Капитан - Джон Норман

— Встать! Руки назад! — приказал стражник, входя в клетку.

Руки Флоры связали за спиной, на рот натянули повязку, не дающую сказать ни слова. На голову набросили капюшон, затянув его шнурком на шее. Затем ее бросили на пол. Через мгновение Флора почувствовала на своей шее прикосновение ошейника и тяжесть цепи. Ее повели куда-то по наклонному коридору. Вскоре она ощутила босыми ногами влажные камни и ручейки.

Ее заставили лечь на живот. Флора чувствовала через капюшон ледяной холод камней пола. На шею ей надели еще один, более тяжелый ошейник. Цепь от него прикрепили к полу — это Флора определила по тому, что не смогла приподнять голову.

Она не знала, где находится. Она попробовала кричать, но у нее получались лишь еле слышные беспомощные стоны.

Флора замерла, лежа в темноте, со связанными за спиной руками, прикованная к полу. Цепь на ее шее достигала в длину не более шести дюймов. Где-то далеко послышались выстрелы.

Глава 30

— Он удирает! — закричал Отто.

Председатель магистрата карабкался по внутренней лестнице, ведущей к верхней комнате левой башни ворот. В одной руке он сжимал свиток, в другой — револьвер.

Он отстреливался в сторону ворот. По стене шурша сползали осколки. Из башен торчали дула винтовок. На стенах у бойниц засели стрелки. Одни из них защищали крепость сбоку, другие вели огонь из бойниц внешней стены.

— Ему некуда бежать, — успокоил Юлиан.

Взглянув на стену, председатель магистрата повернул обратно, выстрелив еще раз по направлению внутреннего двора. Слева от Юлиана заряд выбил острый осколок.

Тут же по стене во двор скатилась окровавленная фигура.

Юлиан опустил револьвер.

— Все кончено, — сказал он.

— Нет, — возразил Отто, — где-то прячутся другие.

— Он с летней планеты.

— Их здесь несколько оттуда.

Во внешнем дворе лежало двенадцать трупов. Все они были в белых одеждах, возле одиннадцати из них в лужах крови валялись короткие винтовки, спрятанные внутри пучков дикторских прутьев, и топоры.

Перестрелка была короткой, но яростной. Ликторы внезапно выхватили винтовки, но стражники Юлиана опередили их, прежде чем те успели нажать на спусковые крючки. Ликторы путались в белых одеждах, извивались, пытались отыскать своих спрятавшихся врагов, а те вели огонь со всех сторон.

Теперь Юлиан смотрел на трупы.

— У них не было шансов, — заметил Юлиан.

— Один еще на свободе, — возразил Отто, оглядываясь по сторонам.

— Он бросил винтовку, — сказал Юлиан. — Его незачем бояться.

— Здесь только одиннадцать топоров, — произнес Отто, обойдя трупы.

— Мы обязательно поищем, — кивнул Юлиан.

— Вряд ли он умеет обращаться с топором, — с сомнением произнес Отто. Он нагнулся и поднял один из обоюдоострых топориков на длинной рукоятке, торчавший из пучка дикторских прутьев. Пучки этих прутьев и топоры, которые нес эскорт представителя высшей власти, являлись древним символом — вероятно, известным ныне как формальный и безвредный, но когда-то он свидетельствовал о власти государства, о его могуществе и силе, способности подавлять противников и, если есть желание, убивать их.

— Осторожнее, — предупредил Юлиан.

Отто вышел во внутренний двор и медленно направился к его ограждению. Он настороженно оглядывался. Наверху, у ограждения, оказались только двое стражников, вооруженных пращами. Не считая их, двор был пуст.

Внимание стражников было отвлечено чем-то, происходящем во внешнем дворе, вдалеке.

В лесу, на охоте, человек замечает любые мелочи, и многие из искусств воина подобны искусствам охотника. Вероятно, по этой причине многие воинственные народы часто увлекаются охотой.

Смятый лист, сломанная ветка, указывающая направление движения — все эти незначительные мелочи позволяют пойти по следу.

Поэтому теперь крохотные капли крови на камнях парапета не требовали особой наблюдательности, чтобы истолковать их значение. Поблизости был вход в одну из башен.

Отто держал свой топор наготове. Дважды в цирке ему приходилось участвовать в лабиринтовых играх, на которых зрители напряженно и молча следили с высоты своих мест, как один боец ищет другого в сложном лабиринте.

Иногда зрители дружно вскрикивали, когда случалась короткая, внезапная и жестокая схватка.

Отто вошел в башню и взглянул на винтовую лестницу.

Обычно в таких башнях винтовые лестницы всегда поднимались по направлению часовой стрелки. Казалось бы, здесь нет причин упоминать об их конструкции, но подобное предположение заведомо ошибочно.

Как известно, большинство мужчин являются правшами, следовательно, держат оружие в правой руке. В таком случае нападающий, поднимающийся по винтовой лестнице, должен подвергать опасности часть своего тела, не защищенную оружием, в то время как человек, спускающийся по лестнице, вероятно, защищающийся, мог прикрыть себя оружием и значит, находиться в менее опасном положении.

Внезапно сверху свалился топор. Пролетев по диагонали, он с резким скрипом скользнул лезвием по камню.

Он пролетел довольно далеко от Отто. Неужели тот, кто бросил топор, был перепуганным или слишком глупым? А может, он хотел только выглядеть неопытным воином?

Отто сделал еще один неторопливый шаг вверх. И еще один.

— Стой на месте! — услышал он. Вряд ли было разумно со стороны воина кричать. В его голосе чувствовалась паника.

Был ли воин напуган или просто притворялся? Отто не считал, что этот человек умеет владеть топором. Он не спешил подниматься по лестнице. На ступенях виднелись капли крови. Затем Отто услышал сверху шаги — кто-то словно ступал по мягкой циновке; звук был совсем иным, чем при ходьбе по камню.

С величайшей осторожностью он поднялся еще на несколько ступеней. Наконец, он оказался на площадке — самой большой во всей башне. С нее на полукруглые балконы вели три тяжелые двери. Две из них были заперты. Такие двери обычно запирали только изнутри. Это давало возможность получить дополнительную защиту в случае успешной осады. Отто взглянул наверх. Люк, ведущий на крышу башни, тоже был заперт. По тем же причинам его не запирали снаружи. В таких случаях защитники могли хотя бы временно сдержать натиск нападающих, запершись изнутри.

— Стой на месте! — снова прозвучал вопль.

Звук шел с балкона, со стороны единственной незапертой двери.

Ударом топора Отто сбил с двери задвижку, чтобы ее нельзя было запереть за его спиной. Он распахнул дверь.

— Стой! — раздался испуганный крик.

Человек в тунике стоял у ограждения балкона, спиной к нему, сжимая в руке топор. Белая верхняя тога была разорвана и испачкана и грудой окровавленных обрывков валялась у его ног.