Драконовы сны - Дмитрий Скирюк

«А ведь подрос паренёк-то, — неожиданно для себя вдруг подумал травник. — Или мне это только кажется? В самом деле, — осадил он себя, — это ведь у меня там прошло полгода, а здесь — лишь пара месяцев…»

Он снова вспомнил их первую встречу у городских ворот, стражников и Рика, рыбаков в таверне у старого Томаса. «Весёлый» — всплыли в памяти слова Линоры. «Был проказник, пока не забыл». Он снова посмотрел на мальчика и нашёл, что Линора, пожалуй, права. Только теперь, вдобавок, исчезла и его всегдашняя весёлость, не покидавшая мальчишку даже в самые трудные минуты. Именно эта серьёзность и делала его лицо столь взрослым. Изредка из-под завесы белой чёлки блестел знакомый лукавый прищур чёрных глаз, казалось, ещё чуть-чуть — и по лицу мальчишки вновь скользнёт белозубая усмешка, но всё терялось, пряталось в сосредоточии нахмуренного лба, в закушенной губе, в рывках неопытных пальцев. Правое ухо всё ещё торчало вверх и в сторону.

Стежок за стежком ложился на потёртую подмётку башмака, и под мерный скрип колёс в голове у Телли тоже вертелись очень похожие мысли. Он тоже думал о том, что травник стал другим, особенно с тех пор, как вернулся к ним, но что за перемена с ним произошла, понять не мог. Ещё он думал, что с Норой и Арнольдом в последние дни тоже творится что-то неладное. Он подозревал, что в прошлом травника и Нору связывали какие-то события, но Жуга хранил на этот счёт молчание, а к девушке Тил с этим вопросом подойти так и не решился. Он видел, как сцепились на поляне травник и Арнольд, но не очень понял суть их спора, лишь недоумевал, почему Жуга не дал сдачи. Хотя, если подумать, связываться с силачом себе дороже, а пускать в дело меч…

Тил вздрогнул, укололся. Сунул палец в рот. Мысли незаметно поменяли направление. Он вспоминал, как Жуга у сокровищницы вогнал меч в камень, словно в масло, и кричал, чтобы Телли вытащил его. Этот меч и сейчас был с ним, но травник ни разу не доставал его из ножен с той поры, как нырнул в озерцо за драконом. Он тогда согнул его на поясе, словно то была не сталь, а ивовый пруток; меч и сейчас был там — под складками рубахи, когда ветер задирал на травнике одеяло, угадывались очертанья неширокого кольца. Меч иногда казался Телли чуть ли не живым, как спящая змея, всегда готовая ужалить. Он в сотый раз вспоминал, как травник разделал компанию под «Красным Петухом», и в сотый раз его пробирал от этой мысли колкий бегучий холодок.

Наконец Тил закончил работу. Поднял голову — травник всё ещё смотрел на него — и отвёл взгляд. Силача в фургоне не было — он всё ещё предпочитал идти пешком.

— Почему ты тогда не стал драться с Арнольдом? — спросил он, сматывая дратву. Надел башмак, притопнул ногой.

— С Арнольдом? — травник посмотрел удивлённо. — А откуда… Хм… — он нахмурился. — Подглядывал, значит?

Тил кивнул.

— Арнольд хочет понять, что творится, и считает меня виновником всех бед. Быть может, он прав, но я не хочу сейчас наживать новых врагов. А объяснять слишком долго, да он и не поверит. Сейчас нам важнее другое — добраться до города.

— А зачем ты едешь в Цурбааген?

Травник ответил не сразу.

— Мне надо повидать там одного человека, — сказал он наконец.

— Кого?

— Ты его не знаешь.

— А зачем он тебе?

— Он… Понимаешь, Тил, сдаётся мне, мы вляпались в какую-то нелепую игру, я никак не соображу, что происходит. А тот человек… На него работают очень много людей, и он очень много знает. Если кто и может нам помочь, то это он.

