Призыв к оружию - Алан Фостер

– Интересно, сколько их всего на вашей базе?

– Не могу назвать вам точное число.

Второй помощник начинал внутренне раздражаться. Ему казалось, что он сейчас тратит время впустую на бестолковые разговоры. Каждую встречу с землянином один на один, – а такие встречи выпадали довольно редко, – необходимо было использовать для его изучения.

– Прошу прощения за то, что не оправдал ваших надежд в плавании. Мы, гивистамы, плохо приспособлены для активной физической деятельности. К тому же у меня серьёзные проблемы с плавучестью, как вы сами имели возможность увидеть. Ваши кости, несмотря на их прочность, очень легки. В отличие от моих. В этом вы стоите ближе к вейсам, а мы – к массудам.

– Ничего, для первого раза очень неплохо.

– Благодарю вас.

– Кстати, зачем вам вообще это понадобилось? Учиться плавать?

Второй помощник поудобнее устроился на песке.

– Чтобы лучше понять вас.

– Как врагов?

Гивистам клацнул зубами.

– Да, я считаю, что вы представляете для Узора опасность, но не называю вас врагами. Понятие «враг» автоматически предполагает понятие «враждебность». Я предпочитаю отмечать в вас грубость, чем враждебную настроенность по отношению к нам.

– Думайте о нас всё, что хотите. Только помогите мне убедить Кальдака и остальных в том, что лучше для всех было бы, если бы вы наконец оставили нас в покое.

– В этом состоит наша общая цель, Уилл Дьюлак.

Их взгляды блуждали рассеянно по лагуне, пальмам, кустам. Катамаран стоял на якоре неподалёку, неподвижный в серебристой воде. В песке копошились какие-то жуки. На секунду Уиллу показалось, что под поверхностью блеснуло что-то жёлтое. Очевидно, какая-то рыбина вышла на охоту. Композитор знал, что в каких-нибудь десяти футах прямо под ними своей активной жизнью живёт научно-исследовательская база пришельцев. Пробури в песке скважину и попадёшь прямо в один из многочисленных коридоров, по которым снуют курьеры-о’о’йаны.

– Неужели мы действительно так переполнены противоречиями? – спросил Уилл у гивистама.

– Да. Взять к примеру ваши реакции, связанные с участием в боевых действиях. О которых вы, кстати, говорили, что земляне их презирают. Возьмём массудов. Они временами наступают, временами отступают и спокойно относятся ко всему, что связано с войной. Результаты индивидуальных схваток практически не имеют никакого значения, и массуды, зная это, не обращают на них много внимания. И уж тем более не тратят на размышления о них своей нервной энергии. С вами всё по-другому. Вы готовы целыми сутками терзаться одним каким-нибудь второстепенным эпизодом боя, который уже свершился и который нельзя переиграть. Вот вы убьёте криголита, упадёте перед ним на колени и начинаете мелко содрогаться и издавать какие-то утробные звуки. А из особых мешочков в глазах у вас начинает капать солёная жидкость. Наутро, однако, вы поднимаетесь и рвётесь убить ещё одного криголита, и ещё… Кстати, из всех нам известных рас только одна похожим образом реагирует на гибель врага. Это амплитуры.

– Как так?! – удивлённо воскликнул Уилл, пристально вглядываясь в гивистама: уже не шутит ли?

– Они, конечно, не становятся столь взволнованными, как земляне. По крайней мере, нам это неизвестно. Но смерть противника, который является разумным существом, вызывает в их душах искреннюю скорбь, ибо этот убитый уже никогда не получит возможности вкусить счастья в рамках их Назначения. Солнечный свет блёстками пробежал по изумрудного цвета чешуйкам гивистама.

– Надеюсь, что вы сможете понять источник моей заботы. Коллегам объяснять бесполезно: трудно убедить в чём-нибудь разумных, которые изначально настроены на иное. Мы говорим о противоречиях землян. Их гораздо больше, чем вы себе можете представить. А Узор – организация довольно консервативная. Она не допустит в свои ряды то, что не может понять. Вы сами согласились с тем, что ваша непредсказуемость делает вас бесполезными для нас. Впрочем, это почти одно и то же. Вот на чём основываются мои надежды.

Среди моих коллег есть и те, которые считают вас безумцами. По этому поводу ведутся ожесточённые споры. Но командование Узора интересует даже не это, а одно: сможем ли мы извлечь пользу из вашего безумия или нет?

– Это что же получается?! Выходит, мы к тому же ещё и психи?

