Нумерос 78 - Raavasta

— Помнишь, мы говорили о силе, Нацу?

— Это такая хитрая попытка отвлечь меня от игры, Аарониеро-сан? Даже и не пытайтесь, я все равно вас снова уделаю!

— Ха, но попробовать стоило…

— Кстати, вы тогда помнится, все хотели стать сильнее.

— Именно… Но ты сказал, что это не поможет добиться того, чего я хочу…

— Ну, это, Аарониеро-сан, вы уже сами додумали. Я только сказал, что сила не нужна для власти и уважения. У нее другое предназначение.

— И какое же оно, по-твоему?

— А вот смотрите, зачем, по-вашему, Улькиорра-сан сделал меня своим фраксьоном?

— Чтобы иметь право самолично прибить, когда ты всех достанешь уже окончательно.

— Именно!

— Чего?!

— Я говорю, что вы правильно все сказали. Он защищает меня своей силой и властью от остальных. Вот для этого и нужна сила…

— У меня никогда не было фраксьонов…

— Вот поэтому-то вы так хреново и играете, что не с кем было тренироваться. Еще партию, Аарониеро-сан?

Поверхность прозрачного цилиндра пошла сетью трещин, но красная жидкость внутри загустела настолько, что уже не выплескивалась наружу. Спорадические конвульсии, сотрясавшие на полу существо в белых одеждах, продолжали усиливаться.

— Нацу, ты ведь знаешь, что я могу принимать внешность и использовать способности одного поглощенного шинигами?

— Да вроде как все знают. Кроме Ларго-сана. У него объем памяти урезан, так Ичимару-семпай говорит. Мол, если набить Декаде в голову лишнюю информацию, то выпадет часть той, что есть там сейчас. А зачем нам Ларго-сан, забывший собственное имя, дорогу домой или кто у него начальник?

— Это верно, проблем нам от него и так хватает.

— Так что там с личностью того шинигами?

— Дело в том, что у меня есть не только его способности, но и… воспоминания. Абсолютно все, до мельчайших подробностей, вплоть до особенностей его речи и поведения.

— Ух, ты! А это ведь прикольно, наверное! Можно на досуге как книжку листать. Типа, мемуары шинигами в отставке. Аарониеро-сан, а он хадо знал? Может, меня научите?

— Хм… А ведь можно попробовать… Но я не об этом. Ты как-то сказал мне, что сила и власть нужны гораздо больше не для самого себя, а для других. И в воспоминаниях этого шинигами я вижу подтверждение данных слов…

— Он был сильным?

— Не очень, но… Ему и этого хватало, чтобы помогать другим.

— Уверен, вы намного сильнее его, Аарониеро-сан.

— К чем ты это ска…

— Простите, но мне пора!

Лопнувшее стекло разлетелось фейерверком из сияющих осколков. Три разных голоса окончательно слились в один. Серебряное сияние вокруг начало угасать.

— Нацу?

— Ась?

— А ты когда-нибудь боялся, чего-нибудь? Так, чтобы совсем по-настоящему, до самого глубокого естества?

— Конечно, Аарониеро-сан. Я же пустой, вы не забыли?

— Хм, разумеется. Но я о другом страхе, не только о регрессии и прочем…

— Ну, если честно, то одной вещи я очень боюсь. Боюсь, проснутся как-то и обнаружить, что я снова в своей пещере, а Лас Ночес, Айзен-сама, Улькиорра-семпай и все остальное, все вы — это был лишь сон…

— Проклятье… Похоже, теперь и я буду бояться еще и этого.

— Извините, Аарониеро-сан, я не хотел.

— Я сам виноват.

— А чего вы боялись до этого?

— Боли… Вот только, знаешь, чем больше я думаю о том шинигами, остатки которого заперты внутри меня, тем больше мне начинает казаться, что этот страх пришел ко мне вместе с ним. Ведь раньше, я не боялся боли… Пока не поглотил того пустого, который сожрал его личность…

— Это физическая боль?

— Мне всегда казалось, что да. Но теперь… Я понимаю, что это боль потери, боль утраты, боль от бессилия… И мне хочется издеваться над ней, издеваться над тем, что чувствовал этот глупец, не понимая истинных ценностей жизни! Тех ценностей, которые всегда видел я. Но… я уже не могу этого сделать… И видеть их тоже… Эта боль часть меня…

— Наверное, это потому, что тот шинигами уже тоже часть вас, Аарониеро-сан.

— Наверное.

— А ведь это может быть и не так уж плохо, правда?