— Он что, волшебник? Или… — Тил помедлил, — или такой же, как Рудольф?

— Нет, не такой, — Жуга взъерошил волосы рукой и усмехнулся, глядя в сторону. — И не волшебник. Скорее уж, наоборот.

— Это всё из-за той доски с фигурками?

Травник не ответил, только посмотрел на Телли, и взгляд его был серьёзен. В ворохе рыжих спутанных волос застряли и не таяли снежинки. С замирающим сердцем Тил вдруг понял, что Жуга боится — не Арнольда, не меча, и даже не доски, о которой зашла речь, а чего-то большего, о чём ещё и сам не знает. По-прежнему не говоря ни слова, Жуга потянул к себе мешок и вытащил оттуда злополучную дощечку. Установил её на перевёрнутой корзине, оглядел со всех сторон. Насколько Телли мог припомнить, все фигурки находились там же, где и в прошлый раз.

— Они сдвигаются, — сказал вдруг травник так внезапно, что Телли вздрогнул, — и каждый раз со всеми нами что-то происходит — с тобой, со мной, с драконом… Любой дурак поймёт, что это неспроста. Я дорого бы дал, чтобы узнать, кто их передвигает.

— Они же двигаются сами…

— Я тоже так думал, но такого не бывает. Если фигурки двигаются, значит, это кому-нибудь нужно. Ведь так?

Тил кивнул и без особого успеха подёргал за одну из фигурок.

— Но если так… То как он их передвигает?

— Обычно этого никто не видит, но я знаю много способов… О, чёрт…

Оба смотрели на доску, и в этот миг, как будто бы опровергая все их домыслы, фигурка лиса плавно и неторопливо сдвинулась на три поля и замерла на новом месте.

— О, нет, — пробормотал Жуга, бледнея под загаром, — только не сейчас…

Он выглянул наружу, сбросил одеяло с плеч, нагнулся и потуже завязал узлы на башмаках. Полез ладонью под рубаху, но тут перехватил настороженный взгляд мальчишки и как будто опомнился. Загнанное выражение, так испугавшее Телли, медленно сошло с его лица, тревожные огоньки в глазах погасли.

— К чёрту, — неловко буркнул он и потянулся за одеялом. — Не буду. Надоело. Сколько можно? Глядишь, так и совсем собой быть перестанешь…

— О чём ты? Что с того, что сдвинулась лиса?

— Не знаю, — травник помотал кудлатой головой, волосы упали на плечо, — а только мне кажется, что это моя фигурка. Вот, назло — сяду и не двинусь с места…

Кто-то крикнул, с треском рухнула лесина, и со всех сторон послышались голоса и бряцанье сбруи. С гиканьем и свистом откуда-то вдруг налетели верховые.

— А ну-ка, стой! Тпр-ру! Стой, кому говорю!

Топот копыт нагнал повозку, лошадь остановилась, схваченная кем-то под уздцы, и замерла как вкопанная, прядая ушами.

— Эй, вы! Вылезайте!

Донеслась рассерженная брань. Телли привстал и выглянул наружу, травнику через плечо. Это были не стражники, и поначалу Телли даже испытал некоторое облегчение, но вскоре понял, что хорошего от них ждать не приходится. Вильям и Линора, спавшие в фургоне, проснулись и с недоумением завертели головами.

— Что там такое? — окликнула девушка травника.

— Не дёргайся, но будь настороже, — не оборачиваясь, проговорил Жуга.

Разбойников было пятеро. Главарь — высокий здоровяк с роскошными, пшеничного цвета усами, соскочил с коня и теперь широким шагом направлялся к ним. Ещё один держал их лошадь, оставшиеся трое гарцевали около фургона. Арнольд, оружие которого лежало в глубине повозки, стоял у бортика, сложивши руки на груди и мрачно, исподлобья наблюдая на бандитами.