Джек Лондон. Собрание сочинений в 14 томах. Том 2 - Джек Лондон

— Двое из тех, что поближе к дверям, выйдут и займутся им,— сказал председатель.— Вы, док Холидэй, тоже пойдете с ними и сделаете все, что возможно!

— Попросите сделать перерыв,— прошептал Сент-Винсент.

Фрона кивнула головой.

— Господин председатель, я прошу объявить перерыв, пока не устроят этого человека.

Крики: «Не надо перерыва!», «Продолжайте разбор дела!» — встретили ее слова. Предложение Фроны было отклонено.

— Ну, Грегори,— сказала она с улыбкой, садясь рядом с ним.— В чем дело?

Он крепко сжал ее руку.

— Не верьте им, Фрона... Они хотят,— у него что-то застряло в горле,— убить меня.

— Почему? Успокойтесь и расскажите мне все.

— Прошлой ночью...— поспешно начал он, но умолк, чтобы выслушать скандинава, который только что кончил присягать и теперь давал показания, обдумывая каждое слово.

— Я быстро проснулся,— говорил он,— подошел к двери и услышал еще выстрел.

Его прервал румяный человек в старом клетчатом пальто.

— Что вы подумали? — спросил он.

— А? — переспросил свидетель, и лицо его побагровело от смущения.

— Когда вы подошли к дверям, какая мысль пришла вам прежде всего в голову?

— А-а!—Человек облегченно вздохнул, и лицо его просветлело.— У меня нет мокасин, и я подумал, что чертовски холодно.— Довольное выражение его лица сменилось наивным удивлением, когда последовал взрыв смеха. Но с тем же тупым видом он продолжал: — Я услыхал еще выстрел и побежал по дороге.

В эту минуту Корлисс протиснулся к Фроне через толпу, и она уже не слушала дальше.

— Что случилось? —спросил инженер.— Что-нибудь серьезное? Не могу ли я вам помочь?

— Да, да! — Фрона благодарно пожала ему руку. Постарайтесь как-нибудь перебраться через пролив и попросите моего отца приехать сюда. Скажите ему, что с Грегори Сент-Винсентом случилась беда, что его обвиняют... В чем вас обвиняют, Грегори?

— В убийстве.

— В убийстве? — удивился Корлисс.

— Да, да! Скажите, что его обвиняют в убийстве, что я здесь, что он мне нужен. И пусть он привезет мне во что одеться. И, Вэнс,— она пожала ему руку, быстро подняв на него глаза,— не слишком рискуйте, только постарайтесь это устроить.

— Я все сделаю.— Он уверенно тряхнул головой и начал проталкиваться к дверям.

— Кто защищает вас? —спросила Фрона Сент-Винсента.

Он покачал головой.

— Никто. Они хотели назначить какого-то Билла Брауна, лишенного прав адвоката из Штатов, но я отказался. Он теперь среди тех, кто меня обвиняет. Это самосуд. Они заранее сговорились погубить меня.

— Я хотела бы все узнать от вас.

— Но, Фрона, я невиновен... Я...

— Тише! —Она положила руку ему на плечо, чтобы заставить его замолчать, и сосредоточила свое внимание на свидетеле.

— Так вот, журналист отбивался как мог, но мы с Пьером заперли его в хижине. Он плакал и не двигался с места...

— Кто плакал? — прервал его прокурор.

— Он. Вот этот парень.— Скандинав указал на Сент-Винсента.— Я зажег свет. Коптилка была опрокинута, но у меня в кармане была свеча. Очень хорошая привычка носить свечу в кармане,— серьезно прибавил он.— А Борг, он лежал на полу мертвый. А женщина сказала, что он это сделал, и тут же умерла.

— Кто же именно?

Он снова ткнул пальцем в сторону Сент-Винсента.

— Вот этот парень.

— Она это сказала? — шепотом спросила Фрона.

— Да,— также шепотом ответил Сент-Винсент,— она это сказала. Но я не могу себе представить, что заставило ее так поступить. Она, по всей вероятности, была не в своем уме.

Румяный человек в поношенном клетчатом пальто подробно допросил свидетеля. Фрона внимательно следила за допросом. Однако ничего нового выяснить не удалось.

— Вы имеете право подвергнуть свидетеля перекрестному допросу,— заявил председатель Сент-Винсенту.— Вы хотите что-нибудь спросить?

Журналист покачал головой.

— Попытайтесь,— настаивала Фрона.

— Какой смысл? — сказал он безнадежно.— Я обречен заранее. Приговор был известен до начала суда.

— Одну минуту, пожалуйста.— Резкий голос Фроны остановил уходившего свидетеля.— Вы лично не знаете, кто совершил убийство?

Скандинав тупо уставился на нее, словно выжидая, пока ее вопрос проникнет в его сознание.

— Вы не видели, кто совершил убийство? — еще раз спросила она.

— О, да. Этот парень.— Он снова указал пальцем в том же направлении.— Женщина сказала, что он убийца.

