Верность сестер Митфорд - Мари Бенедикт

— давние сторонники фашизма и самого Гитлера — стали доступными публичными мишенями, на которых британский народ может выместить гнев. Властям это на руку. Им удобнее, если граждане направят ярость на офисы БСФ, чем на что-то другое. И с эскалацией войны станет только хуже.

— Где так называемый порядок и контроль, которые якобы обеспечивает это проклятое правительство? Я не вижу их ни на йоту! Гитлер не потерпел бы такого хаоса. И БСФ тоже, если бы мы были у руля!

Диана кивает, отключаясь от него и прислушиваясь к репортажам по радио. Дикторы подробно рассказывают о реакции других стран: Франция, Австралия и Новая Зеландия также объявили войну Германии, но на удивление многие государства сохранили нейтралитет, включая Соединенные Штаты. Также сообщают о военных действиях в Польше и о новом военном совете Чемберлена, но в центре внимания по-прежнему шокирующая атака на британское круизное судно, которое немцы торпедировали прошлой ночью. Лайнер «Атения» подвергся нападению по дороге из Глазго в Монреаль через Атлантику. На борту находилось более тысячи гражданских пассажиров, и сейчас спасательные команды оценивают количество жертв.

«Почему всего через восемь часов после объявления войны Великобритании Гитлер первым делом решил потопить гражданское судно?» — раздумывает Диана. В этом нет никакого смысла, такой военный гений, как он это прекрасно должен понимать. Фюрер знает, что позже, когда Великобритания подчинится его правлению, ему будет труднее завоевать расположение местного населения. Следовательно, она склонна согласиться с Мосли: потопление лайнера «Атения» вполне может быть делом рук самих британцев, уловкой, направленной на то, чтобы склонить мировое общественное мнение в пользу Британии. Однако она достаточно мудра, чтобы высказать это крамольное мнение только Мосли.

Настырные телефонные звонки то и дело слышны на фоне голосов по радио и разглагольствований Мосли. Диана проинструктировала одну из горничных отвечать на звонки, но хозяев звать только в случае крайней необходимости. Иначе они с Мосли провели бы весь день, выслушивая отчаянные причитания Мули по Юнити либо разбираясь с ерундовыми вопросами сотрудников БСФ.

Мэри заглядывает в гостиную, явно опасаясь Мосли, который по-прежнему мечется по комнате.

— Звонок лорду Мосли. Это из «Таймс».

— «Таймс» не входит в список экстренных случаев, Мэри, — Диана старается говорить ровным тоном.

— Но… но… это «Таймс», леди Мосли. И они сказали, что это срочно.

Диане хочется выместить свой гнев на этой девушке, но она понимает — винить можно только себя за то, что доверила деревенской простушке столь важную задачу.

— Мэри, пожалуйста, скажи репортеру, что лорд Мосли занят и что…

— Нет, — рявкает Мосли. — Скажи, что я сейчас подойду.

«Боже, нет», — думает Диана. В теперешнем состоянии Мосли скажет что-нибудь не то и навлечет на себя пристальное внимание британской разведки. Но если она попытается удержать его, он разъярится еще сильнее и его заявление станет еще более взрывоопасным.

Когда Мосли уходит в холл, Диана пересаживается ближе к двери гостиной. Мосли никогда бы не позволил ей слушать свои разговоры, но если она пересядет, то сможет разобрать его слова.

— Вы хотите заявление от имени Британского союза фашистов по поводу потопления «Атении»? — спрашивает он.

Репортер, должно быть, ответил на вопрос утвердительно, потому что Мосли продолжает:

— Хорошо, я продиктую его с условием, что вы опубликуете официальную позицию БСФ.

Диана вскакивает и делает шаг ближе к холлу. Она должна запомнить каждое слово, которое скажет Мосли.

— Да, это трагедия. Разумеется, я осознаю это, — говорит он. — Но пока не будет проведено тщательное расследование, откуда нам знать, что это не провокация британского правительства, направленная на то, чтобы втянуть нейтральные страны в войну?

У Дианы земля уходит из-под ног. Как он мог сказать это репортеру «Таймс»? Публично предположить, что британское правительство спланировало убийство своих граждан, включая женщин и детей? Одно дело сказать это Диане или одному из своих сторонников по партии, и совсем другое — сделать это ключевой мыслью публичного заявления.

Комната начинает раскачиваться, и ее накрывает волна тошноты. «Что делать, что делать…» Эти слова неотвязно крутятся у нее в голове. Она так усердно и так долго работала, чтобы обеспечить Мосли блестящее будущее, — дошла даже до того, что использовала собственную сестру, которая теперь неизвестно где. Даже сейчас, когда М перешел черту и может быть обвинен в подрывной деятельности, Диана ломает голову над тем, как не растерять свои достижения: тесные отношения с Гитлером, стабильное положение БСФ и радиостанцию, которая, конечно, тесно связана и с тем и с другим. Все ради него. Все для их будущего.

Голос Мосли становится лихорадочным, он спорит с репортером «Таймс». Диана не знает — винить ли в подступающей тошноте ситуацию или беременность, но, не в силах сдержаться, она мчится в ванную, едва успевая вовремя. Закончив, она садится на холодный кафельный пол, впервые в жизни сомневаясь в себе. Неужели она теряет контроль?

Глава шестидесятая

НЭНСИ

4 октября 1939 года

Лондон, Англия

— Нэнси, вас хочет видеть первый адмирал, — окликает меня Хэйзел.

— Очень смешно. А тебя в туалете ждет английская королева, — отвечаю я своей кудрявой и кареглазой напарнице-водителю, не отрывая взгляд от карты Лондона.

Мне надо научиться лучше выстраивать маршруты, если я не хочу потерять должность в группе противовоздушной обороны. Национальный центр противовоздушной обороны создал местные группы защиты населения. Мы учим людей, как правильно себя вести во время налетов, распределяем оборудование и приходим на помощь в экстренных случаях. Моя работа — обеспечить прибытие группы в целости и сохранности, и я отчаянно хочу эту работу, потому что Питер, кажется, гордится, когда рассказывает о моем занятии.

Вдобавок к этому прорва свободного времени в пору этой «странной войны» — так газеты называют затишье без военных действий — позволяет мне сосредоточиться на работе над «Голубиным пирогом». Сюжет этого романа мне очень близок — светская львица идет добровольцем на войну и обнаруживает у себя под носом нацистскую шпионскую сеть, которая ведет радиопропаганду фашистских взглядов. Опровергает ли это знаменитый афоризм Оскара Уайльда о том, что жизнь чаще подражает искусству, чем искусство подражает жизни? Время покажет.

Меня отстранят от работы в противовоздушной обороне, если я не научусь лучше выстраивать маршруты, и больше всего я тогда буду скучать по Хэйзел, которая умеет привнести легкость в самые мрачные ситуации. Но даже она не может выставить в розовом свете количество моих ошибок. Она старается меня защитить, предлагая тем, кто меня критикует, самим сесть за руль машины противовоздушной обороны, поколесить по темным, хоть глаз выколи, улицам и попробовать добраться до места назначения. Да тут кто угодно попадет в парочку аварий.