Драконы - Джонатан Стрэн

— В возрасте восьмидесяти шести лет, — начал Глассоп, — Ральф Воан Уильямс, великий британский композитор, которого Колин Дэвис находил старым маразматиком и сравнивал с мешком кирпичей, пережил чудеса, видел чудеса, и на восемьдесят седьмом году он написал самую прекрасную из своих девяти симфоний и дожил до премьеры. Он слышал чудеса, видел драконов, видел этих прекрасных мифических существ в своем сознании и писал яростные и юмористические строки. Разве мы можем довольствоваться меньшим? Приближаясь к старческому маразму, можем ли мы требовать от себя меньшего, чем требовал Ральф Воан Уильямс?

— Итак, — продолжал Глассоп, чувствуя себя великим, твердым, чувствуя себя на своем месте, наслаждаясь дыханием дракона, обволакивавшим его, — мы будем играть музыку вместе. В ми минор мы сыграем мелодию, которую слышал Ральф Воан Уильямс на болотах во время своих дальних прогулок. Гертруда, — сказал Глассоп, — я искренне люблю тебя, я, больной старик, и тебе дарую я благословение своего интеллекта и своей простой, безыскусной, хрупкой страсти. — Он взмахнул дирижерской палочкой. — С самого начала, — велел он. — Мы начнем симфонию ми минор с самого начала, с ее серьезной, нисходящей темы, и все тридцать семь минут будем играть величественно. Скрипки, готовьтесь вести.

Глассоп, в этот миг переставший быть жалким беженцем, поднял руки. Зазвучали скрипки. За спиной Глассоп слышал биение сердца дракона, который радостно раскрыл пасть, чтобы изрыгнуть огонь — чистый огонь своего живого дыхания, и Глассопу показалось, что под дугой, которую описывал смычок Гертруды, он видит таинственное болото, трость Ральфа Воана Уильямса и самого великого старика, который на языках драконьего пламени устремляется вперед, в вечность.

ДЖЕЙН ЙОЛЕН

Мальчик дракона

Обладательница многочисленных премий Джейн Йолен является автором около трехсот книг, большинство которых написаны для детей. Ее называют «американским Гансом Христианом Андерсеном». Джейн Йолен работала редактором, выступала в качестве профессионального чтеца. У нее трое взрослых детей и шестеро внуков. Самое известное произведение писательницы «Совиная луна» («Owl Мооп») было высоко оценено критиками и в 1988 году завоевало престижную награду — медаль Калдекотта. Йолен дважды удостаивалась премий Святого Христофора, премии «Небьюла» и премии Общества детских писателей (Society of Children's Book Writers), трижды получала «Аслана» — статуэтку Мифопоэтической премии, а также награждалась Всемирной премией фэнтези и премией Клубов мальчиков Америки (Boys' Clubs of America Junior Book Award) и входила в число финалистов Национальной книжной премии. Шесть колледжей присвоили писательнице почетную степень доктора. Среди ее произведений для взрослых — впечатляющий фэнтезийный роман на тему холокоста «Шиповник» («Briar Rose») и трилогия «Великая Альта» («Great Alta»). Рассказы и повести Джейн Йолен вошли в сборник «Давным-давно (она сказала)» («Once upon a Time (She Said)»). Все трое детей писательницы занимаются книжным бизнесом. Джейн Йолен надеется, что кто-нибудь из ее шести внуков продолжит семейную традицию.

Однажды ранней весной, в один из тех дней, когда ветер гонит бесконечные вереницы облаков по серому небу, мальчик нашел пещеру. Случилось это так: он заблудился среди болотистых пустошей, простиравшихся к северу от замка, когда отправился на поиски гончей сэра Эктора — той самой, что, почуяв зайца, часто срывалась с цепи. Так вышло и на этот раз: собака убежала, и теперь мальчик бродил и звал ее. Преследуя беглянку, он несколько раз переправился через извилистую речку и вымок почти по пояс. При этом особенно обидно было осознавать, что другим мальчишкам вода в этой реке едва доходила до бедер. Напоминание о маленьком росте еще сильнее расстроило мальчика.

Солнце стояло высоко в небе, в животе урчало, а лая гончей уже час как не было слышно. Наверняка негодница давно уже вернулась на псарню, где ее ждали теплая подстилка и миска с едой. Но мальчик отвечал за эту собаку и не мог вернуться в замок, не будучи уверенным, что на болотах ее нет. К тому же он заблудился. Ну, может, еще не совсем заблудился, но уже «начинал беспокоиться», как говаривал, бывало, главный ловчий — великан с обветренным лицом и выгоревшими волосами, целыми днями бродивший по лесам и пустошам.

Мальчик огляделся в поисках укрытия от полуденного солнца: на болоте, среди поросших мхом кочек и бурых луж, спрятаться было негде. Неподалеку он увидел холм со скалистой вершиной и решил попробовать взобраться на него, чтобы поискать там какое-нибудь убежище, а заодно и осмотреть окрестности. Раньше мальчик никогда не уходил один так далеко от замка, тем более на север, где среди болот водились ведьмы, поэтому теперь ему требовалось всерьез поразмыслить, как поскорее найти дорогу домой и как отыскать собаку. Если бы холм был выше, мальчик ни за что не рискнул бы подняться на него. Великий холм, что находился к северо-западу от замка, давно пользовался дурной славой, но этот бугорок вряд ли можно было заподозрить в чем-нибудь подобном. Зато с его вершины наверняка видны стены замка или хотя бы его самая высокая башня.

Поднявшись до середины холма, мальчик увидел пещеру.

С виду это была ничем не примечательная круглая черная дыра в скале, правда на редкость правильной формы, словно кем-то вырезанная в камне. Казалось даже, что ее края отшлифованы неизвестным мастером. Мальчик вошел внутрь. Двигаться пришлось осторожно: потолок был неровный, с множеством острых выступов. Постепенно глаза привыкли к темноте. И тут в тишине послышалось чье-то дыхание — негромкое, ровное, похожее на рокот, прерывавшийся мерными паузами.

Малыш затаился и, переждав немного, стал спешно выбираться наружу. Пятясь, он ударился обо что-то головой — раздался шум, многократно повторенный эхом. Мальчик тихонько выругался.

— Сто-о-о-о-ой! — раздался вдруг приказ.

Бедняга покорно остановился. Сердце его замерло.

— Кто-о-о-о-о ты-ы?

Каждое слово походило на долгий вздох, эхом отражавшийся от стен пещеры.

Мальчик прикусил губу и ответил дрожащим голосом, мало похожим на свой собственный:

— Я никто. Просто Артос. Приемыш из замка… — и торопливо добавил уважительное обращение к собеседнику: — сэр.

Низкий рокочущий звук, больше похожий на храп, чем на что-либо другое, был ответом. Этот звук показался мальчику совсем не опасным, так что он набрался смелости задать вопрос:

— А кто вы… — тут он опять помедлил, — сэр?

В темноте что-то щелкнуло, раздался странный шум. Потом вновь зазвучал голос собеседника, но он был громче раз в десять: