Меч и лебедь - Роберта Джеллис

Сэр Джайлс в ответ засмеялся.

— Кэтрин, может, пускай хоть один останется. Кто-то ведь должен быть королем, людям нужно за кем-то идти… Надеюсь, ты не пожалела о решении, которое приняла в Лондоне несколько лет назад?

— Конечно, нет. Я очень благодарна Стефану, что он выбрал мне такого мужа. Но оставим это. Мне нужно кое-что сказать вам. Если что-нибудь случится со мной, верно служите графу, а если он погибнет, то его наследникам. — Кэтрин засмеялась. — Я, конечно, не собираюсь прямо сейчас исчезать, я молода и полна сил, но… мы все в руках Господа. Мне бы не хотелось думать, что мои вассалы будут бороться между собой за превосходство. Я с них просто возьму клятву верности, вот и все.

— Ты очень преданная жена, — нахмурившись, заметил сэр Джайлс. — Но, если твои слова дойдут до него, он сможет обращаться с тобой как пожелает. У твоего мужа есть два сына, и, насколько мне известно, он не собирался жениться еще раз. Я знаю, что он хороший человек, но нельзя так искушать никого. Нельзя позволять себе быть такой незащищенной, Кэтрин.

Уверенный смех — вот и весь ответ. Кэтрин не страшила ее незащищенность. Сэру Джайлсу хотелось лучше узнать Рэннальфа и его старшего сына. Кэтрин слишком любит своего мужа, но сыновья часто не похожи на своих отцов. Если бы разговор шел о маленьком мальчике, сэру Джайлсу было бы легче. Кэтрин везде брала с собой Ричарда, вассалы хорошо знали его, и он обожал свою мачеху. Ричард никогда не будет опасен для Кэтрин, но он не был наследником Соука. Сэр Джайлс хотел объяснить ей это, но она прервала его.

— Еще один вопрос, — серьезно сказала Кэтрин. — Вы согласитесь породниться с моим мужем?

Сэр Джайлс совершенно растерялся. Что Кэтрин собиралась делать, было выше его понимания. Он был уверен, что, несмотря на ее влияние на мужа, она никогда не убедит его женить своих сыновей на дочерях простых баронов.

— Что ты имеешь в виду, Кэтрин? — резко спросил он. — Мои желания не имеют значения. Соук может метить как угодно высоко, выбирая невест для своих сыновей.

— Я не имею в виду сыновей. Рэннальф найдет для них партии, как и все, что он делает для них. У моего мужа есть незаконнорожденная дочь, милая девочка, моя воспитанница. Рэннальф не обращает на нее внимания и не заботится о ней. Он даст ей приданое когда-нибудь, но она уже созрела для замужества. Он не обещал ее никому, и нет человека, в которого она могла бы влюбиться, но она отдала свое сердце Эндрю. Если бы вы пожелали дать за ним какую-то сумму, я думаю…

— Дать ему что-нибудь! Я скорее задам ему! Эндрю! Как он посмел положить глаз на дочь своего сюзерена?! Боже милостивый, и это мой брат так осрамил меня?! Неблагодарный дьявол!

— Они молоды, только в этом их вина. Да и я должна была больше следить за ними. Сэр Джайлс, нужно смириться с этим. Если вы придете к вашему лорду с таким предложением, я верю, что он положительно решит этот вопрос. Я говорю вам, он ничего не дает за девушкой…

— Что я могу сказать? Что обо мне скажут люди? Они подумают, что я пытаюсь обеспечить своего нищего брата. У меня дети, Кэтрин, что я могу дать им? Или я должен сказать графу, что мой брат отказывается от нее?

Кэтрин улыбнулась.

— Девушка не совсем ладит с отцом. У них весьма сложные отношения. Если бы она могла найти другого защитника, это было бы замечательно.

Сэр Джайлс покачал головой, его глаза потемнели от гнева.

— Если мой брат так позорит свое имя и свой дом, я разберусь с ним. Пусть он признается сэру Рэннальфу во всем, и какое бы наказание ни последовало, я одобрю его. Он не должен взять то, что не принадлежит ему по праву.

«Как я ненавижу людей чести, — подумала Кэтрин, глядя на сэра Джайлса. — Он готов уничтожить любимого брата. Какое счастье, что женщины более мудры, чем благородны. Я помогу Эндрю, не заботясь о чести, и сделаю молодых людей счастливыми. Рэннальф получит сильного и преданного зятя и будет состоять в кровном родстве с сэром Джайлсом. Что в этом плохого?»

Однако Эндрю прекрасно мог постоять за себя сам. Ни один сын не мог быть более преданным и нежным, более терпеливым к обидам и пинкам, чем он, ухаживая за раздражительным графом. Вместе с Джеффри он создал тайный заговор, чтобы удержать Рэннальфа в постели, отказывая посетителям и тщательно отбирая новости, которые передавали ему. Обоим хотелось перевезти Рэннальфа в Оксфорд или в другое безопасное место, так как его рана гноилась и не заживала. Рэннальф не соглашался, не соглашался и король.

От них уже ничего не зависело. Рэннальфа вызвали на королевский совет. Соук ворчал по этому поводу, раздраженно гадая, кому нужен совет во время удачной осады. Джеффри и Эндрю надеялись, что Рэннальф из упрямства не пойдет к королю. Однако, когда Джеффри, полагаясь на дух противоречия отца, говорил ему, что приказы короля должны беспрекословно выполняться, дабы избежать неприятных последствий, Рэннальф сказал сыну:

— Если бы я следовал своим склонностям и личной выгоде, то сидел бы в своем замке и охранял свои земли. Один Бог знает, что было бы, если бы люди выполняли свой долг, невзирая на выгоду или тяжелые последствия. Наверное, мы бы не ворчали, не огрызались и не рвали глотки друг другу.

Самочувствие Рэннальфа ухудшилось после визита в палатку Стефана, так как он упрямо отказывался, чтобы его несли на носилках. Расстояние было небольшое, но для человека, пролежавшего последние две недели на спине, было мучительно пройти даже этот путь. Рана, уже начавшая было заживать, открылась в двух местах. Он едва ответил на приветствия нескольких людей, которые решились на это, и расположился так, чтобы все слышать.

— Как вы знаете, — начал Стефан, — я получил предложение о перемирии от графа Херефорда. — Я ничего не знаю, — раздраженно пробормотал Рэннальф себе под нос, — как не знал я, что он нарушил перемирие и может предложить его еще раз.

— Значит, ты не считаешь эти постоянные нападения на нас нарушением перемирия? — резко спросил Стефан.

— Ну, я бы сказал, что Херефорд защищает своих людей от наших нападений, — улыбнувшись, сказал Рэннальф, а затем сделал жест, изображавший безразличие. — Можно называть это как угодно.

— Херефорд, — продолжал Стефан, остановив взгляд на Соуке, — предлагает объединить наши силы, чтобы вырвать замок Уорчестер из рук Уолерана де Мейлана.

Рэниальф закусил губы от острой боли.

— Бога ради, — сказал он, — надеюсь, вам не нужен совет, чтобы не принимать безумное предложение.

— Что безумного в этом предложении? — жестко спросил Стефан. — Я не считаю его безумным и остальные члены совета тоже. Ты один, кажется, понимаешь больше всех. У тебя изменилось настроение, Соук. Еще несколько месяцев назад ты настойчиво убеждал нас заключить перемирие с Херефордом. Ты даже ездил в его замок по этому поводу. Разве ты обнаружил что-то, что не удосужился рассказать нам? Все это время ты говорил, что Херефорд правдив и держит слово. Ты обнаружил, что это не так?