Оператор совковой лопаты - Сергей Калашников

Мексиканское побережье, они, похоже, прошли, – берег заметно выступал на восток, видимо, это полуостров Юкатан. Так что то ли Гондурас в этих местах, то ли Никарагуа. Тут в его время была масса мелких государств, но ни названий, ни расположения их он, конечно, не помнил. А до самой узкой части перешейка они еще не добрались. Берег после этого места должен повернуть и оказаться на юге. Вот оттуда и следует начинать поиски Венесуэлы, отличить которую от прочих мест, насколько он помнит, легко и просто. Нет, конечно, жители этого названия не знают и ничего внятного не ответят, это понятно. Важно, что жить они должны в домах на сваях, как венецианцы. Так что его дело – почаще приставать к берегу и поглядывать. А уж как найдет нужное место, так и разберется.

Сайка пришла в полдень пятого дня с женщиной из местных. Да, в здешнем климате на одежде экономят беззастенчиво. Продавать этим ребятам ткани бесперспективно – здесь процветает натурализм. Одежды у них только по минимуму. Как это назвать, Мишка так и не понял. Если ребенок выглядел еще прилично из-за худобы, то эта немолодая тетенька благоприятного впечатления своим внешним видом не производила. Особенно живот неряшливый. Хотя и другие места свисают, словно сумки к телу приделаны.

Женщины, что удивительно, переговариваются, перебирают мешочки. Затруднения в речи очевидны, тем не менее друг друга понимают. Наверняка ведь говорят про то, какие специи нужно добавить перед подачей на стол какой-нибудь размазни из тертых корней маниокового батата или сорговой лозы. Ладно. Не жалко. Мишка никуда не торопится.

Отправились, когда уже солнце склонялось к закату. Жена долго была неразговорчива, перелистывала «склерозник», как с легкой Мишкиной руки индейцы именовали блокноты. Ровный ветер, лодка летит буквально птицей. Хорошо!

– Лунная Дорожка беседует с душами лесных созданий, – вдруг заговорила Сайка. – Она поведала мне о силе трав и листьев. Жаль, что самые важные из них не растут в наших лесах. Но ведь мы сюда еще вернемся?

– Попробуем, – Мишке неохота спорить, поскольку на ближайшее время он имеет вполне определенные и в высшей степени матримониальные намерения. Просто ждет, когда они окажутся подальше от берега, дабы погрешность в управлении лодкой не повлияла на безопасность плавания. – Не знаю, смогу ли найти это место.

– Я подскажу, – улыбается супруга. И по ее лицу видно, что удаления судна от берега она тоже дожидается, имея планы, сходные с его намерениями.

Мишка опять не спешит высказывать недоумения по поводу уверенности, с которой существо, не имеющее представления о системе координат и способе их определения, собирается решить эту навигационную задачу. Детство ее прошло среди Береговых Выдр, а они нередко удаляются от берега.

Пока не ушли еще далеко, поставил на карте отметку и призадумался. Надо ведь какое-нибудь слово написать рядом с пятнышком. Вроде «Гондурас» подходит. Он и песенку помнит про маленький Гондурас. Переведет слова на выдрский. А что, довольно ритмичный мотивчик, индейцам понравится.

Совсем без приключений плавание не обошлось. Погнался за ними какой-то трехмачтовик, и уйти от него под парусами не удалось. Вернее, не удалось одновременно убежать и сохранить нужный курс. Под парусом-крылом они взяли так круто к ветру, что шансов догнать их преследователь просто не имел. Пару раз сменил галсы да и отстал. Но на маневры ушло полдня, а потом еще пришлось возвращаться к побережью, а ночь оказалась темной, так что до утра пролежали в дрейфе, чтобы не вылететь ненароком на землю. А с рассветом обнаружили преследователя неподалеку, и пришлось запускать дизель. Ветер оказался слаб, но увешанный полотнищами парусов настырный преследователь тем не менее умудрялся двигаться заметно быстрее их скорлупки.

Ох, и побегали они от него! Искусными действиями опытные моряки умудрились прижать Мишку к берегу и, пользуясь тем, что в узком пространстве между прибойной полосой и их кораблем места для маневра осталось немного, несколько раз пальнули из пушки. Ядра, пущенные настильно, запрыгали по воде. Тут же пришло озарение, и, развернувшись, швертбот нагло двинулся почти точно против ветра, зафлюгерив паруса.

Массивный пират – а флага на его мачтах не было – замешкался с разворотом, что позволило Мишке набрать скорость, подхватив бриз. Потом дистанция то сокращалась, то росла. Изредка грохотало орудие, отправляя чугунный шар в их сторону.

Слабый ветер иногда усиливался, а бывало, и совсем стихал, так что выигрыш в скорости, даваемый двигателем, позволял набрать дистанцию. Когда парусник начинал их нагонять, становилось по-настоящему страшно. Мишка давно приготовил к стрельбе пневматичку, чтобы дать бой, но пулять из этой ерундовины в сторону одетой в парусину махины – просто смешно. Ну, долетит, может быть, за полкилометра его пуля-стрелка. Вонзит в деревянный борт свою стальную головку.

Он проигрывал просто за счет меньшей опытности и низкой мачты, не позволяющей воспользоваться теми потоками воздуха, что движутся чуть дальше от поверхности моря, но выправлял ситуацию мотором и верткостью. И, кажется, в него не старались попасть, а просто запугивали, дабы принудить к сдаче. Потому что, когда ветерок наладился и, взяв круто к ветру, он уверенно пошел в отрыв, с корабля ударили всем бортом. Ядра по воде уже не скакали, шли навесом. Зато всплески стали значительно ближе, чем при прошлых выстрелах. И еще раз, и еще. Третий залп лег с недолетом.

Да, раззадорили они супостата. И горючего поиздержали изрядно. Надежный маломощный движок весьма прожорлив, поскольку, хотя и имеет всего один скромный цилиндр, но работает в двухтактном цикле. Не хватило у Мишки соображалки на создание полноценной системы клапанов, на пропуск срабатывания насоса для впрыска топлива при «проветривании». Да и кольца откровенно слабоваты, падает компрессия, а с нею и мощность. Так что, как остынет трудяга, сменит он отработавший агрегат на запасной, еще дома притертый блок цилиндра с поршнем. И топливный насос заодно, он тоже начинает пропускать горючее «за себя» через неплотности между своим поршнем и стенками цилиндра.

И тут их накрыл шторм. Читал он, что в теплых морях непогода может наступить очень резко. Выходит, верно. Парус убрать успели, и тут началось! Их мотало и захлестывало, бросало, кренило и заливало. Полсуток буря несла бот неведомо куда. Двигатель по-прежнему ритмично постукивал и приводил в действие водомет. Слабо тянул, даже невооруженным ухом слышно, что ритм сделался реже. Прорывы газов вокруг поршня – ясно без консилиума. Но ход позволяет держать посудину так, что волна принимается на скулу.