Доносчики в истории России и СССР - Владимир Игнатов

Отсутствие специального осведомительского аппарата в российской армии приводило к негативным последствиям. Это особенно наглядно видно на примере стрелецкого бунта во времена правления Петра Великого. Ввиду опасностей со стороны Польши Петр направил на границу Литвы воеводу князя Михаила Ромодановского с отрядом из четырех стрелецких полков. «Ромодановский начальствовал над сильным отрядом войска, для того чтобы иметь возможность усмирить возмутителей, буде бы таковые показались, и склонить их к должному законно избранному королю почтению». Однако среди стрелецких полков начались волнения, и возник преступный замысел переменить государя. Стрельцы оставили места своих стоянок, прогнали верных царю офицеров и избрали из среды своей начальников «из тех, кто показывал наиболее усердия к преступному делу». Мятежники грозили даже полкам, стоявшим вблизи, что примут против них самые жестокие меры, если они к ним добровольно не присоединятся или вздумают выступить против них. «Засим с пушками полковыми и ружьями двинулись они из Торопца в Москву. Когда тех стрельцов встретил Алексей Семенович Шеин с войском и одной избранной ротой у Воскресенского монастыря, то он из своего войска посылал к ним три раза, чтобы они исправили свою вину в их сопротивлении государю и пошли бы, согласно вышеозначенному повелению, на предназначенные им места; они же, оному приказанию государя сопротивляясь, на назначенные места и на этот раз не пошли и, приготовившись к бою, в войско государево из пушек и из ружей стреляли, многих ранили, и некоторые от ран умерли; идя же в Москву, стрельцы имели в виду остановиться на поле, называемом Девичье поле, с целью подать прошение царевне Софии Алексеевне о том, чтобы она по-прежнему стала во главе правления; они также думали побить солдат, находящихся у этого монастыря на страже. Погубив же их, злодеи полагали идти в Москву и рассеять в ней по всем предместьям, населенным черным народом, списки своего мятежного прошения, уверив при том чернь, что великий государь скончался за морем, с Софией же сообща продолжать смуты, перебить бояр, разрушить предместье Немецкое, всех иностранцев предать смерти, а великого государя не пустить в Москву»[41].

Очевидно, что стрелецкого бунта можно было бы избежать при наличии контрразведывательной структуры, отслеживающей настроения в войсках, выявляющей и устраняющей зачинщиков бунта. К середине XVIII века существующая в России, в сущности средневековая, система политического сыска не стала отвечать требованиям времени. Поэтому во времена царствования Петра III и Екатерины II делаются первые попытки изменить существующее положение и иметь в войсках и среди гражданского населения постоянных осведомителей — некое подобие современной агентуры.

В декабре 1773 года, когда войско Пугачева одерживало победы, московский главнокомандующий князь М.Н. Волконский отдал распоряжение обер-полицмейстеру «употребить надежных людей для подслушивания разговоров публики в публичных сборищах, как то: в рядах, банях, кабаках, что уже и исполняется, а между дворянством также всякие разговоры примечаются». Однако это было лишь начало. Тайная экспедиция в это время не имела массовой агентуры, что позволяло бы властям предержащим держать руку на пульсе огромной империи и знать настроения и преступные замыслы подданных. Следственные документы Тайной экспедиции определенно показывают, что главными источниками, по которым в то время проводились процессы, по-прежнему были доносы патриотов и энтузиастов-любителей.

Отечественная война 1812 года стала поворотным моментом в истории Российской армии, которая обрела бесценный опыт борьбы с сильнейшей в то время армией. Эта война оказала влияние и на развитие российских спецслужб, которым пришлось вступить в борьбу с сильной французской разведкой и разведками союзников Наполеона.

