Греховные тайны - Мэри-Роуз Хейз

Хотя каждый день ждала, что сестра сама не выдержит и откроет ей тайну.

Ей и в голову не приходило, что отцом мог быть один из трех, но Изабель сама не знает, кто именно.

В тот страшный день Изабель выбежала из приемной доктора Шапиро, помчалась прямо домой и сразу позвонила, чтобы договориться о немедленном аборте. Какие бы теплые чувства ни вызывал в ней сейчас Рефуджио Рамирес, чьи ласки вернули ее к жизни, но маленького уродца она рожать не намерена. О младенце же Романо она и подумать не могла.

Однако среди ночи она внезапно очнулась от тяжелого беспокойного сна с мыслью о Дэвисе. Ей вспомнился тот ужасный день на море. День, о котором она всеми силами старалась забыть, но так до конца и не забыла.

А теперь, наверное, не забудет до конца жизни.

Может быть, это ребенок Дэвиса…

Наутро она позвонила и отменила аборт.

Новость о беременности Изабель Уинн вскоре просочилась в прессу и вызвала настоящую сенсацию. Все на студии пришли в восторг. Ребенок родится вскоре после выхода фильма на экраны! Это будет для него лучшей рекламой. Изабель со Стивом Романо должны немедленно пожениться. Из этого можно сделать фантастическую романтическую историю с тайным венчанием в Мексике.

— Я не собираюсь выходить за него замуж Сам Стив однажды подошел к ней со сладенькой улыбочкой.

— Изабель, скажи честно, это мой ребенок?

— Нет! — отрезала Изабель.

Рефуджио Рамирес сделал бесконечное количество снимков романтической, загадочно улыбающейся Изабель. Фотографии шли нарасхват и принесли ему немалый доход. Как и многих латиноамериканцев, беременные женщины его особенно возбуждали, о чем он часто говорил Изабель. Но больше всего его волновало то, что это мог быть его ребенок.

— Это невозможно, — твердо заявила Изабель. — И не будем больше говорить об этом.

Она много думала над тем, что скажет Дэвису, если он обратится к ней с тем же вопросом. Но он не спрашивал. Он ждал, что она сама к нему придет, а она все не шла. Ну конечно, думал он, умирая от ревности, с какой стати она придет к нему, если это ребенок Стива Романо?

Пресс-служба студии наконец разразилась громкими сообщениями о «загадочной героине», «представительнице другой культуры». «Мужественная Изабель решила взять все на себя!», «Иза берет на себя роль отца и матери» — кричали заголовки газет и журналов. Один из них процитировал ее: «Не вижу, почему я не могу стать для моего ребенка и отцом, и матерью».

Для того чтобы справиться с потоком корреспонденции, ей пришлось нанять секретаршу. Письма шли самые разные — от сквернословии и проклятий на дешевых линованных бланках, где ей предрекали гореть в вечном огне, до предложений руки и сердца, непристойных предложений, восторгов по поводу ее мужества и приглашений выступить в телепрограмме вместе с Глорией Штайнем.

Когда интерес к Изабель и ее будущему ребенку начал сходить на нет, появились свежие новости, которые добавили масла в огонь.

После очередного ежемесячного осмотра у доктора Изабель вернулась домой позже обычного, бледная и растерянная.

— Что-нибудь случилось? — с тревогой спросила Кристиан. — Как ребенок?

Изабель опустилась в кресло и посмотрела на сестру расширенными от страха глазами.

— Да… нет… я не… Крис, это не… не ребенок.

— Что?!

Изабель перевела дух. Рассмеялась истерическим смехом.

— Там не один ребенок. Там… дети. О, Крис, у меня двойня!

В последние месяцы перед родами возбуждение публики, вызванное интересом к Изабель, казалось, вышло из-под контроля. Помимо газетных публикаций и писем, шли бесчисленные предложения от изготовителей продуктов и товаров для детей — детского питания, колясок, пеленок, подгузников и прочего. Изабель умоляли сняться в рекламном ролике, но по настоянию студии она отказалась, хотя деньги ей сейчас очень бы пригодились.

В студии считали, что реклама детских товаров может повредить успеху фильма, который должен был выйти на экраны в середине июня.

— Ее должны считать сексуальной штучкой, которая не побоялась бандита! — в истерике кричал заведующий отдела рекламы. — А эта возня с детскими тряпками нам все загубит!

Поэтому на последние два месяца беременности Изабель тайно перевезли из ее дома в Санта-Монике в большой прохладный особняк в горах, окруженный высоким забором с запирающимися на замок воротами, и дали лимузин с затемненными стеклами. Она теперь не могла ездить в своем любимом спортивном автомобиле. Вначале она подняла шум по этому поводу, однако потом согласилась с тем, что беременная женщина в спортивном автомобиле выглядит по меньшей мере нелепо. Кроме того, из-за выросшего до невероятных размеров живота она сидела за рулем, откинувшись так далеко назад, что нога с трудом доставала до педали тормоза.

Теперь Кристиан заботилась об Изабель. Следила за тем, чтобы сестра правильно питалась, принимала витамины, делала упражнения, отдыхала. Это было новым и приятным занятием. Впервые в жизни они поменялись ролями. Кристиан нравилось опекать сестру, и вместе с тем временами она испытывала острое чувство зависти.

Ведь ей, Кристиан, судьба не предоставила возможности иметь ребенка.

Если бы только Изабель сказала ей, кто отец ребенка… Если это не Стив Романо, тогда кто же? Конечно, не Дэвис Уиттэкер. У них ведь все давно кончилось.

Хотя ничто в поведении Изабель не давало повода для беспокойства, но Кристиан все равно беспокоилась.

Она чувствовала, что где-то тут кроется тайна — скорее всего мрачная. А кроме того, есть ведь и еще одна тайна — ее собственная, о которой она все это время старалась забыть.

Ей начали сниться кошмары.

— Какой в этом, к черту, смысл? — кричал отец из соседней комнаты. — Ты знаешь, что я сумасшедший и никогда не поправлюсь. Нам нельзя иметь детей!

— Джордж, — уговаривала его мать, — ты сам не знаешь, что говоришь. Это все война, Джордж. Тебя контузило.

— Ты знаешь не хуже меня, что я не был на войне!

Его лицо нависало над Кристиан. Он хохотал, широко открыв рот. По подбородку стекала слюна. Рот открывался все шире, шире… Он издевался над Изабель…

Может быть, сказать Изе о том, что отец у них сумасшедший? Она наверняка об этом не знает. Но, с другой стороны, какой теперь в этом смысл?

Если не считать ночных кошмаров, во всем остальном Кристиан легко вошла в прежнюю жизнь Калифорнии.

Играла в теннис, загорела до черноты, обзавелась небольшим кругом знакомых. Теперь мужчины часто просили подойти к телефону ее, а не только ее блистательную сестру.

Однажды вечером, за месяц до предполагаемого рождения близнецов, неожиданно позвонила Стюарт Дженнингс. Трубку сняла Кристиан.