Шкура дьявола - Алексей Шерстобитов

В размышлениях о том, правильно ли она поступает по отношении к «Лёли», однозначного ответа у нее не было, ведь положение, в котором она находилась, было действительно двояким. Первый раз на ее «пробный шар», Алексей даже не ответил, наоборот молчал весь вечер, второго раза она просто опасалась, боясь показаться навязчивой. Если же со временем их отношения обретут иной статус, при котором появление ребенка будет желательным, тайна раскроется.

Какой будет его реакция не известно, но всегда можно «потрудиться» еще над одним чадом, в любом случае мужчинам это проще, а со временем, конечно, все образумится – все же своя кровь, а потом, зная своего Лёличку, она была уверена – проблем не будет. Но сейчас все выглядело иначе, а потому пусть будет тайна…

Алексей в свою очередь прекрасно понимал, что его женщина часто думает о ребенке, но не мог же он ей объяснить, что с его родом занятий не то, что ребенок не возможен, но и сама жена – опасность и слабость непозволительная.

По придуманной легенде, специально для нее, он работал наемным инспектором ЧОПов – профессия довольно редкая и заключалась в проверке их работоспособности и профессиональности кадров. То есть ее молодой человек был специалистом по созданию экстремальных ситуаций, причем близких к настоящим, для охраны всяческих объектов, телохранителей и применяемой ими спецтехники.

Разумеется Милена о подобной профессии никогда не слышала, но все звучало очень правдоподобно, а появляющиеся иногда приборчики, куча прослушиваемых им маленьких кассет и заполняемых после этого тетрадок, создавали вокруг него ореол человека, обладающего специальными навыками, чуть ли не спецагента, ну ни как не бандита и уж тем более не того, кем он был на самом деле. Правда на случайно обнаруженные у него, почему-то, сразу два огромных пистолета, он спокойно объяснил: «Один для тренировки, другой служебный, со специальными резиновыми пулями. А «флажки» предохранителей на разных сторонах, чтобы можно было тренироваться стрелять и с правой, и с левой руки.» – что тоже показалось логичным.

Честно говоря, закрадывались у нее некоторые подозрения, уж больно ловко и даже, наверное любовно, он обращался с этими железяками, ну а если уж разговор заходил об оружии вообще, то время можно было считать для женщины потерянным. Но заметив, он перестал когда либо касаться этой темы.

Но подозрения – подозрениями, а все о чем она могла пофантазировать, так это о борьбе с какими-нибудь мерзавцами типа тех, кто тогда распял его и чуть не убил ее. Между прочем их гибель она записала на его счет и искренне думала о содеянном, как о настоящем мужском поступке. В прямую же он этого никогда не касался, а она никогда не спрашивала.

Итак, в Москву молодая пара возвращалась уже не столько в вдвоем, но почти в втроем, ведь не только ктото уже начал формироваться в материнской утробе, но и к этому «кому-то» уже была присовокуплена душа, а значит уже полная человеческая единица, о которой правда так многие не думают.

Для Алексея Милена была почти идеалом женщины, правда из живущих, по понятным причинам. Но если Ию он любил, не представляя другого к ней своего отношения, то испытываемое к девушке, готовящейся стать от него матерью, что пока для него было тайной и не проявлялось в виде явной формулировки, возможно изза опасения ошибиться, было похоже на сильную привязанность, вытекшую из сопереживания и дружбы, пока не оформившуюся во что-то более мощное. Однозначно сравнивать два разных отношения к двум представительницам «слабого» пола было не возможно. Скажи ему сейчас, что карьере «чистильщика» конец и он свободен, наверняка через пол года – год «Солдат» предложил бы «руку и сердце», хотя кто знает, одно точно – задумался бы…, и задумался серьезно!..

…По возвращении Алексея с нетерпением ждал Григорий и несколько «работ», которые, как всегда нужно было сделать еще вчера. Отдых лишь чуть развеял и совсем не отвлек от тяжких мыслей, к тому же мужчиной, которого он ранил по касательной, правда ранение было не тяжелым, оказался действительно просителем, а еще точнее директором «загибающегося» детского дома для детей с умственными отклонениями.

Не известно получил бы он от Березова хоть копейку или нет, но точно, что стрелок лишил его этой возможности и оставил на время лечения и реабилитации детей без заботливого…, вроде бы заботливого, чиновника. Правда, через год с небольшим, совершенно случайно «Сотый» узнал из новостей, что раненный попался на какой-то махинации, связанной именно со средствами, выделенными одним из меценатов для этого детского учреждения.

