В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС - Хендрик Фертен

Весь предшествующий период организация обороны аэродрома была одной из важнейших и наиболее трудных задач, стоявших перед комендантом крепости. 24 марта 1945 года он записал в своем дневнике: «Осуществление поставок в Бреслау стало чрезвычайно сложным из-за усиления зенитного огня и увеличения количества прожекторов. 15 марта из 55 машин, пытавшихся приземлиться, лишь половина сумела сделать это. Несмотря на это, 150 раненых было вывезено из города по воздуху. Многим „юнкерсам“ удавалось забирать по 20 раненых за перелет. Благодаря применению „ферзоргунгсбомбен“ („бомб снабжения“), в течение трех дней 150 самолетам также удавалось, не приземляясь, сбрасывать войскам боеприпасы, стрелковое оружие и почту».

Надо сказать, что, несмотря на название, «ферзоргунгсбомбен» не являлись бомбами, а представляли собой коробки с грузом, прикрепленные к парашютам. Эффективность подобных «бомб» в действительности оказалась крайне далека от желаемой. Многие из них упали в глубь позиций врага, в болото и на крыши домов. Доставать такие ящики с крыш, рискуя упасть и свернуть себе шею, было не самым лучшим занятием. Хотя мы в ряде случаев проделывали и это, забирая с собой также и парашюты. Мягкий красный шелк, из которого они были сделаны, использовался нашими ребятами на шарфы. Этими яркими шарфами мы обматывали свои шеи поверх рубашек.

Тем не менее, когда мы начали открывать ящики один за другим, нас охватила злость, разочарование и опустошение. Этих ящиков было всего пятьдесят, и в каждом было по два панцерфауста. Сначала мы обнаружили, что в них нет детонаторов. А потом заметили, что в них также нет и взрывного вещества.

Мы не понимали, как могло так получиться. Наше недоумение постепенно сменялось яростью. Невозможно было поверить, чтобы такое произошло просто из-за человеческой ошибки. Было ли это сделано кем-то преднамеренно? Было ли это актом саботажа? Пилоты, рискуя жизнями, делали все возможное, чтобы доставить к нам этот груз. Многие из них погибли, выполняя это задание. А сброшенные ими панцерфаусты оказались непригодными для использования.

Мы были крайне подавлены происшедшим. Но тем не менее вскоре нам удалось найти решение проблемы. В конце концов, для чего еще у нас под рукой были инженеры «ФАМО»? Из 8000 рабочих завода на тот момент в Бреслау оставалось лишь 680. Среди них были рабочие, технологи и инженеры. Они занялись решением нашей проблемы. Работая и днем, и ночью, им удалось привести наши панцерфаусты в рабочее состояние.

Стоит отметить, что каждый из них постоянно делал все возможное, чтобы обеспечить нас всем необходимым. Порою рабочие «ФАМО» просто творили чудеса! К примеру, у нас было более чем достаточно новых пулеметов, но они были без затворов. Однако ребята из «ФАМО» сумели решить и эту проблему, несмотря на то, что им приходилось работать на полуразрушенном заводе под непрекращающимися бомбежками и артиллерийским огнем. Помимо стрелкового оружия, они чинили для нас даже танки. Но, пожалуй, их главным достижением стало создание бронепоезда, который они сделали всего за четырнадцать дней и ночей упорной работы.

Воспользовавшись ходовой частью старого локомотива, они соорудили настоящую крепость на колесах, обшитую стальной броней и оснащенную 20-миллиметровым и 88-миллиметровым зенитными орудиями. Бронепоезд с пыхтением вошел вглубь русской линии обороны. Один его вид действовал устрашающе, и это позволило нам отвоевать многие ранее захваченные русскими позиции.

Помимо этого, специалисты из «ФАМО» переделали для нас советские магазинные винтовки, которые мы захватывали у русских, и теперь мы могли использовать это оружие, стреляя немецкими патронами. Нам нужны были сигнальные пистолеты, и на заводе «ФАМО» их сделали для нас, основываясь на образце, который мы им дали. А вот у русских, осаждавших Бреслау, подобных специалистов не было. И все нерабочее новейшее немецкое оружие, которое занесли к ним наши парашюты, так и осталось лежать у них мертвым грузом.

Что еще интересно, для защиты одного из участков железнодорожной насыпи помогавшие нам рабочие «ФАМО» соорудили из листов танковой брони укрытие пирамидальной формы, которое использовалось стрелковым отделением в качестве пулеметной ячейки. Это сооружение действительно оказалось очень полезным во время боев.

И, что следует заметить, работа наших замечательных мастеров на все руки постоянно прерывалась из-за того, что атаки противника повреждали цеха, и продолжать ее приходилось уже в другом месте. К концу осады погибло 13 процентов остававшихся в городе работников «ФАМО». А это были замечательные люди, для которых, казалось, не было ничего невозможного, когда, прикладывая нечеловеческие усилия, они так существенно помогали нам.

Еще один пример стойкости со стороны жителей был продемонстрирован группой квалифицированных рабочих со старого завода в Вильгельмсрухской части города. Им удавалось из самых примитивных материалов делать для нас гранаты. Для этого они использовали взрывчатку из неразорвавшихся снарядов русских и стальные осколки. Всем этим они наполняли пустые 88-миллиметровые гильзы зенитных орудий. Каждый день рабочим завода удавалось изготовить по 200–300 таких гранат. Благодаря их усилиям мы заставляли русских нести тяжелые потери, даже несмотря на то, что 15 процентов этих спешно произведенных гранат не взрывались, когда мы их бросали в противника.

У бойцов, сражавшихся на передовой, также возникало немало хороших идей, порожденных новым для нас опытом боев среди городских домов. Для боев в таких условиях нам требовалась новая тактика, которой нас никогда не учили во время подготовки.

Одна из замечательных тактических находок родилась у нас в связи с постоянным огромным риском, которому мы подвергались, забирая свежие поставки боеприпасов и провианта. При этом нам приходилось пересекать огромную узловую станцию, на пространстве которой многие бойцы становились жертвами советских снайперов. Последним нужно было лишь дождаться нашего появления. Мы ломали головы, как же нам одурачить русских. В итоге мы додумались протянуть бельевые веревки, на которых вывесили ковры, шторы, занавески и тому подобные вещи, которые закрывали обзор снайперам. Эта нехитрая мера оказалась столь действенной, что мы стали протягивать бельевые веревки по всем направлениям, чтобы они отвлекали внимание противника. После этого мы почувствовали себя в достаточной безопасности и даже стали вывешивать стяги с надписями: «Сражающийся здесь полк СС „Бесслейн“ приветствует иванов!» И это стало визитной карточкой полка.

Во время уличных боев нам уже не нужно было беспокоиться из-за огня артиллерии противника. Расстояние между нашими и русскими позициями стало настолько незначительным, что она не могла вести огонь, чтобы не попасть в своих же бойцов. Исход боя теперь решало стрелковое оружие и гранаты. Нам пришлось привыкать к тактике уличных боев. И здесь не могла помочь теоретическая подготовка в Школе ближнего боя, пройденная в Праге или в Клагенфурте. Изученное там не имело никакого отношения к тому, с чем мы на практике столкнулись в Бреслау. На русских равнинах бои шли между большими армиями, которые находились на значительном расстоянии друг от друга. Там было ясно видно, где находятся линии обороны и фронты. И если не считать действий партизан и редких вражеских авианалетов, каждый из нас точно знал, откуда ждать угрозы удара противника.