Пещера Лейхтвейса. Том первый - В. Редер

С этими словами Илька приподняла раненую Адельгейду и, с помощью Аделины, перенесла в карету, где ее уложили на мягком сиденье. Карета снова тронулась в путь по направлению к Эрфурту.

По пути в Эрфурт Аделина с Илькой почти совершенно не разговаривали. Между бывшими подругами открылась глубокая, ничем не заполнимая пропасть. Аделина чувствовала, что Илька презирает ее, но она была слишком горда для того, чтобы сделать попытку к примирению. Она начала испытывать недоверие к Ильке, так как не сомневалась в том, что именно та предупредила Адельгейду о грозившейся ей опасности.

Сама же Илька все время только и была занята уходом за раненой. Адельгейда все еще не приходила в чувство. Пуля застряла в ране и, по-видимому, причиняла ей нестерпимую боль, судя по тому, что она часто жалобно стонала.

Когда карета приехала в Эрфурт, Аделина немедленно приняла меры к тому, чтобы пристроить свою жертву. Для этого ей показалась подходящей семья ремесленника, часовщика, тихого, болезненного человека, который все время сидел дома за работой. Жена его была женщина высокая, здоровая и энергичная, и, по-видимому, домом и хозяйством управляла только она. Аделина наняла для Адельгейды у этих людей хорошенькую светлую комнатку с окнами во двор и внесла вперед несколько золотых за уход и лечение, которые таким образом были обеспечены сразу на несколько месяцев.

Доктор Лазар немедленно сделал необходимую операцию и извлек пулю из раны. Затем он отдал все распоряжения относительно дальнейшего ухода за раненой.

Ни он, ни Аделина не сообщили хозяевам никаких подробностей и даже не назвали себя. Имени же Адельгейды они тоже не сообщили по той простой причине, что сами не знали его.

Сама Аделина Барберини заняла комнату в одной из лучших гостиниц Эрфурта. Она не вскрыла похищенного ею письма короля, считая удобным передать его своей государыне нераспечатанным. Но она лелеяла другую мысль, исполнением которой достойным образом увенчалось бы ее предательское дело.

Она намеревалась лично познакомиться с таинственным агентом короля Пруссии; она хотела узнать, кто такой этот Зонненкамп и что побуждает его оказывать прусскому королю столь ценные услуги. Она даже мечтала о том, чтобы убедить этого человека перейти на сторону Австрии.

С этой целью Аделина решила пустить в ход все свои чары, зная, что таким путем она не раз уже заставляла мужчин делать то, что она пожелает. Она была уверена, что если этот Зонненкамп не старик, то она сделает его своим рабом и тем самым лишит прусского короля одного из его преданнейших слуг.

— Вы поедете со мной во Франкфурт? — спросила Аделина мнимого доктора Лазара, когда тот начал укладываться. — Вы, я вижу, собираете свои пожитки и, кажется, намерены расстаться со мной?

— Несомненно, — холодно ответил Лазар, — я вам от души желаю счастья и благополучия, я не хочу больше иметь ничего общего с вами.

Он поклонился и направился к двери. Аделина подняла руку и воскликнула:

— Помни свою клятву, Илька. Ты поклялась не выдавать меня прусскому королю, не сообщать ему, кто я такая и какие я испытываю к нему чувства. Если ты нарушишь свою клятву, то в моем лице ты приобретешь врага, непримиримая ненависть которого безжалостно будет преследовать тебя всюду до конца твоих дней.

— Не беспокойтесь, синьора, — ответил мнимый доктор Лазар, — я своей клятвы не нарушу. — Он еще раз поклонился и вышел из комнаты Аделины.

Выйдя из гостиницы, Лазар направился не на улицу, а во двор, где были расположены конюшни. Там кучер возился около кареты. Лазар подошел к нему, дал серебряную монету и спросил:

— Вероятно, вы поедете с той дамой, которая завтра уезжает из Эрфурта?

Кучер ответил утвердительно.

— Куда же вы поедете?

— Во Франкфурт-на-Майне.

— В таком случае вы можете сделать для меня большое одолжение, за которое я охотно вознагражу вас золотой монетой.

— Если это будет не против чести и совести, то отчего же не сделать.

— Ничего подобного. Я скорей дал бы свою руку на отсечение, чем причинил бы той даме какую-нибудь неприятность.

— Понимаю, — рассмеялся кучер. — Вы, вероятно, влюблены в эту красавицу? Оно и немудрено. Такой красоты я отроду не видал.

— Да, вы правы, — согласился Лазар, — но я прошу вас, не болтайте об этом. Дело в том, что мне хотелось бы, прежде чем она доедет до Франкфурта, побеседовать с ней наедине в карете. Поэтому я прошу вас, когда вы доедете до Нероберга, близ Висбадена, сверните с дороги в горы. Там вы найдете дорогу поменьше, где может проехать карета. Да поезжайте там медленнее, а если она вам прикажет ехать быстрей, то не слушайте ее, а помните о моем золотом.

С этими словами Лазар дал кучеру золотой. Тот, ухмыляясь, взглянул на него, положил его в карман и сказал:

— Охотно сделаю вам это одолжение. Не из-за денег, которые вы мне дали, а потому, что я сам был когда-то молод и знаю, что значит влюбиться. Что ж, я доставлю вам возможность поухаживать за вашей возлюбленной вблизи Нероберга.

— Благодарю вас. Если я останусь доволен вами, то не пожалею и другого золотого.

Затем Илька поспешно ушла и отправилась в квартиру часовщика, где лежала раненая Адельгейда. Она взяла одежду, которую Адельгейда носила в качестве курьера, и переоделась в нее. Затем она купила хорошую лошадь и, не отдохнув ни одного часа, быстро уехала из города.

«Ты своей цели еще не достигла, предательница, — думала она, несясь вперед по шоссе, — и если я ничего не могла сделать, то с тобой справится разбойник Лейхтвейс».

Медленно двигалась неуклюжая карета, в которой сидела Аделина Барберини. Еле сдерживая свое нетерпение, певица сидела в карете и выглядывала в окно на ночной мрак, окутавший горы Таунаса. Наконец она постучала кучеру. Тот обернулся и вежливо спросил, что угодно.

— Вы едете очень медленно, — сказала Аделина, — ведь вы обещали еще до полуночи довезти меня до Франкфурта, но если ваши лошади не пойдут быстрее, то мы никогда не доберемся до цели.

— Я сделаю все, что могу, сударыня, — ответил кучер, — но вы сами видите, что мне приходится ехать по горам, так как герцог Нассауский недавно приказал перестроить шоссе и теперь там проехать совершенно невозможно.

— Только этого еще не хватало, — досадливо отозвалась Аделина. — Скорей бы выехать из этих гор. Здесь опасно. На последней остановке мне рассказывали о каком-то разбойнике, который будто бы скрывается в здешней местности. Скажите, кучер, слышали ли вы об этом разбойнике?

Кучер расхохотался.

— Не беспокойтесь, сударыня. Здесь разбойников нет, разве только такие, которые рады похитить поцелуй у проезжающих красавиц. Денег ваших никто не тронет.