Бонапарт уделял первостепенное внимание изучению своих противников, и, начиная с 1810 года, французская разведка под видом торговцев, монахов, ученых и путешественников стала засылать на территорию России своих агенте». Шпионов интересовала информация о русской армии, промышленности и географических особенностях страны. На французов работали также разведчики завоеванных Наполеоном Австрии и Пруссии. Активно работали против России и спецслужбы Герцогства Варшавского. Так в 1811 году группа из трех польских агентов посетила Вологду, Архангельск и другие города Европейского Севера. Их интересовали военные укрепления, переправы через реки и мнение местных крестьян о Наполеоне. Высокая активность вражеских разведок не могла остаться незамеченной отечественными спецслужбами. В период с 1810 по 1812 год на территории Российской империи были задержаны 39 иностранных шпионов, однако по мере приближения даты вторжения их активность возрастала. Существующие органы полиции с трудом обнаруживали и нейтрализовали многочисленных разведчиков, и поэтому по инициативе военного министра М.Б. Барклая-де-Толли в 1812 году была создана Высшая воинская полиция — военная контрразведка. Основными задачами новой структуры были сбор информации о состоянии армии, противодействие французскому шпионажу, контроль над местными чиновниками и борьба с должностными преступлениями интендантов и поставщиков товаров для армии. Сотрудники Высшей военной полиции набирались из числа опытных полицейских, боевых офицеров, работников таможни и других силовых структур. Все они обязаны были принести особую присягу, текст которой гласил: «Я обещаюсь и клянусь пред Всемогущим Богом и Святым Его Евангелием, что все поручения и повеления, которые я получу от своего начальства, буду исполнять верно и честно по лучшему разумению моему и совести, что за всеми явными и тайными врагами государства, кои учинятся виновными в речах или поступках, или окажутся подозрительными, буду тщательно наблюдать, объявлять об оных и доносить, как и где бы я не нашел их. Равно не буду внимать внушениям личной ненависти, не буду никого обвинять или клеветать по вражде, или по другому какому-либо противозаконному поводу, и все что на меня возложится, или что я узнаю, буду хранить в тайне и не открою и не обнаружу ничего ни перед кем, уже бы это был ближайший мой родственник, благодетель или друг. Все сие выполнить обязуюсь и клянусь столь истинно, как желал я. Да поможет мне Господь Бог, в сей равно и будущей жизни. Если же окажусь преступником, против сей клятвы да подвергнусь без суда и добровольно строжайшему наказанию, яко клятвопреступник. Во уверение чего и подписуюсь»{202}.

Первым руководителем новой структуры был назначен Я.И. де Санглен, он же возглавил и отделение военной контрразведки в 1-й Западной армии. Отделы Высшей полиции были созданы также во 2-й и 3-й армиях.

Первой серьезной операцией контрразведки в начале мая 1812 года стало определение истинной цели визита в ставку Александра I под Вильно адъютанта Наполеона графа Л.М.Ж. Нарбонна. Официальной целью его трехдневного визита была передача русскому императору письма от Бонапарта.

Александр I дал задание начальнику воинской полиции выяснить истинные причины визита француза. С момента появления Нарбонна в ставке тот был буквально окружен агентами контрразведки, которые выступали в роли камердинеров, кучеров и лакеев. Благодаря «неусыпному» наблюдению за Нарбонном и его свитой было установлено, что дипломат прибыл с целью выяснить численность, состав и боевой дух русской армии, однако из-за деятельности контрразведчиков эта миссия провалилась{203}.

Результаты работы Высшей военной полиции зависели от качества завербованной агентуры. Агенты контрразведки вербовались как из числа военнослужащих русской армии, так и из гражданских лиц. На оставленных русской армией территориях контрразведкой создавались агентурные группы, занимавшиеся добыванием военных сведений и помощью партизанам. Основную массу таких агентов составляли торговцы и ремесленники из местных евреев, которые не вызывали подозрений у иностранных солдат. Их деятельностью были охвачены районы Могилева, Полоцка, Белостока и Риги, так что армия Бонапарта и ее тылы постоянно находились под наблюдением работников Высшей полиции{204}.

При вербовке агентуры особое внимание уделялось оплате услуг агентов. Рекомендации М.Б. Барклая-де-Толли на этот счет были следующими: «В жаловании и плате лазутчикам, должно быть принято правилом, не давать им ни слишком мало, ни слишком много; ибо в первом случае могут они сделаться двусторонними или неприятельскими шпионами; а во втором, обогатясь слишком скоро, отстать неожиданно в самое нужное время, …а за важные сведения должно платить щедро».

Кроме выявления и задержания шпионов, контрразведчики должны были захватывать «языков», допрашивать пленных и перехватывать французскую корреспонденцию. Несмотря на либеральность российского законодательства, задержанных в 1812 году наполеоновских разведчиков в большинстве своем контрразведчики расстреливали. Сурово они обращались и с расхитителями военного имущества. Отчасти поэтому за все время войны не было ни одного крупного коррупционного скандала, связанного с расхищением материальной части русских войск. После окончания войны с Наполеоном обстановка в западных районах была тревожной, поэтому в 1815 году на базе упраздненной Высшей военной полиции 1-й Западной армии было создано отделение Высшей военно-секретной полиции с центром в Варшаве. В обязанности этой структуры входило ведение разведки и внешней контрразведки в Австрии и Пруссии, сбор военной и политической информации об этих странах, «содержание агентов во многих городах за границею и в Королевстве Польском». В ее компетенцию входили также военная контрразведка в армии, политический сыск, а также борьба с контрабандистами, фальшивомонетчиками и религиозными сектами.