Альманах «Мир приключений». 1969 г. - К. Домбровский

Только теперь все трое разглядели форменный китель Усиса. Преображение было мгновенным. Они попытались улыбнуться. Живчик застенчиво прикрыл рот ладошкой. Оссолоп расправил плечи и независимо отряхнул коленки. Ленивец отодвинулся в арьергард, сохраняя приветливый вид.

— Дружеская шутка, сеньор, — начал довольно развязно Живчик, но закончил почти горестно: — Так уж получилось...

— Ваши документы, господа! Номера кают? Фамилии? Нарушение порядка на корабле...

Отошедший за спину Усиса Ленивец снял со стены ярко-красный огнетушитель и, перевернув его днищем вверх, опустил этот мирный безотказный прибор фирмы «Шелл» на голову техника-электрика. Удар был мягкий, плавный, почти нежный, и Альдо так и не смог понять, почему он падает.

Он увидел только, что ботинки нарушителей порядка брызнули в разные стороны.

Техник был без памяти секунд десять, но ему показалось, что прошли годы. Когда сумеречный провал миновал, он сел на ковер, а затем и встал. Прямо перед ним была распахнута дверь четыреста первой каюты.

Ощупывая голову, Альдо поднял огнетушитель и повесил его на место. Так было положено начало восстановлению порядка.

Затем Усис вошел в каюту и жалобно позвал:

— Кто-нибудь есть?

Никто не ответил. Альдо взял ключ со стола, погасил свет, запер дверь, ключ отнес к портье.

— Кто у вас проживает в четыреста первой?

— Четыреста первой? Сейчас. Сеньор, она записана за неким Диком Рибейро. Но он попросил разрешения поселить вместо него девушку, дочь нашей барменши, а сам перешел в другую каюту. А что?

— Последите за каютой. — Усис потрогал твердеющее образование под волосами и добавил: — Там непорядок.

Портье открыл рот, но техник-электрик уже уходил, так и не разъяснив, что же за непорядок в роковой четыреста первой каюте.

Усис приближался к холодильному отделению в прескверном настроении.

«Можно позвонить помощнику капитана и все рассказать. Наверное, так и нужно сделать. Хулиганов поймают и накажут. Порядок будет восстановлен. Интересно, кто из них Дик Рибейра? Почему я не рассказал портье о трех бандитах? Почему сразу не позвонил помощнику капитана? Почему не потребовал ареста этого Дика Рибейры?

Я испугался, вот и все. Я просто очень сильно испугался. Это было слишком резкое и внезапное нарушение порядка. Спрашивается, за что они меня ударили? Что я им сделал? Я просто спросил документы. Каждый здравомыслящий сотрудник поступил бы на моем месте аналогичным образом. Разве не так? Они не захотели мне показать свои документы. Почему? Очевидно, им не хотелось, чтобы официальное лицо знало и могло сообщить куда надо об их недостойном поведении. Только ли? Нет, не только. Возможно, они не обладали нужными документами, либо документы компрометировали их обладателей. Кто такой Дик Рибейра? Соучастник или жертва? Поскольку он бросил меня, бездыханного и полумертвого, на произвол судьбы, я могу думать о нем очень плохо, хотя он и занимает приличное помещение. Этот человек либо трус, либо негодяй, либо то и другое одновременно. Трусливый негодяй!»

Усис с отвращением распахнул дверцу холодильника.

«Плохо. Все очень, очень плохо. А если это были профессиональные гангстеры? Тогда, пожалуй, лучше с ними не связываться. Они народ серьезный.

Вот почему я до сих пор не позвонил помощнику капитана.

Конечно же, они не соблюдают инструкций. Конечно же. Холодильник миллион лет не размораживался. В морозильнике образовались сосульки, подобные сталагмитам, что встречаются в подземных пещерах. Затем холодильник переполнен. Нельзя так перегружать аппарат. Машина не человек, она требует в уходе за собой нежности»,

— Эй, буфетчик, подойди сюда!

— Сию секунду, сеньор.

— Есть у тебя серая бумажка с черной надписью: «Инструкция по уходу и эксплуатации»? Есть? И ты, кажется, человек грамотный? Отлично. Тогда почему же ты не читаешь эту бумажку и не делаешь так, как там написано, а поступаешь совсем наоборот? Ты не соблюдаешь установленный порядок, и поэтому твой холодильник испорчен. Зачем ты набил его всяким хламом, которому замораживание совершенно не нужно? Вот, например, эта банка с зернами кофе. Ты полагаешь, они испортятся, если постоят в сухом теплом месте? Зачем ты их сюда сунул?!

— Простите, синьор, эту банку принесла сеньора Мимуаза, она просила сохранить ее в холоде несколько дней.

— Чепуха! У тебя в шкафу на полке я вижу шесть таких банок, и ничего с зернами не случится. Присоедини к ним седьмую.

