Геракл - Антонио Дионис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Автолик вздохнул. Облик Геракла мало помогал: старик не хотел повиноваться.
«Что же, если не получается по-доброму, — подумал Автолик, — придется делать по-злому. А облик Геракла мне пригодится для того, чтобы никто не знал, что здесь замешан я…»
Старик! — возвысил голос сын Гермеса. — Я тебя последний раз спрашиваю, отдашь мне скот Эврита или нет?
Да бери! — в сердцах плюнул старик. — Не буду же я с тобой в самом деле, бороться. Эти сказки про наш давний поединок хороши для внуков, но мне дороже моя жизнь, а не посмертная слава!
Отлично, старик! — возликовал Автолик. — Это хорошо, что ты меня послушался. Теперь я смогу сохранить тебе жизнь, только завяжу тебе глаза, чтобы ты не видел, в какую сторону я погоню скот!
Пастух пожевал губами и проговорил:
Было бы неплохо, о Геракл, чтобы ты еще связал меня самого. Тогда я смогу сказать царю Эвриту, что защищал его стада, но ты лишил меня возможности двигаться…
Хочешь обмануть хозяина? — грозно спросил Автолик. — И хочешь, чтобы я участвовал в этом обмане?
А как называется то, что хочешь сделать ты? — парировал старик.
Если хочешь, объясню, — сказал Автолик, связывая старика по рукам и ногам. — Ведь Эврит обещал мне свою дочь в жены, так?
Так! — ответил пастух.
Но ты знаешь, что его дочка до сих пор вместе с отцом?
Да, — удивленно проговорил старик. — Только вчера имел счастье на нее любоваться. Сидит себе на террасе дворца, уплетает апельсины за обе щеки и думать не думает о замужестве!
Значит, ты можешь сделать этот вывод, Эврит обманул меня и не дал обещанной награды!
Выходит, что ты хочешь отомстить ему? — спросил пастух.
Выходит, так! — сказал Автолик. — Ну ладно, старик. Поговорили — и хватит. Я пошел!
Постой! — взмолился старик. — Прошу тебя, положи меня поближе к костру — ночи сейчас стоят холодные — да подкинь еще дровишек в огонь.
Автолик исполнил обе просьбы пастуха.
Слушай, — опять заговорил старик, — не обижайся, но я вынужден буду весь наш разговор передать Эвриту.
Ладно! — сказал Автолик. — Говори! Я ведь понимаю, иначе пострадают твои внуки — те самые, которым ты рассказывал про меня!
Автолик напоследок еще раз проверил, хорошо ли лежат повязки на глазах старика и остался доволен. Юноша хотел, чтобы пастух не заметил того, что сын Гермеса вообще никуда стада гнать не собирается.
Автолик решил сделать Ириде сюрприз. «Принося в жертву скот, — думал Автолик, — его режут или сжигают. А я принесу целое стадо живого скота. То-то будет переполоху на Олимпе! И этим я не только прославлюсь среди богов, но и сделаю большую честь Ириде!»
Автолик выгнал стада овец и коров из загона и для пущей уверенности в том, что пастух ничего не заметит, прогнал его на некоторое расстояние в горы.
Когда огоньки в окнах лачуг жителей Ойхалии скрылись вдали, Автолик остановился, принял свой первоначальный облик и легонько свистнул.
Коровы, овцы и молодой человек пропали в один миг, как будто их и не было.
Эврит обвиняет Геракла
Кусок застрял в горле у Эврита, когда, сидя за утренней трапезой, он услышал громкий шум из-за плотно прикрытых дверей. Вдруг двери распахнулись и в зал почти вбежал бледный Халит.
Царь страшно не любил, когда его беспокоили во время еды, поэтому он сердито закричал:
Ну что еще такое, Халит? Что за переполох во дворце? Клянусь Зевсом, я прикажу заковать тебя в цепи и отдать на галеры!
О царь! — вскричал распорядитель и бухнулся на колени. — Не гневайся на меня! Там внизу — старик, твой пастух. Он уверяет, что сегодня ночью Геракл украл твои стада!
У Эврита отвисла челюсть.
Что? Этот мелкий негодяй, это бывший раб решил напакостить мне?
Царь вскочил с места и в большом возбуждении зашагал по залу. «Он решил отомстить! — подумал Эврит. — Однако, скот не иголка, он не сможет его спрятать, и, вообще, далеко со стадом он не уйдет! Клянусь небом, я разыщу мерзавца и опозорю перед всем миром!»
Халит ждал вспышки царского гнева, однако, ее не последовало.
Приведи сюда старика! — хмуро распорядился Эврит.
Халит проворно поднялся с колен и скрылся за дверью. Через мгновение он вернулся. Вместе с ним в зал вошли двое стражников, которые втащили трясущегося от страха пастуха и бросили его на пол.