Голос Новена Эспада, замершего в центре рисунка на расчерченном полу, окончательно затих. Немногочисленные свидетели происходящего, затаив дыхание, кто с интересом, а кто напряженно, следили за неподвижной фигурой.

— Ты не знаешь, Нацу, почему при наших встречах один на один, мы всегда говорим с тобой о странных вещах?

— Может, вам просто не с кем больше о них поговорить? А тут вам под руку попался я, а меня все равно никто не воспринимает всерьез.

— Ха! Видимо, так и есть.

— Я, кстати, вам новый диск принес, вот!

— Интересно… Опробуем?

— Конечно!

— Кстати, о тех разговорах. Нацу, я хотел бы тебя спросить, как ты думаешь…

— Почему-то у меня странное предчувствие, что я знаю, о чем будет этот вопрос, — не дожидаясь продолжения фразы, перебивает блондин.

— Да?

— Ага. И потому, я не стану на него отвечать… Это вопрос не для меня, Аарониеро-сан. И ответ вам нужен не от меня. А от кого — вы ведь, наверняка, и сами знаете…

— Мне кажется, многие зря не воспринимают тебя всерьез.

— А вот это уже сугубо их личные трудности… Ладно! Let's combat begin!

Медленно встав на колени, Аарониеро Альери поднял дрожащие руки, прикоснувшись к своему лицу. Вместо холодных стенок цилиндра пальцы нащупали лишь теплую кожу. Сознание больше не представляло собой набор фрагментов, а восприятие не распадалось сложным калейдоскопом. Костяные наросты, будто осколки маски, закрывали правую часть лица, некогда принадлежавшего лейтенанту Шибе Кайену.

Из расступающейся темноты у пьедестала, грозно возвышавшегося над расчерченным полом, выступил широко улыбающийся Шайтано.

— Как ощущения, Аарониеро-сан?

— Я… Что я теперь, Нацу?!

— О, вы — арранкар Аарониеро Альери, Новена Эспада Лас Ночес, — ответил лохматый нумерос, не задумываясь ни на секунду. — Существо с единой личностью и памятью. А вот кем вам предстоит стать дальше, зависит только от вас, Аарониеро-сан.

Задержав дыхание, Новена прислушался к своим внутренним ощущениям. Боль, там самая боль, она осталась. Но страха боли больше не было! И от осознания этого факта, из глаз арранкара внезапно брызнули слезы.

— Спасибо, Нацу…

— Да что, вы Аарониеро-сан, мне не трудно, — еще шире улыбнулся нумерос и протянул Эспаде его занпакто. — Хотя, кое-что у вас потом я все-таки могу попросить.

— За это — хоть луну с неба, — ответил Новена, смеясь и плача одновременно.

— Не искушайте меня, — Нацу обернулся к «зрительским трибунам». — Правда, я — молодец?

— Еще какой! — Нелиель Ту Одершванк, бывшая Трессера Эспада, пребывавшая ныне в своей «взрослой» форме, незамедлительно оказалась рядом, сгребая Нацу в охапку. — Ты самый большой молодец, который только бывает!

— Эй-эй-эй! Только без рук! — запротестовал блондин, впрочем, отбиваясь от сюсюканий и жмяканья не слишком активно.

— Не думал, что когда-нибудь увижу нечто подобное, — протянул Челуте, вставая со своего места. — Все-таки эта штука обладает страшной силой…

Взгляды всех арранкаров находившихся в помещении невольно переместились на тот самый пьедестал, на котором все еще сверкала Хоугиоку.

— И, похоже, истинная правда, что только гений или безумец способен справиться с нею, — с натянутой усмешкой произнес кто-то из небольшой группы зрителей.

— Ниррге, Наким, Рэдда, Калиас, еще раз большое спасибо, что помогли мне с созданием этого комплекса! — выпроваживая гостей из моего тайного убежища, построенного совсем недавно, я старался не демонстрировать легкий мандраж. — Челуте-сан, за доставку почты отдельная благодарность. Нел-тян, будь любезна, присмотри там по дороге, за Аарониеро-саном, а то мало ли что. Мне тут пару мелочей доделать надо, скоро увидимся, обещаю.

Захлопнув за шумящей толпой белую створку, я задвинул засов и тяжело вздохнул. Блин, жаль не доведется увидеть реакцию Айзена на появление этой группы в Лас Ночес, но да ладно, есть вещи и поважнее сиюминутных удовольствий.

Пройдя по диагонали через широкий зал, я с натугой выдвинул из стены большой черный контейнер, покрытый вязью экранирующих кидо. Кажется, его присутствие никто из недавних гостей не заметил. И это хорошо — никто сюрприз не испортит! Сдвинув крышку, я сунул моську внутрь.