— Я это сделаю, сеньор техник.

— Отлично. Теперь ответь мне, пожалуйста, как тебе удалось втиснуть этот окорок в морозильное отделение, и еще ответь мне, как ты собираешься извлекать его оттуда? Он примерз к стенкам с четырех сторон. Отвечай мне, буфетчик!

Хуанито, молоденький и очень хорошенький буфетчик, опустил глаза книзу, туда, где из-под полы белого халата выглядывали узкие носки сверхмодных сверкающих туфель.

— Ты не ответишь мне, буфетчик, и не один здравомыслящий...

— Я его разморожу.

— Но тогда ты разморозишь и свой окорок. Нет, не изворачивайся, мальчик, ничего хорошего никогда не получалось у людей, которые не умели ценить порядок, соблюдать порядок и поддерживать порядок ежедневно, ежечасно. Любая машина — это олицетворение порядка, выполненное в металле...

«А может быть, пока никуда не звонить? Подождать, осмотреться. Последить самому. Вдруг они и в самом деле гангстеры, а не просто пьяные хулиганы?..»

Донья Миму, сложив руки на коленях, горестно смотрела на Дика Рибейру.

«Он еще улыбается! Он еще улыбается своей белозубой вызывающей улыбкой, от которой у меня заходится сердце. Ему еще хочется улыбаться. Бедный беззаботный Дик! Словно это его не касается...»

— Словно тебя это не касается, — сказала донья Миму.

— Очень даже касается, Долли, — ответил Дик. Он называет ее на американский манер, хотя Миму это и не очень нравится. — Очень даже касается.

Дик уже не улыбается. Он разлегся прямо на ковре, без туфель, в своих поношенных бу-джинсах, в рубашке с подвернутыми рукавами. Несмотря на резкие морщины и складки на лбу, он еще молод. Молод и весел. Лежит на полу, подложив под голову рюкзак, потому что ему, видите ли, тесно на койке. Он там задыхается. Донья Миму покачала головой.

— Я в отчаянии, Долли, — говорит Дик и опять улыбается.

— Ты какой-то несерьезный! Это опасно. Это очень опасно. Ты знаешь этих людей?

— Я знаю этих людей и поэтому не думаю, что это так опасно, как ты говоришь. И я серьезен. Но я не хочу бояться, понимаешь, Долли?

— Ты должен бояться, Дик, ты обязан это сделать для меня. Если не будешь бояться, ты попадешь к ним в лапы, и дело кончится плохо.

— Хорошо, родная, я буду бояться. Но что я могу сделать?

Она вздохнула и опустила голову.

— Чего они хотят, Дик? Они не стали со мной говорить об этом.

— Нетрудно догадаться, что им надо. Старый Педро истратил на нашу экспедицию часть своих наличных денег. Он хочет вернуть их хотя бы в том количестве, в каком вложил. И сразу! Деньги ему нужны сейчас. Но ты же знаешь, что мы ничего там не нашли. Ни одного камешка, хотя бы в полкарата. Педро нужны гарантии, что долги будут возвращены. Конечно, я их верну, если разбогатею. А если нет? Педро всегда предпочитал синицу в руках журавлю в небе. Поэтому он и остался на задворках Белена. Он там бог, но выше ему не подняться. Если я не могу платить долги, то должен отработать. Знаешь, у него есть несколько участков, где они уже лет двенадцать перемывают пустую породу. Прикуют меня стальной цепочкой к тележке, и года три я буду работать за то старое изношенное барахло, которое громко называлось снаряжением. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я стал подпольным каторжником?

— Как ты можешь так говорить, Дик?

— Если я не хочу платить долги или отрабатывать, то...

— Дик, а нет ли еще какой-нибудь причины? Ведь не так просто снарядить погоню, да еще на корабль. Только для мести?

— При чем тут месть? Педро человек жестокий. Он кому хочешь перережет глотку. Если это ему выгодно. Я не ручаюсь, что он не пронюхал о моей карте. Конечно, карта без меня слепа, но, в конце концов, можно попытаться заполучить и карту и меня.

— Кто тебя мог предать?

— В живых остались только проводники. Они известные пьяницы и всё могут разболтать, если их хорошо подпоить.

— Что? Что они могут разболтать? Ведь вы же ничего не нашли.

— Мы не нашли камней и побрякушек инков. Но зато мы нашли месторождение золота. Много золота, но не для человека, для машин, понимаешь? Руками-то золото не добыть. Нужны мощные драги. Я составил карту этих месторождений. Условную, свою карту, чтобы только я один знал, как туда добраться. Эти месторождения ни одному нашему богачу не поднять. Здесь нужен капитал, машины, специалисты, оборудование. Вот почему я подаюсь в Штаты, я уже тысячу раз объяснял тебе. Там я найду деньги и технику. Это непросто, но вполне реально. А у нас ни денег, ни техники, да и говорить со мной никто не станет.