Мадам Марракеш - Маргот Бленд

Глава двадцать шестая

Швейцар «Маммунии» с поклоном открыл дверцу машины.

– Бонсуар, мсье-мадам. Мы рады видеть вас снова в нашем отеле.

По очереди они выбрались из машины. Джереми не спеша разминал затекшие руки и ноги.

– Не скоро еще я решусь на такую поездку, с коленями у подбородка. Давай, Бриджит, иди скорее опорожнись, пока я не обменял тебя на пекинеса.

Чендлер посмотрел на часы.

– Еще совсем не поздно. У нас есть время немного посидеть перед ужином в баре. Полагаю, я это заслужил. И, пожалуйста, все благодарности руководителю экспедиции Чендлеру Керку прошу подавать в письменном виде.

Он взял под руку Френки, и все они направились в отель. На пороге бара они остановились. Чендлер кивнул.

– Так я и думал. Те же декорации, что и в первом акте. На сцене те же персонажи. Не удивлюсь, если выяснится, что они даже и не заметили нашего отсутствия.

Малага, Изобель и Грег сидели на своем обычном месте. Малага с отсутствующим видом обеими руками прижимала к груди бокал. Грег, как всегда, с механичностью автомата интенсивно жевал, обнажая крепкие белые зубы. Процесс он прерывал только для того, чтобы приложиться к кока-коле. Сидел он прямо, стеклянными глазами уставившись в зал. Изобель сидела ссутулившись на своем стуле. Губа, как всегда, несколько отвисла.

Компания тихо приблизилась к столу. Чендлер опустил руку на малагино плечо.

– Нельзя ли нам присоединиться к вашему бесшабашному веселью, или это частная оргия?

Малага вздрогнула.

– Ой, как ты меня напугал! Давайте, садитесь, конечно.

Грег вскинул руку и прохрипел.

– Привет.

Чендлер бросил через плечо Джереми и Карлотте.

– Видите, я был прав. Они даже и не заметили, что нас не было.

Изобель с вялой улыбкой вскинула голову.

– Ну, Чендлер, как вы можете так говорить? Я тут без вас всех безумно скучала.

Чендлер поклонился.

– Как это мило с вашей стороны.

Они расселись и заказали выпивку. Джереми коснулся запястья Малаги.

– Ты такая тихая и задумчивая сегодня, как влюбленная школьница.

Малага выпрямилась.

– Да ерунда все это. Чендлер с улыбкой заметил:

– Вот это уже лучше. Итак, какие новости? Я понимаю, что вам наплевать на то, чем мы занимались, так хотя бы расскажите о себе. У меня такое ощущение, что я отсутствовал несколько лет.

Малага рассеянно смотрела куда-то вдаль.

– Мне кажется, что нечего особенно и рассказывать.

Изобель наклонилась, глядя в лицо Чендлеру.

– А я вся сгораю от нетерпения услышать о вашей поездке. Представляю, как было с вами интересно. Вы так много всего знаете. Расскажите, как съездили. Я тут коротала дни в одиночестве и очень переживала, что не смогла поехать с вами.

Чендлер отвернулся и поднял бокал.

– Наше путешествие событиями богато не было. Ну, мы было попытались продать Френки и Карлотту в рабство, да не нашлось серьезных покупателей. А время мы с Джереми проводили, лежа на диванах, в окружении гурий.

Изобель изумленно вытаращила глаза.

– О… о!

– Дорогая Изобель, – в голосе Чендлера почувствовалось раздражение, – гурии – это не проститутки. Нет. Они просто танцуют. И все. Кстати, а где семейство Драммонд-Брюс?

– Это единственная новость, – глаза Малаги немного оживились. – Я пошла к ним после обеда вернуть книгу Дайане и застала только слуг-арабов. Они закрывали двери. Мне удалось узнать, что мальчик утренним рейсом улетел в Англию, а супруги Драммонд-Брюс сложили все вещи в машину и уехали в неизвестном направлении. Ни адреса не оставили и ни с кем не попрощались. Странно как-то. Накануне они ни словом не обмолвились о том, что собираются уезжать.

Лицо Изобель стало похожим на медленно сдуваемый воздушный шарик.

– Не может быть. Я не могу в это поверить. Я же его видела… – голос ее дрогнул.

Ах вот как. Значит, вот почему он не показывается больше у бассейна. Эта стерва Дайана все-таки увезла его отсюда.

Малага пожала плечами.

– Можете пойти и убедиться сами.

Она повернулась к Джереми и Чендлеру.

– Сразу после вашего отъезда он начал жутко пить. У него, как у осьминога, было по стакану в каждом из восьми щупалец. Однажды поздно вечером, когда мы с Абдулом танцевали в баре, я видела его, он выходил из отеля. Еле держался на ногах, был в стельку пьян. Не могу себе представить, где он напился. Ведь в баре его не было. Я была поражена. До сих пор он производил впечатление спокойного, уравновешенного человека. И вдруг прямо после вашего отъезда он начал пить и с тех пор не просыхал. Не правда ли, Изобель?

– Гм… Откуда мне знать?

– Как откуда? Вы же все время были вместе.

Рука Изобель крепко вцепилась в сумку на коленях. Глаза бесцельно блуждали по залу. Она медленно кивнула.

– Да, я думаю, что это так. Но мне кажется, не очень прилично рассказывать об этом. Он был таким приятным собеседником, пока не начал прикладываться к бутылке. Я пыталась его остановить, но вы же знаете пьяниц – если уж он начал, остановить невозможно. Он даже пару раз заходил ко мне в номер, просил дать выпить. Наверное, бар в это время был закрыт. Разумеется, я ему ничего не дала. Да, и откуда у меня в номере спиртное. Я позвонила Дайане, а та сказала, что лучше всего заказать ему выпивку, иначе он может сделать что-то совсем ужасное. Похоже, ей было безразлично, как я буду тут с ним, пьяным, справляться. К тому же, это так неприлично: пьяный мужчина у меня в номере. Я рассчитывала, что она приедет и заберет его, но она не приехала.

А в прошлую ночь… – она потупила глазки, – мне очень неприятно сейчас об этом рассказывать, но я считаю, что должна это сделать. Значит, прошлой ночью он опять заявился ко мне, очень, очень пьяный, и пытался меня… изнасиловать.

Малага удивленно подняла брови.

– Боже мой, не может быть! Френки прыснула.

– Надеюсь, вы не очень сильно сопротивлялись?

Изобель подняла глаза и укоризненно на нее посмотрела.

– Я совсем не шучу. Это было ужасно. К тому же, мне очень нравится Дайана, она очень милая женщина. Я была вынуждена запереться в спальне и позвонить ей. Вначале она разговаривала как-то странно, сказала мне, что я уже достаточно взрослая, чтобы самой позаботиться о себе. Но, когда я сказала, что позову слуг-арабов, чтоб они его вышвырнули, она согласилась приехать и забрать его. Когда она появилась, я, значит, вышла из спальни, и вот тогда разыгралась ужасная сцена. Он заявил, что никуда с ней не пойдет, потому что влюблен в меня, влюблен давно, с первого взгляда. А она повела себя совсем не как леди. Сказала, что я охочусь за чужими мужьями, обозвала меня разными плохими словами, которые я даже не могу здесь повторить. И это меня, единственную из всех, кто пытался ей как-то помочь, Потом она начала плакать, устроила настоящую истерику, и я была вынуждена снова запереться в спальне. И сидела там до тех пор, пока они не ушли. В общем, перенести все это было для меня не просто. Теперь я догадываюсь, почему они так быстро уехали из Марракеша. Дайана боялась его потерять.