Мастерица Ее Величества - Карен Харпер

– Как он выглядел? – спросил Ник, в голосе его послышалась напряженность.

– Его капюшон был надвинут из‑за ветра, но я разглядела его седые волосы, бороду с проседью, мощный нос с горбинкой. Мне казалось, что волосы седые, хотя капюшон был поднят. День был ветреный, меня это не удивило. Не могу сказать ничего определенного о его возрасте, хотя цвет волос и бороды о чем-то говорит. Но его голос – необычный, с хрипотцой, совсем как у человека в крипте. Он говорил негромко, но его нельзя было не услышать. Я не видела коня, но на нем были шпоры, а сапоги блестели. Он сказал, что у него болен родственник и скоро его предстоит похоронить. Ник, мне больно, ты сжал меня так крепко. Ник!

– Говорил ли он что еще? – спросил Ник, слегка ослабив кольцо рук. Я выпрямилась, и тут мне пришла в голову другая страшная мысль.

– Нет, но… если ты думаешь, что это мог быть лорд Ловелл… ты когда-нибудь слышал его голос? Он хриплый?

– Я никогда не слышал его, но мне говорили, что хриплый. Что хотя он говорит негромко, его приказы всегда исполняются, у него какое-то врожденное умение вести за собой, даже в грохоте сражения. Упорно идущий к цели… и, разумеется, из тех, кто приходит и уходит по своему усмотрению. Можешь вспомнить что-то еще?

– Да, я… я думаю, он вроде бы поблагодарил меня за мое… мое будущее содействие, – с трудом произнесла я.

– Будущее?

– Я сказала ему о нашей мастерской, на случай если ему понадобятся свечи и саваны для похорон родственника. О, как я жалею, что сказала ему, где найти меня, хотя он, насколько мне известно, не появлялся в лавке.

– Конечно, нельзя быть уверенным в том, что это был Ловелл. Возможно, он умер или находится в Европе, но судя по тому, что мне известно, он бы в первую очередь появился здесь. Но если это был Ловелл, я готов спорить, что он знал, кто ты, еще до вашей якобы случайной встречи, знал, что ты бываешь во дворце и выполняешь работу для королевы. Возможно, он скрывался где-то поблизости, пытаясь повредить Артуру и Екатерине или желая добраться до королевы… принца Генри, самого короля… черт возьми, не знаю! Он очень опасен, если это был он. Он не сумел повредить Тюдорам в Лондоне, поэтому прибыл в Уэльс… не знаю.

– Но ведь так мало народу знало о моей службе королеве. Даже если он следовал за мной до Вестминстера, как он мог узнать, кому я служу и почему? Мог ли Джейми рассказать об этом кому-нибудь или его брат, который служит королю в Тауэре? Но почему этот неизвестный, лорд Ловелл или кто еще, пытался умертвить меня мне в крипте или на болоте?

– Не знаю, но если твой Алан Бейнтон из Колчестера сказал, что он ищет могилу какого-то Стоукера, возможно, это имеет отношение к тому, что он похваляется тем, что сумел избежать плена в сражении при Стоук-Филде. Подобные вещи могут быть случайны, но здесь кое-что сходится.

– Я… да, это кажется странным, вроде как верить в привидения. Как идти окольным путем. Как будто он ведет игру и получает от этого удовольствие.

– Я скажу тебе больше. Бейнтон – это название его любимого поместья в Йоркшире, которое было конфисковано несколько лет назад, как и все его владения, когда-то пожалованные ему королем. Когда он исчез после сражения при Босворт-Филде, пообещав сразиться с Тюдорами в другое время, ходили слухи, что Ловелл сначала скрывался в аббатстве Сент-Джон в Колчестере. Затем – опять же по слухам – он покинул аббатство, чтобы возглавить еще один мятеж против короля Генриха. Во всем этом я не уверен, я был тогда слишком мал, чтобы принимать в этом участие. Когда мятеж был подавлен, говорили, что он нашел убежище в Нидерландах, но сейчас я готов прозакладывать свою жизнь, что он наверняка вернулся и готов применить насилие против Тюдоров.

– Или уже совершил его по отношению к принцу. Возможно, поэтому он ненавидит тех, кто, как мы, служат им.

– Или ему нужно остановить нас, особенно потому что он, возможно, слышал, как я, в свою очередь, ненавижу его, или он боится, что мы вмешаемся в его игру. Но я готов спорить на все, чем владею, что он не заинтересовался бы людьми вроде нас с тобой, если бы это не могло послужить его конечной цели – повредить королю или убить его.

– Но даже если он каким-то образом узнал, что у меня был доступ к королеве, мог ли он обнаружить, по какой причине? Мог ли он разузнать о том, что я делала статуи – что королева глубоко переживает смерть своих братьев и своих детей? Как он мог узнать? Мне кажется, мы слишком много видим в этом. Возможно, мой сон просто полон глупых страхов.

– Я все же думаю, что совпадений слишком много. Но если Ловелл действительно вернулся в Англию, короля должны были предупредить.

Мы говорили и говорили, пока не охрипли от усталости. Мы сидели рядом, прислонясь друг к другу, оба погруженные в свои мысли и свои страхи, то засыпая, то просыпаясь снова. Мы очнулись даже не от легкого стука в дверь, а от крика в коридоре: «Вставайте и приготовьтесь! Вставайте и приготовьтесь!»

Когда глашатай прошел, Ник пробрался в свою комнату, и я, все еще подавленная и утомленная своим бегом по болоту и тем, что просидела на стуле почти всю ночь, надела плащ и взяла седельные сумки. Я слышала, как дождь барабанит по оконному стеклу, и мне было страшно отправляться в это долгое траурное путешествие, но еще страшнее выходить на открытое место, где наш таинственный убийца – то ли лорд Ловелл, то ли призрак Глендура – может пустить в меня стрелу. Во всяком случае, мы покидали Уэльс и наверняка оказывались в большей безопасности.

Часть третья

Часто ли угасает светильник у беззаконных и находит на них беда?

Сетования, обращенные к дамеЛюбовию пылаю, как в огне,И страсть мою никак не утолить,Ибо ни жалости, ни ласки мне не достается.Сердцу не избытьПечали в сокровенной глубине.

Глава двадцатая

Мне было нетрудно найти свое место в готовой двинуться похоронной процессии – почти сразу за катафалком, затянутым черным бархатом, а теперь еще и покрытым пропитанными воском холстинами Весткоттов, чтобы защитить от дождя. Как мне хотелось, чтобы мой покойный муж, как и мои работающие не покладая рук сестра и зять, могли разделить со мной эту гордость. Я непременно расскажу моему дорогому мальчику, моему собственному Артуру, что свечная мастерская, которую ему когда-нибудь предстоит унаследовать, изготовила покрытие и свечи для принца Артура, мальчика, который должен был стать королем.