Альманах «Мир приключений». 1969 г. - К. Домбровский

Женщина внимательно посмотрела на сидящих перед ней мужчин. Сердце ее часто заколотилось. Словно вбивало в голову слова:

«Это твои враги, Миму. Это твои настоящие, злейшие враги. Может, раньше ты с ними шутила, плясала и пела, но то время давно ушло. Сейчас они здесь, чтобы отобрать у тебя твой последний шанс, Миму. Будь коварной и беспощадной, как и они. Держись, Миму!»

— Не знаю. Сама ищу. Вот дочку второй раз послала к нему, сказала, пусть дождется и приведет, как только тот появится. Напился, наверное, да валяется где-нибудь пьяный, как свинья.

Наступило долгое, тяжелое молчание.

Ленивец, не поднимая глаз, сказал:

— Слушай, Миму, у тебя дочь еще девчонка... да и сама ты... одним словом, завтра утром ты сведешь нас с Диком, поняла? В противном случае пеняй на себя. Ясно?

Живчик отвернулся и посмотрел в конец бара.

— Да, — ответила Миму, с трудом разжимая губы, — все ясно.

«О, будьте вы прокляты! И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».

— Что вы хотите от Дика?

— Нам нужен он сам, а там уж мы договоримся. Через тебя, во всяком случае, работать не станем.

«Проклятье на ваши головы, на головы матерей, родивших вас, на головы всех женщин, любивших вас, проклятье... За что мне такая кара? Последний шанс, единственный шанс. Бедный Дик... Бедный мой мальчик».

— Куда мне сообщить, если он появится раньше?

Наступила мгновенная заминка. Сказал Живчик:

— Мы придем сюда завтра к девяти.

Ленивец добавил:

— Сегодня перед закрытием мы еще заглянем к тебе. Пошли, вельо.

Они ушли.

Миму налила себе большую рюмку бакарди и, отвернувшись от столиков, быстро выпила.

«Спокойно, девочка, не теряй головы. Ты же знаешь их: это трусливые и подлые шакалы. Они будут лаять, кружить и тявкать, но не решатся сразу укусить. Старик, тот вообще пустое место. В толстяке, правда, есть грозная сила, он пугает. Но все равно так просто я не сдамся. Я буду драться. Нужно все рассказать Дику. И успокоить Лоис. Бедная девочка, она-то тут совсем ни при чем. Но должен же мне кто-нибудь помогать? Я одна, совсем одна! Всю жизнь одна! Господи... Где же эти подлецы остановились? Скрывают номера кают, боятся, выдам? А что я могу сделать? Натравить помощника капитана, пусть еще раз проверит документы? Но он уже проверял их при посадке. Да и в порядке их фальшивки, я в этом уверена, они такие вещи отлично умеют готовить, к ним не придерешься. Да и как их выдашь? За это полагается нож. Таков их проклятый закон... Что же делать? Что делать?!»

Евгений Кулановский вышел перед сном из каюты на палубу. «Святая Мария» двигалась в теплом сиренево-сером тумане. Стоял полный штиль. Приятно пахло йодом. Океан слабо люминесцировал серовато-синим светом. «Надо прогуляться по кораблю, — решил Женя, — и бай-бай. Альберт уже видит первый сон. Он спит, заложив Фредриксона под подушку. Для усвоения во сне. Гипнопедия. На солнечной палубе крутят фильмы. Выстрелы и хохот. Боевичок. В холле класса люкс полумрак, там чинно танцуют под блюз. В третьем классе тоже не спят, звучат гитары и другие щипковые инструменты. Отчетливо доносятся слова народных песен штата Байя. Или Баийя? Все едино. А вот здесь, в полумраке... Эээ, там происходит что-то нехорошее! Придется вмешаться. Не проходите мимо, как говорят».

Он прислушался. Как будто бы женский плач, всхлипывания и удары... удары по чему-то мягкому, кажется, по человеческому телу.

Кулановский сделал несколько торопливых шагов к темному закутку и остановился.

«Ба, да здесь перепутаны причина и следствия! Девчонка избивает большого взрослого мужчину? Плачет, всхлипывает, но изо всех сил колотит кулачками по его груди, животу. Тот только охает!

— Эээ, что вы делаете?! Отпустите парня, вы его изувечите!

Женя говорил по-русски. Лоис использовала португальские ругательства, Оссолоп стонал по-английски. Все было как на Вавилонской башне во времена оны.

— Отпустите его, и больше женственности, девочка, вы ведь только начинаете свой жизненный путь! Нельзя истреблять мужчин такими примитивными способами. Признаюсь, для начала у вас получается это вовсе неплохо.

— Вот тебе за всех и за все! — Лоис надавила острой коленкой на грудь Джимми.

— Ооо...х! — выдавил Джимми.

— Хватит, хватит! — Женя тронул девушку за плечо. — Не надо! Еще минута, и ему будет конец. Финиш. Капут. Карамба. Стоп!

Лоис отпустила Оссолопа и рванулась к Жене:

— А ты откуда взялся? Ты кто? Ты с ним?

