Город - Стелла Геммел

Перекатившись на другой бок, Фелл увидел перед собой Ловчего. Сейчас северянин опять начнет жаловаться на заточение.

– Чего еще? – неласково спросил Фелл, собираясь пресечь жалобы на корню.

И вот тут Ловчий его удивил. Он сказал:

– Я придумал, как нам сбежать.

– Ну-ка, ну-ка… – Фелл немедленно сел.

Гаррет тоже пересел поближе и навострил уши.

– Короче, так. – Ловчий осторожно спустил ноги на пол. – Когда в следующий раз ты к своему дружку пойдешь, к Мэйсону… вино пить, или чем вы там занимаетесь… – Он многозначительно помолчал. Фелл нетерпеливо кивнул, и северянин продолжал: – Попроси его, чтобы нам дали доску для игры в уркват, фишки и кости. Вряд ли он нам в этом откажет.

– Если только они тут играют в уркват. А на что?

– Еще необходима дохлая кошка…

Фелл вздохнул и откинулся к стене, закрывая глаза.

– Тогда мы, – совершенно серьезно продолжал Ловчий, – сможем натянуть кишки на кошачьи кости, сделать пращи и поубивать стражников, стреляя в них фишками. А из доски соорудим крылья, чтобы один из нас полетел за помощью и вернулся с войском выручать остальных.

Фелл кое-как скроил безрадостную улыбку. Однако Гаррет встал на его защиту:

– Думаешь, Фелл не вытащил бы нас отсюда, если бы мог?

Ловчий зло посмотрел на него. Фелл тоже почувствовал, что начинает сердиться. После нескольких месяцев он даже не знал, что раздражало его больше – постоянное ворчание северянина или неизменное жизнелюбие Гаррета. Он собрался вновь лечь и уставиться в стену, но отвязаться от Ловчего оказалось не так просто.

– Слышь, мужик, Мэйсон тебе возможность дает, – проговорил он, обращаясь к спине Фелла. – Он от тебя точно хочет чего-то. Значит, ты сам от него чего-то можешь добиться!

Фелл снова сел.

– Ты что, спятил? – спокойно спросил он, совладав с гневом. – Скажем, я как бы поведусь на эту затею и смогу его убедить, будто согласился грохнуть императора… и он даже меня в Город отпустит… Неужели ты думаешь, будто вас он тоже отпустит? Да с какой стати-то? Вы заложниками останетесь, чтобы я не накосячил. Если я вернусь в Город и выяснится, что император не убит, он и с вами, и с женщинами тут же разделается!

– Напугал ежа голой задницей. – Ловчий невозмутимо пожал плечами. – Все лучше, чем без конца сидеть в этой вонючей дыре!

24

Когда над юным в ту пору миром сияли молодые звезды, на эту землю впервые явились боги. Они сошли в Великой гавани со своих кораблей и поднялись на вершину холма. Здесь они, как было у них в обычае, поймали местное животное, которым оказался человек. Они жарили его заживо, пока он не перестал кричать, после чего разделили между собой его тело и отведали сочную плоть. Она показалась им вкусной; боги пришли к выводу, что эта земля плодородна и хороша, и решили остаться.

Сперва люди очень боялись богов и убегали от них, и кто стал бы их за это винить! Однако со временем они обнаружили, что боги могут обучить их многим полезным вещам. Благодаря богам они научились ставить ловушки на диких зверей, а самых кротких приручать и одомашнивать, выращивать плоды и злаки, делать пиво и вино… Потом они постигли чудеса математики, наслаждение философии и красоту искусства.

А еще боги научили их, как побеждать соседей на войне.

Благодарные люди поклонялись богам, и все были счастливы.

Сменялись эпохи. Город расцветал, приходил в упадок и опять расцветал…

Люди развивались, приближаясь к богам. Иные из богов в свою очередь очеловечивались, забывали свою природу и заводили потомство с мужчинами и женщинами Города. Их потомки, уже не будучи бессмертными, все-таки могли жить невероятно долго. Чтобы не потерять этот дар, они завели обычай жениться между собой. Некоторые из них даже повадились называть себя богами, но за таковую наглость были истреблены истинными богами. Оставшиеся были не менее наглыми, просто держали рот на замке.

Время от времени почитание божеств начинало слабеть. Кое-кто даже заявлял, что богов нет. Таких убивали и съедали, но нравы в те времена царили свирепые, так что неверующие считали эти случаи простым совпадением. Вера постепенно теряла опору, храмы приходили в запустение. Один за другим боги стали возвращаться на свои корабли и покидать страну в поисках иных краев, где их станут чтить, любить и бояться.

