическим, со стороны Челябинска шли чехословаки, которые шли на Екатеринбург, в общем Екатеринбургу угрожала опасность, было время решительное, был вопрос несколько раз на обсуждении малого круга президиума [351] о расстреле, был даже помню, в первых числах июля, велись переговоры с центральной властью, которая просила направить в центр и там устроить суд, за подписью Якова Михайловича Свердлова как Председателя Центр. Комитета смог договориться, но и требование уральских рабочих было для Областного Совета резким, Совет должен был считаться да и отправлять было рискованно, могли по дороге отбить; момент был колеблющий и на требование Екатеринб. Областного Совета перед центром о расстреле Николая было дано согласие за подписью Свердлова, но о семье, я помню, не говорилось ни звука [352] . И так Екатеринбургский Исполнительный Комитет сделал постановление расстрелять Николая, но почему то в постановлении не говорилось о семье, о их расстреле, когда позвали меня, то мне сказали: на твою долю выпало счастье – расстрелять и схоронить так, чтобы никто и никогда их трупа не нашел, под личную твою ответственность. Сказали, что мы доверяем, как старому революционеру [353] .