С этими словами Уилл подхватил с песка кусок бесцветного коралла и зашвырнул его далеко в воду. Камешек с чавкающим звуком проскакал по поверхности с пару десятков футов и погрузился, чтобы присоединиться к своим родным братьям, усеявшим дно лагуны.

– Возможно, не в том смысле, который вы вкладываете в это понятие. Мы создали специальную научно-лингвистическую группу, которая занимается тем, что придумывает определения, которые мы могли бы отнести к вашему миру. Соответствующий термин сейчас вырабатывается. Назвать ваше общество обезумевшим, вас безумцами, а вашу планету ненормальной было бы слишком просто.

Но с другой стороны, вас нельзя назвать и нормальными. Возьмите, к примеру, проблему вашего многоязычия. Да будет вам известно, что формирование единого планетарного языка рассматривается нами как необходимая предпосылка для развития зрелой цивилизации. Необходимая! Вы же смогли достичь достаточно высокого уровня развития технологической цивилизации, несмотря на множество языков. Для нас это является событием удивительным и беспрецедентным. Развитие вашей расы в каждом своём проявлении имеет просто дикие отклонения от принятой нормы. Возможно, в этом кроется секрет того, что вас так высоко ценят в наших военных штабах. Впрочем, вместе с тем многие военачальники испытывают серьёзную тревогу и озабоченность.

– Тревогу? Озабоченность? Интересно, что это у них может пробудить тревогу и озабоченность? То, что земные солдаты приносят им победу за победой?

– Разумеется, нет, – ответил гивистам, не поняв грустной шутки. – На душе у командира, естественно, будет неспокойно, если он видит, что его солдат обращается с оружием, конструкции которого не знает и не понимает.

– Ага, ясно, – ответил Уилл и перекатился на живот. – А как насчёт меня? – Он попытался заглянуть в затенённые очки и увидеть в них глаза гивистама. – Вы сказали как-то, что не боитесь меня. А тревогу испытываете? А озабоченность? А?

Гивистам ответил не сразу. Это не удивило землянина, но ему стало обидно.

– В отношении лично вас? Нет. Ваша позиция была известна мне с самого начала, и изучение показывает, что вы её не изменили.

Уилл знал, что он являлся объектом их изучения с первого дня, но никогда ещё никто из пришельцев не говорил ему об этом столь прямо и открыто. У с’вана всё вышло бы помягче.

– Вы говорите действительно то, что думаете, продолжал второй помощник. – И вы являетесь не единичным примером, как мы поначалу думали. Некоторые люди по разным причинам уже отказались от вербовки. Среди них попадались и такие, которые заявляли, что с отвращением относятся к войне. Видите, снова противоречие. Массуды ненавидят войну, но они все ведут её, ибо такова необходимость. То же самое с чиринальдо. Отдельно взятый землянин может быть столь же цивилизованным, как вейс, и столь же примитивным, как васарих. Кто-то из землян с охотой отправляется воевать, а кто-то заявляет, что никогда не возьмёт в руки оружие. Ни при каких обстоятельствах. Эта странная двойственность присутствует как в целом в вашем обществе, так и душах отдельных людей. Это уже установлено нами со всей определённостью.

С точки зрения психологии вы свободны. У вас нет в душе якоря. Человек, в своё время отказавшийся от вербовки, потом отыщет нашего посыльного и сам попросит, чтобы его включили в список.

А другой, который добровольно пошёл с вербовщиком, по прошествии определённого времени потребует, чтобы его демобилизовали. – У гивистама снова клацнули зубы. – И ещё будет шумно заявлять о себе, как о пацифисте, не ведая, насколько противоречиво его поведение.

Второй помощник внезапно придвинулся к землянину. Это выглядело так неожиданно, что Уилл чуть отшатнулся. Он знал, что обычно гивистамы предпочитают держаться так далеко от землян, как только возможно.

– Говорю вам прямо, Уилл Дьюлак: вы не знаете сами себя. Вы не знаете, чего хотите, что станете делать в следующую минуту. Вы не знаете даже, кто вы и что вы. Ваша судьба – это тайна, окутанная мраком.

Уилл глянул прямо в лицо второму помощнику.

– Это и меня беспокоит, – пробормотал он.

– И нас тоже. В вас слишком много такого, что непонятно нам. К примеру, эта одержимость жёлтым металлом. Мы знаем, что он пользуется хорошим распространением в качестве обменного средства среди ваших племён. И ценность его, кстати, во многом связана именно с расколотостью вашего общества. В одном секторе люди голодают, а в другом пищи невпроворот. Несколько крупных племён распределили между собой всю искусственную энергию, получаемую на планете. А в других концах её люди не могут даже осветить себе жилища.