Но почему-то легче не стало, так же как и от понимания того, что сумма, которую он послал на счет этого детского дома, скорее всего тоже сгинула в кармане доброго дяди – недобитка.

Григорий до сих пор находился в эйфории от манеры исполнения этого преступления и собирал лавры падавшие на него при каждой встречи с «Сильвестром» и его близкими. На радостях «Гриня» подарил Алексею подборку статей освещающих исполненное последним, с собственноручными резюме, что наверное должно было выглядеть помпезным знаком отличия, и добавил от себя же, правда лежащий в пластиковой коробке, австрийского производства «Глок 19». Это было уже интереснее, но правда говорило о том, что Барятинский испытывал некоторую ревность и пытался превознестись крутизной подарка над «Иванычем».

Это совсем не зацепило, мало того сыграло скорее негативную роль, особенно памятуя об узнанной от «Женька» информации. Унося подарки, первый из которых он сожжет через несколько месяцев, случайно обнаружив их при очередном переезде, а второй…, а у второго своя история, которая так и останется нам неизвестной.

Так вот покидая квартиру «Северного», получив и подарки и новую задачу, он пришел к выводу, что ее необходимо обсудить с «Седым», так как она не укладывалась в голове и прежде всего из-за просьбы «валить всех, кто будет на встрече». По словам «Грини» – «так будет проще потом решать вопросы».

Правда душу сверлил и еще один вопрос – причина гибель семьи. Теперь было ясно, что остался буквально шаг до разгадки, хотя и так все было почти очевидно. Алексей чувствовал необходимость переговорить с Григорием один – на один так, что бы рядом никого не было, ведь этот разговор может закончиться чем угодно. И именно это его сейчас заботило более всего.

Появилось мнение, преследующее его, при чем с каждым разом все более и более, обоснованное и заключающееся в укрепляющейся уверенности в виновности «главшпана». Скорее всего так оно и есть! Мучительные мысли окончились одной, и как показалось, очень удачной, а именно – задать этот вопрос «Седому». И сделает он это буквально завтра, так как сегодня условно сообщил о ее необходимости…

…«Покупатель» – «Седой» (Алексею больше нравилось первое – и появилось раньше, и к истине было ближе) обосновался в самой дальней комнатке, используемой обычно для обслуживания четырех персон и имеющей отдельный выход, предназначение которого, пока было не известно. Мужчина был чем-то явно озабочен, но старался скрыть это под маской неважного самочувствия. Пять минут беседа, начавшаяся с гибели Березова, имела подтекст сожаления им о его преждевременной кончине и еще большего разочарования попытки выхода бизнесмена из под контроля и желания стать фигурой самостоятельной, хотя каждому понятно, что желание подняться на очередную ступень по пути к власти сопряжена с массой обязанностей, невыполнение которых обычно чревато… Чем? Ну по-разному бывает, в этом случае так… А здесь еще удачно подвернулись несколько конфликтов, в том числе и с «Сильвестром», который правда успел уйти из под подозрений, мало того и свою карту разыграть умудрился. На вопрос «Сотого»:

– Неужели гибнут только не нужные и вышедшие из под контроля?… – Он услышал, будто заготовленный ранее, ответ:

– Ну во-первых не всегда гибнут, иногда…, хм…, и «садятся». А во-вторых – разве ты знаешь другие варианты?… – Немного поразмыслив, более молодой собеседник пришел к выводу, что имея, пусть, и небольшую информацию, опровергнуть только что услышанное не может, и даже скорее наоборот – похоже это так и есть.

Откушав один «капучино» и одно «Терамису», «Седой», посмотрев вопросительно, поинтересовался:

– Ну-с, Алексей, что же все таки на сегодняшний день вынудило тебя к встречи? На сколько я знаю, вокруг тебя тишь и благодать…

– Да в сущности пока три вопроса. На первый я уже получил ответ – то есть, если нет специальных указаний на встречу, то задачу, поставленную Барятинским или «Культиком» стараться выполнять однозначно.

– Нуууу… почти так. Но если есть сомнения, то их лучше развеять… – Произнесено это было с интонацией, подчеркивающей, что происходящее, а так же исходящее от этих двух людей уже одобрено, и им в виде разработанных планов с «небес» «спущено»… Алексей продолжил: