Стрекоза в янтаре. Книга 2 - Диана Гэблдон

В его лице что-то дрогнуло.

— Ага, понятно, — произнес его светлость. — Тогда я пришлю служанку, она отведет вас в ваши комнаты и снабдит мылом. Мы будем ждать вас в библиотеке перед ужином… внук, — сказал он, обращаясь к Джейми, затем повернулся на каблуках и исчез под аркой.

— Кто это «мы»? — спросила я.

— Думаю, он и молодой Саймон — наследник его светлости. Может быть, парочка кузенов и, судя по лошадям во дворе, несколько его арендаторов. Если Ловат действительно собирается послать войска на помощь Стюарту, его арендаторам будет что сказать.

— Видела когда-нибудь маленького червяка в окружении цыплячьего выводка? — бормотал Джейми, когда час спустя мы шли следом за слугой в библиотеку. — Так вот, это я — или мы. Так что держись ко мне поближе.

В библиотеке собрались различные ответвления клана Фрэзеров — больше двадцати человек.

Джейми был официально представлен и сделал официальное заявление от имени Стюартов, засвидетельствовав лорду Ловату их почтение и обратившись к нему за помощью, на что старик ответил коротко, проникновенно и уклончиво. Согласно этикету, меня тоже вывели вперед и представили, после чего общая атмосфера в комнате стала менее напряженной.

Я оказалась в окружении нескольких шотландских джентльменов. Каждый из них старался выказать мне свое гостеприимство. Джейми в это время непринужденно разговаривал с каким-то человеком по имени Грэхем, который, кажется, доводился лорду Ловату кузеном. Арендаторы смотрели на меня с некоторой настороженностью, но были довольно вежливы, за исключением одного.

Молодой Саймон, очень похожий на своего отца, но только на пятьдесят лет моложе, подошел и склонился над моей рукой. Выпрямившись, он оглядел меня взглядом, граничившим с наглостью.

— Гм… значит, вы жена Джейми? — спросил он. У него были быстрые глаза, как у его отца и у сына единородного брата, но они были темные, цвета грязной болотной воды. — Полагаю, я могу называть вас «племянницей», не так ли?

Он был примерно одного возраста с Джейми, чуть моложе.

— Ха-ха, — вежливо ответила я, пока он смеялся над своей собственной шуткой. Я хотела отнять у него руку, но он не отпускал ее, продолжая улыбаться и снова пожимая мне руку.

— Знаете, я слышал о вас, — говорил он. — Вы довольно известная личность в северной Шотландии, миссис.

— Неужели? Как мило. — Я незаметно протянула руку. В ответ он до боли сжал ее.

— О да. Я слышал, вы очень популярны среди солдат вашего мужа, — продолжал он, улыбаясь так, что его глаза превратились в темные щелочки. — Они называют вас «мистрис медовые губки». — Он сказал это по-гэльски, но, увидев мое удивление, перевел на английский.

— Благодарю вас… — начала было я, но успела сказать только первые слова, потому что кулак Джейми врезался в челюсть Саймона-младшего и опрокинул единокровного дядю на закусочный стол. Засахаренные фрукты, сервировочные ложки со звоном упали на выложенный плиткой пол.

Вот уж поистине на вид — как джентльмен, а повадки самые варварские. Молодой Саймон поднялся на колени, сжал кулаки и замер. Джейми стоял над ним не двигаясь, руки опущены, но его спокойствие было более зловещим, чем прямая угроза.

— Да, — спокойно произнес он, — она не очень хорошо понимает по-гэльски. А теперь, когда вы, ко всеобщему удовлетворению, убедились в этом, будьте любезны извиниться перед моей женой, или я заставлю вас подавиться вашими же зубами.

Молодой Саймон поднял глаза на Джейми, затем перевел их на отца, который бросил на него безразличный взгляд, явно недовольный такой помехой. Жесткие черные волосы Фрэзера-младшего выбились из-под перевязи на голове и свисали ему на лицо, словно мох с дерева. Он искоса посмотрел на Джейми со странным выражением любопытства и уважения, утер рот тыльной стороной ладони и, все еще стоя на коленях, торжественно поклонился мне:

— Прошу простить меня, миссис Фрэзер, за нанесенное оскорбление.

Мне ничего не оставалось, как только милостиво кивнуть в ответ.

Джейми тут же увлек меня в коридор, и прежде чем я успела заговорить, мы были уже в конце коридора. Обернувшись назад, чтобы убедиться, что нас не подслушивают, я спросила:

— Что это значит «медовые губки»? — и дернула его за рукав, чтобы он шел потише.

Джейми посмотрел на меня так, словно только сейчас заметил мое присутствие.

— А? Да ничего особенного, просто «медовые губки».

— Но…

— Он не имел в виду твой рот, Саксоночка, — сухо сказал Джейми.

— Тогда почему… — Я сделала движение, словно собиралась вернуться в библиотеку. Джейми крепче стиснул мою руку.

— Ш-ш-ш… — сказал он мне на ухо. — Не беспокойся, Саксоночка! Это они испытывают меня. Все будет хорошо.

Я была предоставлена заботам леди Фрэнсис, младшей сестры Саймона, а Джейми вернулся в библиотеку, расправив плечи для битвы.

Я надеялась, что он не будет больше нападать ни на кого из родственников, потому что, хотя Фрэзеры были не столь крупного сложения, как Макензи, в них жила постоянная настороженность, которая сулила много неприятностей тому, кто окажется в непосредственной близости от них.

Леди Фрэнсис была молода, лет двадцати двух, и смотрела на меня с выражением благоговейного ужаса, должно быть полагая, что, если меня не ублажать непрестанно чаем и печеньем, я могу броситься на нее. Я постаралась быть с ней как можно доброжелательнее, поэтому через некоторое время она успокоилась и даже призналась мне, что никогда раньше не встречалась с англичанкой. «Англичанка», как я поняла, была для нее чем-то экзотическим и опасным.

Я сидела, стараясь не делать резких движений, и вскоре она прониклась ко мне таким доверием, что, смущаясь, представила мне своего сына, маленького крепыша примерно трех лет, невероятно чистенького и аккуратного благодаря неусыпным заботам суровой служанки.

Я как раз рассказывала Фрэнсис и ее младшей сестре Элин о Дженни и ее семье, с которой они никогда не встречались, когда за дверью неожиданно послышался грохот и раздался чей-то крик. Я вскочила на ноги и выскочила из гостиной. В каменном коридоре нечто, представляющее собой куль тряпья, пыталось подняться на ноги. Тяжелая дверь в библиотеку была открыта, и в дверном проеме, злой как сатана, стоял Фрэзер-старший.

— Тебе еще больше достанется, если не будешь работать как следует, — сказал он. В его тоне не было гнева — всего лишь констатация факта.

Закутанная в тряпье женщина подняла голову, и я увидела странное, худое, но приятное лицо с темными, широко открытыми глазами и красными пятнами на скулах. Она заметила меня, но никак не отреагировала на мое присутствие, поднялась на ноги и быстро ушла, не сказав ни слова. Она была очень высокой и необыкновенно тоненькой, но двигалась со странной журавлиной грацией. Следом за ней двигалась ее тень.