Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства, 1917–1920 - Майрбек Момуевич Вачагаев

По свидетельству полномочного представителя Республики Азербайджан А. Ахвердова, Узун-хаджи был «низенького роста, худощавый, с блестящими глазами, сознающий всю свою силу и могущество». Шейх был из числа тех, кого было за что уважать чеченцам. Скрываясь от российских властей после своего побега из сибирской ссылки, он провел несколько лет именно среди чеченцев. Более того, в числе тех, кто подталкивал шейха к объявлению эмирства, были и чеченцы. Нужно отметить, что в первый раз говорить от имени чеченцев и по поводу чеченцев относительно действий со стороны Грозненского Совета шейх Узун-хаджи был выдвинут еще в феврале 1918 года, когда прибыл в Чечню и предложил русским в Грозном стать посредником для решения вопросов с чеченцами[796].

Для исследователей чаще всего интересна тема его сотрудничества с большевиками. Провозглашая Северо-Кавказский эмират, он вступил в союз с ними, и это испортило ему репутацию. Да, конечно, этот союз был вынужденным и больше выгоден большевикам, чем самому Узун-хаджи. Это был союз, который позволял ему справиться с врагом, которого он считал на тот момент сильнейшим. Недооценка большевиков была связана с отсутствием поддержки большевистских настроений среди основной массы чеченского общества [797].

Другой вопрос — провозглашение эмирата: насколько оно было необходимо в это время? На самом деле это решение было принято только после того, как в отставку ушло правительство Халилова, распустившего и Союзный совет (парламент Горской республики)[798]. То есть шейх Узун-хаджи посчитал, что в регионе нет законной силы, способной отстоять интересы горцев Северного Кавказа перед угрозой, исходящей от деникинцев. И он как бы подобрал упавшее знамя горцев, чтобы организовать сопротивление Добрармии. Главное, что эмират не был создан в противовес Горской республике, наоборот, он должен был поддержать горцев после предательства генерала Халилова.

Ставка на эмират стала реакцией на поведение в регионе различных сил, где каждая партия пыталась привлечь новых сторонников и при этом сделать все, чтобы соперники не могли получить поддержку на местах. В итоге это привело к параличу власти на местах. Реальных же представителей у Горской республики в селах, районах и округах не было. Такая же ситуация сложилась со всеми светскими структурами и у других политических сил региона. На местах люди за день могли встретиться с представителями совершенно разных политических сил, каждый из которых убеждал людей в ее исключительной легитимности.

На этом фоне действия шейха Узун-хаджи не стоит считать направленными против Горской республики. Если учитывать, что регион был захвачен войсками генерала Деникина, то инициатива шейха Узун-хаджи стала единственной заслуживающей уважения мерой по противодействию Белой армии.

Авторство одного из заявлений, приписываемых Узунхаджи: «Я пряду веревку, чтобы с помощью нее повесить всех инженеров, студентов и вообще всех, кто пишет слева направо»[799], на самом деле очень сомнительно. Именно шейх Узун-хаджи активно предлагал задействовать в строительстве эмирата не только тех, «кто пишет слева направо», но и иноверцев. К примеру, в самом Ведено было немало немцев, русских, грузин и др. Данная цитата больше напоминает фольклор, приписывающий Узун-хаджи те или иные высказывания.

В учебниках по истории СССР в теме освобождения края от белогвардейцев всегда делался упор на действиях некой Красной армии в Чечне. На самом деле ни одна армия, кроме армии шейха Узун-хаджи, не вступала в Чечне в прямой контакт с белогвардейцами, и именно его усилия и стали решающими в деле изгнания Белой армии с Северного Кавказа.

За столь короткий исторический период ему удается сразу же внедрить практически все важные элементы государства: суд, казну, правительство, парламент, деньги, тюрьму, армию и полицию.

При этом стоит отметить, что за рамками внимания исследователей[800] остается вопрос об отношении шейха Узун-хаджи к чеченским шейхам, в том числе из накшбандийского тариката. Ведь, по сути, он так и не получил поддержки от суфийских шейхов Чечни. Рядом с ним не оказалось ни одного из значимых политиков как из шариатской партии, так и из партии приверженцев Горской республики.

Особенность позиции шейха Узун-хаджи заключалась в том, что он принципиально считал, что жить в составе России невозможно, что горцы обязаны иметь свое государство. Исходя из этого он являлся активным участником всех трех общерегиональных съездов горцев, где решалась судьба Северного Кавказа. Трудно не заметить, что он на протяжении 1917 и 1918 годов упорно отказывается взять на себя ответственность и стать лидером той или иной группы. И только сомнения муфтия Северного Кавказа Н. Гоцинского при выборе союзников заставили его включиться в борьбу и взять на себя роль организатора защиты Северного Кавказа от агрессии Добровольческой армии.

Если в начальный период образования Горской республики в 1917–1918 годах шейх Узун-хаджи поддерживал и продвигал фигуру Н. Гоцинского в качестве лидера всего мусульманского духовенства Северного Кавказа[801], то к 1919 году они кардинально расходятся во взглядах на то, кто является главным врагом: большевики или белогвардейцы Деникина. На этом фоне шейх Узун-хаджи, видимо, посчитал необходимым взять на себя роль организатора исламского государства. Первоначально опираясь на горные общества Дагестана и Чечни, он смог создать базу для постепенного приобщения разных частей Северного Кавказа к тому, что он объявил Северо-Кавказским эмиратом[802].

Шейх Узун-хаджи выбирает своим постоянным местом дислокации горное село Ведено. Здесь также просматривается его желание продолжить дело Шамиля в селе, которое было столицей имамата в период Кавказской войны[803]. Кроме того, до лета 1918 года это была русская крепость, что также было символично — изгнать из крепости русских солдат и на их месте объявить столицу.

По словам близких к окружению временного правителя Дагестана М. Халилова, шейха Узун-хаджи в его резиденции в чеченском селе Ведено охраняли тщательно и хорошо экипированные телохранители, в том числе при дворе было много грузинских и азербайджанских офицеров[804].

Это был непростой для него шаг, он не мог не осознавать, что тем самым идет против того, кого поддерживал и продвигал все эти годы. Он не мог не понимать, что идет против Горской республики, которая не смогла организовать защиту края от Добровольческой армии. Это не было сиюминутным решением. Шейх Узун-хаджи понимал, что только так он сможет помочь своему краю в борьбе против захватчиков.

Эмиратство возникло не на пустом месте, у