Женя поднял руки вверх.

— Ешьте меня с маслом и без оного, девочка! Я за справедливость! Если парень заслужил высшую меру наказания, пусть пройдет через суд! Суд, сеньорита, вы меня понимаете? Я лично по-португальски ни бум-бум.

— Она дала мне в большое дыхание, и я перевернулся, — заявил Оссолоп, садясь.

— Все вы подлецы! Честная девушка шагу не может ступить, везде эти свиньи со своими лапами!

— Она дала мне в дых... Я, правда, немножко выпил...

Евгений Кулановский улыбнулся.

«Черт возьми! Ну и темперамент!»

В неровном электрическом свете горело, дрожало, сияло огненное девичье лицо.

«Будь я проклят, если когда-нибудь видел такое лицо. Будь я проклят, если увижу!»

— Наконец я с вами расквиталась, твари! — еще раз всхлипнула Лоис и занялась прической.

Джимми быстро вскочил на ноги.

— Ей-богу, я вел себя с ней джентльменом! — вывернув руку, он пытался счистить прилипшие к спине окурки.

— Мда? — Ирония спасла Женю от необходимости быстро отвечать на малопонятную скороговорку Оссолопа.

— Вы не верите? Но серьезно, я имел к ней деловой разговор.

— Такой деловой разговор? Мы смеемся, мистер... мистер? — Английский язык в устах Кулановского претерпевал значительные деформации.

— Оссолоп к вашим услугам.

— Да, я помню, который есть с доктором Трири?

— Да, я его секретарь. Я вам благодарен. Конечно, смешно думать, что могла быть серьезная драка, но царапины и укусы, они ведь тоже малоприятны, не так ли?

— Разумеется, если они незаслуженные.

— Незаслуженные, тем более. Нет, правда, я был корректен, хотя, признаться, перед этим изрядно выпил, и... она меня неправильно поняла. К тому же, я португальских слов знаю еще меньше, чем она английских. Она считает вас немцем. Вы действительно немец?

— Нет, я русский.

— Ооо! Вот так встреча! Интернационал! Но посмотрите, каковы женщины? Дерется, ругается, но не уходит! Почему ты стоишь, девочка? Ты же обижена?

— Я хочу знать, что такое вы мне собирались сообщить. — Португальское произношение Лоис показалось Кулановскому верхом музыкальности.

— Что она сказала? — спросил Женя, сгорая от любопытства.

— Она меня реабилитировала. Она сказала, что ее удерживает интерес; я бы назвал это любознательностью. Она хочет вести со мной переговоры. Одновременно она просит, чтобы вы не уходили, мистер...

— Кулановский.

— Благодарю, мистер Кулановский. Вы сами видите, насколько деловая атмосфера была у нас в начале разговора, а затем все как-то неожиданно переменилось. Видно, не стоило нам перемещаться из света в тень.

— Да, это обычно обостряет отношения. Ну хорошо, я, пожалуй, пойду.

— Нет, нет, ни в коем случае. Вы будете свидетелем.

— После такой репетиции... — возразил Женя, не собираясь, однако, уходить.

— ...после такой репетиции все ошибки будут исправлены и порядок восторжествует! — заверил Оссолоп. — Прошу вас, не будем делать холодную погоду в этот теплый вечер. Не будем? Ну и отлично! А теперь, девочка, слушай меня внимательно. Ты любишь свою мать, не правда ли? А твоя мама любит одного человека, так ведь? Ну вот, а я могу сделать так, что человек, которого любит твоя мама, станет очень богатым. Но для этого я должен встретиться с ним, понимаешь? Если ты меня приведешь к нему или его ко мне, ты сделаешь счастливыми и Дика Рибейру и твою мать. Именно это я и хотел тебе сказать с самого начала.

Женя с напряжением вслушивался в воркующую речь быстро оправившегося Оссолопа. И все же доброй половины слов Кулановский не разобрал. Но тут Оссолоп перевел дух, и Женя замер. Черноглазка в этот момент снова рассердилась, но на сей раз сила бури не превышала пяти баллов. Она упомянула какого-то Дика и, отрицательно покачав головой, величественно удалилась. Гордая и непокоренная.

— Господин Кулановский меня извинит. — Оссолоп пожал плечами и тоже поспешил прочь.

Женя остался наедине с затухающим океаном.

«Извинит, разумеется, извинит. Пора и нам на боковую, интермедия закончилась. Чем же девочка меня потрясла? Внешность? Ну нет, у нас в институте Тереза Кондратюк, например... Так что же? Темперамент? Что такое темперамент? Мне, говорят, не хватает темперамента. Гм, что же такое темперамент? Определим его как энергию, расходуемую на выполнение работы. Вполне научное понятие. Хотя, пожалуй, лучше будет назвать темпераментом общий энергетический уровень организма. Сравнить безработного холерика и безработного меланхолика. Энергия, энергия... Пьяный более темпераментен, чем трезвый. Темпераментному человеку живется приятнее. Приятнее? Разве приятнее? Ведь он не знает другого темперамента и не способен сравнивать... А куда я, собственно, иду?»