Все кругом улыбнулись.

— Но вы этого не видели?

— Я слышал выстрелы.

— Но вы не видели, кто стрелял?

— А! Нет, но она сказала...

— Довольно, благодарю вас,— любезно сказала Фрона, и свидетель удалился.

Обвинитель посмотрел свои заметки.

— Пьер Ла-Флитч! — провозгласил он.

Стройный смуглый человек с тонкой, гибкой фигурой вышел на свободное место перед столом. Это был красивый брюнет с быстрыми, выразительными глазами, которые на минуту остановились на Фроне, полные открытого и неподдельного восхищения. Она улыбнулась и слегка кивнула головой, потому что он ей понравился с первого взгляда и показался давно знакомым. Он тоже улыбнулся ей, и его гладкая верхняя губа приподнялась, обнажив ряд великолепных зубов безупречной белизны.

В ответ на стереотипные вопросы он сообщил, что носит имя отца, потомка канадских французов-охотников. Его мать — он пожал плечами и сверкнул зубами — была метиской. Он родился где-то в Баррен-Граундзе, во время охоты; он не знает точно где. Его считают старожилом. Он прибыл в страну во времена Джека Макквестчена, через Скалистые горы с Большого Невольничьего озера.

Когда ему предложили изложить все, что он знал о данном деле, он на минуту замолчал, как бы обдумывая, с чего начать.

— Весной принято спать с открытой дверью,— произнес он мелодичным голосом, звучащим, как флейта, в нем чувствовался заметный акцент, напоминавший о его происхождении.— Так и я спал прошлой ночью. Но я сплю, как кошка. Лист ли упадет, ветерок ли подует, я всю ночь слышу какой-то шепот. При первом выстреле — он щелкнул пальцами — я проснулся и кинулся к дверям.

Сент-Винсент нагнулся к Фроне:

— Это был не первый выстрел.

Она кивнула головой, не спуская глаз с Ла-Флитча, который галантно прервал свой рассказ.

— Раздалось еще два выстрела,— продолжал он,— один за другим — бум-бум, вот так. Это в хижине Борга,— сказал я себе и побежал туда. Я решил, что это Борг убивает Бэллу, что было нехорошо. Ведь Бэлла — красивая женщина,— пояснил он с неотразимой улыбкой.— Мне нравилась Бэлла. Я побежал туда. А Джон выбежал из своей хижины со страшным шумом, точно неповоротливая корова. «Что случилось?» — спрашивает он, а я говорю: «Не знаю». Тут кто-то выскочил из темноты — вот так — и сбил Джона с ног и сбил меня с ног. Мы вцепились в него. Это был мужчина. Раздетый. Борется. Кричит: «О! OI О!»— вот так. Мы крепко держим его, и он понемногу перестает кричать. Тогда мы встаем и говорим ему: «Пошли назад».

— Кто был этот человек?

Ла-Флитч, чуть повернувшись, посмотрел на Сент-Винсента.

— Продолжайте.

— Так? Человек, он не хотел возвращаться, но мы с Джоном настояли, и ему пришлось идти.

— Он что-нибудь говорил?

— Я спросил его, что случилось, но он только плакал... он... он... всхлипывал, вот так.

— Вы не заметили в нем ничего особенного?

Ла-Флитч вопросительно поднял брови.

— Ничего необычного, ничего из ряда вон выходящего?

— Ах, да, у него были руки в крови.

Не обращая внимания на глухой ропот в толпе, он продолжал говорить, и его выразительная мимика придавала драматизм всему рассказу.

— Джон зажег свет, Бэлла стонала, как тюлень, когда пуля попадет ему под ласт. А Борг лежал в углу. Я посмотрел на него. Он больше не дышал. Тут Бэлла открыла глаза, и я взглянул ей в глаза и понял, что она узнала меня, Ла-Флитча. «Кто сделал это, Бэлла?» — спросил я. А она билась головой об пол, а потом тихо шепнула: «Он умер?» Я понял, что она спрашивает про Борга, и сказал: «Да». Тогда она приподнялась на локте, быстро оглянулась кругом, страшно торопясь, и когда увидела Винсента, то так и уставилась на него и больше не сводила с него глаз. Затем она указала на него, вот так.— Ла-Флитч обернулся и ткнул дрожащим пальцем в сторону подсудимого.— И она сказала: «Он, он, он!» А я спросил: «Бэлла, кто это сделал?» И она сказала: «Он, он, он! Сент-Винча, он это сделал». И потом,— голова Ла-Флитча бессильно свесилась на грудь, но вновь откинулась назад, когда он, сверкнув зубами, закончил свою повесть,— умерла.

Румяный человек, Билл Браун, подверг метиса обычному допросу, который только подтвердил его показания и выяснил, что во время убийства Борга происходила, должно быть, ужасная борьба. Тяжелый стол был сломан, стул и койка превратились в щепки, а печка опрокинута.

— Я никогда не видел ничего подобного,— закончил Ла-Флитч.— Нет, никогда.