Немногие оставшиеся боги были либо слишком утомлены возрастом (ибо даже боги старятся, пусть и неизмеримо медленнее людей), либо слишком любили Город и его жителей, либо продолжали видеть для себя какую-то выгоду в пребывании здесь. Это были слабейшие среди богов. Люди со временем забыли не только их имена, но даже и то, что они когда-то существовали.

Их потомки, те, что держались вместе и всячески избегали разбавления божественной крови, основали семь родов. Тысячелетиями эти семейства правили Городом. За сверхчеловечески долгую жизнь можно накопить немалую власть, нарожать потомков для поддержки, а то и мудрость приобрести.

Два из семи великих семейств давным-давно вымерли: Керры и Брогланы.

– Но я же знаю людей по фамилии Керр! – удивился Эриш. Они сидели с Шаскарой в беленой комнатке над дворцовыми подземельями. – Взять хоть Флавия Ранделла Керра, твоего друга!

– Флавий мне не то чтобы друг, – ответил Шаскара. – Впрочем, ты прав, Керров на свете много. Например, Рив Керр Гильом, прежде бывший одним из ближайших советников императора. Но они, скажем так, плоды побегов, давным-давно отделившихся от фамильного древа Керров и не претендующих на принадлежность к нему. Пять оставшихся – Саркой, Гильом, Винцер, Гаэта и Хан. Наиболее могущественные среди них – это Саркой, семья самого императора, и Винцер. Ты, конечно, хорошо знаешь эти имена.

– И между ними существует очень тонкое равновесие сил, – с воодушевлением подхватил Эриш, желавший показать, что разбирается в политике. – Они снабжают армии Города. Более двух третей нашего воинства существует на деньги императора и Винцеров, в том числе Приморская, это армия Саркоев, и Винцеровская Несокрушимая.

– А теперь – к сути, – кивнул Шаскара. – Твоя законница – из семьи Винцеров. Она…

– Она! – с ужасом перебил Эриш. – Это что, тетка? На что нам женщина?

Лицо Шаскары потемнело, он заговорил очень серьезно:

– Сдается мне, парень, ты должен быть благодарен за любую помощь, кто бы ее ни предложил! Мало кто отважился бы противостоять решению Бессмертного. У законницы, происходящей из великого семейства, больше шансов на успех, нежели у кого-то другого. И еще скажу тебе, архивестница необычайно умна. Если она согласится вести это дело, в чем, кстати, я еще не уверен, считай, что тебе весьма повезло…

– Но ты ее постараешься уговорить?

– Поэтому я и здесь. Сегодня вечером я с ней увижусь и дам тебе знать. Не знаю, встретимся ли мы еще. Связь с тобой мне, знаешь ли, не на пользу идет…

Поднявшись, он постучал в дверь. Стражник открыл ему.

– Ты так и не рассказал, почему ты моему отцу жизнью обязан… – торопливо проговорил Эриш, которому очень не хотелось возвращаться в вонючий каземат.

Шаскара покачал головой и нахмурился.

– Память дырявая стала, – буркнул он, жестом отослал стражника и снова уселся.

Некоторое время он молчал. Эриш успел решить, что он снова запамятовал вопрос, но в конце концов полководец заговорил:

– Когда твой отец стал Львом Востока, мне было шестнадцать лет, а ему самому – восемнадцать. Мы с ним были неразлучные друзья, ближе родных братьев. Я оплакивал смерть его отца горше, чем спустя год смерть своего собственного. С самого детства твой отец говорил мне, что, став королем, сделает меня своим главным полководцем, и я не сомневался, что он выполнит обещание. Он всегда держал слово – и мальчиком, и взрослым мужчиной.

Твоя родная страна постоянно с кем-то воюет, – продолжал Шаскара. – Позже она выступила против Города, но в то время они являлись союзниками, а главными врагами Льва был Танарес. Этой страны больше нет, но когда-то она граничила с долиной в низовьях Аркетона, называемого также Блистающей рекой. Это на востоке, у подножия Лунных гор. Там все время происходили стычки, граница постоянно двигалась туда-сюда. Населению долины жилось нелегко: солдаты Льва часто принимали их за танари, а те считали их сторонниками Льва.

Если идет война, люди склонны все смертные ужасы списывать на военные действия. Когда дворца Льва достигли известия, что в долине Аркетона детей и взрослых сотнями распинают на крестах, мы заговорили о жутких обычаях танари, а они, вероятно, обвиняли нас в том же самом. Прошло некоторое время, прежде чем наши разведчики установили: в зверствах были повинны гарийцы, явившиеся с севера. Этот народ верил… может, и сейчас верит, если кто уцелел… что всякий, кто не разделяет их веру, должен принять муки и смерть. И чем страшней пытки, тем больше тешат они их кровавых богов…

Эриш увидел, как Шаскара сжал зубы, взгляд стал жестким. Воспоминания были очень нелегкими.