Семнадцать мгновений весны (сборник) - Юлиан Семенов

Наиболее подходящим местом для сохранения и изучения приобретенного таким образом черепного материала мог бы быть в соответствии со своим назначением и задачами новый Страсбургский имперский университет.

Хайль Гитлер!

Ваш Август Хирт».

«Д-р Гросс.

Управление расовой политики.

Секретный документ государственной важности.

НЕКОТОРЫЕ СООБРАЖЕНИЯ ОБ ОБРАЩЕНИИ С ЛИЦАМИ НЕНЕМЕЦКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ НА ВОСТОКЕ

При обращении с лицами ненемецкой национальности на Востоке мы должны проводить политику, заключающуюся в том, чтобы как можно больше выделять отдельные народности, т. е. наряду с поляками и евреями выделять украинцев, белорусов, гуралов, лемков и кашубов.

Я надеюсь, что понятие о евреях целиком изгладится из памяти людей. В несколько более отдаленные сроки на нашей территории должно стать возможным исчезновение украинцев, гуралов и лемков как народов. То, что сказано в отношении этих национальных групп, относится в соответственно бо́льших масштабах также и к полякам.

Принципиальным вопросом при разрешении всех этих проблем является вопрос об обучении и тем самым вопрос отбора и фильтрации молодежи. Для ненемецкого населения на Востоке не должно быть никаких других школ, кроме четырехклассной начальной школы. Начальная школа должна ставить своей целью обучение учащихся только счету максимум до 500 и умению расписаться, а также распространение учения о том, что подчинение немцам, честность, прилежание и послушание являются Божьей заповедью. Умение читать я считаю необязательным.

Кроме начальной школы, на Востоке вообще не должно быть никаких школ.

После осуществления этих мероприятий в течение ближайших десяти лет население генерал-губернаторства будет состоять из оставшихся местных жителей, признанных неполноценными.

Это население будет служить источником рабочей силы, поставлять Германии ежегодно сезонных рабочих и рабочих для производства особых работ (строительство дорог, каменоломни). При отсутствии собственной культуры это население будет призвано под строгим последовательным и справедливым руководством германского народа работать над созданием вечных памятников культуры и архитектуры Германии, и, может быть, благодаря этому окажется возможным выполнить эти работы, поскольку дело касается работ огромных масштабов».

«Прокуратура при народной судебной палате.

Дело № 31 301/44

Фрау Нейбауэр,

Кельн, Бетховенштрассе, 7.

СЧЕТ ПО ДЕЛУ ГУСТАВА НЕЙБАУЭРА, ОБВИНЯЕМОГО В РАЗЛОЖЕНИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

"ЮСТАСУ . Информация получена. Мы понимаем, как вам тяжело. Берегите себя. ЦЕНТР".

Штирлиц заплакал. Он отчего-то вспомнил весну двадцать первого года, свою первую командировку за кордон по делу похищенных из Гохрана бриллиантов диктатуры пролетариата; вспомнил тихий, красивый Таллин, лицо Лиды Боссе и ее вопрос: "А вы мне на прощание скажете — "Товарищ, береги себя"?" И он услышал свой ответ ей: "Обязательно". Он тогда ответил усмешливо, он ведь молодой был тогда, моложе своего сына — на семь месяцев и три дня…

Каждому — свое

После того как Аппель и Крыся вместе с Краухом и тремя разведчиками Седого были переправлены в горы, к партизанам — на встречу с передовыми частями Красной армии, — на запасной явке Седого в погребе собрались Коля, Вихрь, Аня, Тромпчинский и Берг.

Вихрь . Аня, хочешь спросить полковника обо мне?

Аня . Не надо. Я получила все от Бородина. Это важнее.

Вихрь . Спроси.

Берг . Девочка, я иначе не мог.

Вихрь . Почему?

Берг . Потому, что тогда я играл всерьез.

Коля . Ложная вербовка?

Берг . Да.

Вихрь . Когда вы от нее отказались?

Берг . Когда понял неизбежность конца. Врать про мою оппозиционность режиму с самого начала не буду, это недостойно. Я был за режим до тех пор, пока не понял его обреченности.

Аня . Вы знаете, что такое ненавидеть?

Берг . Я никогда не знал ненависти. Я всегда выполнял свой долг.

Вихрь . Аня, полковник помогает нам честно. Это проверено.

Берг . Что ж… Я могу ее понять.

Коля . Только понять?

Берг . Понять — значит оправдать.

Вихрь . Время! Берг, вы уходите со своими. Вас найдет человек, который даст вам половинку вот этой вашей фотографии. Возвращаю вам половинку вашего семейства. Дети остаются у вас, а сами вы — у меня.