Эврит смерил скорчившуюся фигурку презрительным взглядом.
Рассказывай! — коротко приказал он.
Я мирно сидел у костра, никого не трогал, — начал старик дрожащим голосом. — Как вдруг ко мне подошел Геракл…
Старик запнулся.
Ты знаешь, что тебя ждет? — грозно спросил пастуха Эврит.
Знаю, — прошептал пастух. — Однако, о справедливый царь, дай мне докончить свой рассказ…
Продолжай, — махнул рукой Эврит.
Я ни за что бы не отдал животных, — проговорил старик, — и дрался бы с Гераклом до последнего вздоха! Но этой горе мускулов ничего не стоило одолеть меня! Он просто связал меня и отбросил в сторону!
Эврита рассердило пустое бахвальство старика.
Ты бы сражался с Гераклом? Что ты несешь, старик! Тебе просто надо было поднять шум!
Я не мог, — чуть не плача, оправдывался пастух, — уж очень неожиданно подскочил он ко мне и зажал рот! Геракл схватил меня за руки, связал их за спиной…
Ты хотя бы посмотрел, куда он погнал стада? — зловещим тоном спросил Эврит.
Геракл завязал мне глаза! — пожаловался пастух. — И я потому ничего не видел!
Так, — сказал царь. — Так! — повторил он погромче.
Старик пастух и распорядитель с ужасом ждали, что последует за этим.
Ты совершил ошибку старик! — произнес Эврит. — Ты совершил самую крупную и страшную ошибку во всей твоей глупой жизни!
Царь повернулся к Халиту.
Он заслуживает смерти! — вскричал Эврит и ткнул пальцем в старика. — Казнить его!
Стражники подскочили к пастуху с двух сторон и, вцепившись ему в руки, потащили к дверям. Старик принялся извиваться и кричать:
Пощади меня, о справедливый царь! Долгие годы я верой и правдой служил тебе! Пожалей хотя бы моих маленьких внуков!
Эврит с презрительным прищуром наблюдал эту сцену. Истошный крик старика не вызывал в нем никакой жалости, он много раз наблюдал подобные сцены. Когда следовало наказание, все провинившиеся молили о пощаде, а было бы лучше, если бы они думали об этом заранее!
Не кричи, старик, — процедил сквозь зубы Эврит. — Ты совершил ошибку, и за нее надо платить!
Прошу дать мне слово, царь, — неожиданно сказал Халит и преданно посмотрел в глаза Эвриту.
Царь резко повернулся к нему.
Ты просишь слова? А не думаешь ли ты, что тебя также ожидает смерть?
Халит затрясся.
Почему мои стада охранялись только одним старым, выжившим из ума пастухом? Кто должен думать о хозяйстве — я или ты? Если этим буду заниматься я, то, может быть, тогда ты займешься политикой?
Маленький распорядитель открыл было рот, чтобы что-то сказать, но царь властным жестом остановил его:
И не думай заступаться за старика! Он заслуживает смерти и умрет сегодня же!
О всемогущий царь! — тихо произнес Халит.
— Прошу тебя, не поддавайся минутному гневу. Подумай хорошенько: если ты убьешь старика, кто же расскажет об этом злодеянии Геракла?
Эврит насторожился.
А если ты оставишь пастуха в живых, у тебя будет свидетель того, что Геракл совершил преступление!
Царь подумал: «А ведь этот коротышка не так глуп! Иметь живого свидетеля — значит иметь возможность влиять на Геракла. Нужно только хорошенько спрятать пастуха, чтобы силач не нашел его…»
Твое счастье, глупец, что ты вовремя высказал мне свою мысль! — вздохнул царь.
— Думать — моя обязанность! — угодливо хихикнул Халит. — Только поэтому ты держишь меня во дворце!
Только поэтому ты еще жив! — отрубил царь. — Отмени приказ, если еще успеешь…
Халит бросился выполнять распоряжение.
Постой! — крикнул ему вдогонку царь.
Что такое? — остановился Халит.
Пошли отряды во все концы острова! Геракл не должен был успеть уйти далеко!
Халит кивнул и выскочил из зала. Царь сел и продолжил прерванный завтрак.
«Интересно, как этот мерзавец решил переправить животных через море? — подумал Эврит, запивая еду холодным вином. — На своих плечах, что ли?»
Он закончил трапезу и смачно рыгнул. Потом утер рот огромным белоснежным платком и бросил его на скамью.
«Нет, Геракл не сможет скрыться, — подумал царь. — Его поимка — вопрос самого ближайшего времени!»
Эти мысли немного успокоили Эврита. Он покинул зал для трапез и прошел к себе в покои. пришел к Эвриту и замер, не решаясь произнести ни слова.
Ну? — спросил царь.
Халит молча развел руками.
Эврит со всего размаху ударил кулаком по столу.