Берг . Вы сохраняете юмор. Это великолепно.

Вихрь . До свидания, Берг.

Берг . Господа, как разведчик, я должен сказать, что восхищен вашей работой. Вам помогал Бог. До свидания. — Он обернулся к Коле: — Отто, мне подождать вас здесь или выйти?

Коля . Подождите здесь.

Вихрь . Коля, ну-ка, отойдем…

Коля . Иду.

Вихрь . Коленька, он тебе уже выдал документы?

Коля . Да. Я откомандирован командованием группы армий «А» в штаб РОА, к Власову, в Прагу.

Вихрь . Коленька, держись, братишка. Слова банальные, но иначе не скажешь.

Коля . Спасибо тебе, Вихрь.

Вихрь . Это за что?

Коля . Просто так.

Вихрь . И тебе спасибо. Все помнишь?

Коля . Каждую субботу с девяти до десяти возле входа в отель «Адлон» меня будет ждать связь.

Вихрь . Человек с двумя кульками хрустящей картошки. Пароль…

Коля . Я все помню.

Вихрь . Если что — уходи через фронт…

Коля . Если что — скажи маме про… отца…

Вихрь . Все будет как надо. Ты сам скажешь ей.

Коля . Ну, давай.

Вихрь . Счастливо, Коленька. До встречи…

Коля . Счастливо, Ветерок… До встречи…

— Аня…

— Да?

— Девочка, ты уйдешь на конспиративную квартиру Палека.

— Нет.

— Что?

— Никуда я от вас не уйду.

— Родная, давай не будем устраивать кино с приказами. Я не стану вращать глазами и шептать: «Я тебе приказываю». Анечка, я просто тебя прошу.

— А я вас прошу.

— Ты почему меня называешь на «вы»?

— Потому, что я вас люблю.

— Неловко, они нас ждут…

— Ну и пусть…

— Анечка, курносый мой человечек… Ты уйдешь…

— Знаете, я вот часто думаю: мы такие красивые слова научились говорить, а все равно обижаем друг друга. Обидеть очень легко. В мыслях, усмешкой, взглядом. А особенно легко мужчине обидеть женщину.

— О чем ты?

— О том, что мне просто не для кого жить, если я останусь одна.

— Я вернусь. Мы все вернемся, о чем ты? Мы встретим наши танки и вернемся.

— Война — это ж не расписание поездов.

— Ну вот что…

— Я никуда от вас не уйду. Я, как собака, пойду за вами. Хотите — можете пристрелить.

— Как мне доказать тебе, что это нелепо?

— Очень просто.

— Ну?

— Взять меня с собой.

Вихрь отошел к Седому и сказал:

— Товарищи, прошу всех сверить часы. Завтра мы увидим наших. В два часа ночи… Нам поставлена задача нарушить кабель взрыва Кракова.

В одиннадцать часов вечера, когда по шоссе от Кракова отступали войска немцев, в трехстах метрах от них на снежном поле, в маскировочных халатах, работали Вихрь, Аня, Тромпчинский, Седой и его люди. Они долбили мерзлую землю и оттаскивали ее в белых мешках в лес. Они продирались сквозь окровавленную, ледяную, коричневую, острую землю к тому кабелю, в котором была смерть Кракова. Шурф становился с каждым часом все шире и глубже, и вот руки Вихря тронули бронированный кабель. Вихрь лег на спину и увидел небо, а в небе, среди звезд, совсем рядом с собой бледное лицо Ани.

– Все в порядке, девочка, – сказал он, – здесь. Давайте шашку, братцы, будем рвать. Вот он – кабель.

«ЛИЧНО И СТРОГО СЕКРЕТНО

ОТ ПРЕМЬЕРА И.В. СТАЛИНА

ПРЕЗИДЕНТУ Г-НУ Ф. РУЗВЕЛЬТУ

…После четырех дней наступательных операций на советско-германском фронте я имею теперь возможность сообщить Вам, что, несмотря на неблагоприятную погоду, наступление советских войск развертывается удовлетворительно. Весь Центральный фронт, от Карпат до Балтийского моря, находится в движении на запад. Хотя немцы сопротивляются отчаянно, они все же вынуждены отступать. Не сомневаюсь, что немцам придется разбросать свои резервы между двумя фронтами, в результате чего они будут вынуждены отказаться от наступления на Западном фронте. Я рад, что это обстоятельство облегчит положение союзных войск и ускорит подготовку намеченного генералом Эйзенхауэром наступления.