Цербер - Николай Полунин

"Где ты место надежное сыскал за два часа и откуда мотоцикл?" - спросил Михаил, не углубляясь более.

"Места у меня везде есть, - важно сказал Павел, - Паша Геракл - не щенок какой-нибудь. А два колеса по дороге прикупил, теперь у вас с этим просто. Как во всем цивилизованном мире. Только права водительские в том же салоне не выдают, фотографию моментальную не лепят, не дорос сервис. Пришлось показывать те, на которых рожа еще целенькая".

Павел даже не делал вид, что говорит правду, и потом, внизу, Михаил увидел и сам. "Судзуки" был в великолепном состоянии, но, конечно, не в фабричной смазке. Просто отличная, отлаженная и обкатанная машина. Как личное оружие у заботливого хозяина. Он спросил лишь:

"Ты с документами - не засыплешься?"

"Эти чистые. Мне только в компьютер нельзя попадать. Но ведь скоро все вообще кончится, да, Братка? Совсем? - Павел покрутил носом. - Слушай, что Зиновий-то так явился вовремя?"

"Я давно ничему не удивляюсь".

...Автоматический голос сказал в очередной раз о конечной станции, о платформе справа, о необходимости не забывать свои вещи, а о чужих оставленных сообщать. Поезд ушел к депо. Там его переведут через стрелку, и он вновь увлечет доверчивых людей под землю, чтобы везти их в гуле и грохоте под всеми семью холмами города.

Цифры на институтском здании сменились. Без пяти. Одна из пятерок, составлявших число пятьдесят пять, горит наполовину.

Михаил в который раз обежал глазами пространство перед собой. Торговые ряды, рейсовые автобусы, маршрутные такси, люди, всем тесно. Отсюда уезжали или уходили пешком - в обе стороны и прямо вперед, если смотреть от платформы, через институтский комплекс и старый сад. Где-то поблизости притаился "Судзуки". Кроме того, здесь должны находиться представители еще как минимум двух заинтересованных сторон.

Михаилу было жарко под легким летним пальто. Оно было застегнуто доверху, а горло закрывал ослепительный белый фуляр. Михаила нельзя было не заметить, а заметив - не запомнить. Именно в таком виде.

- Вы не приятеля ждете? Так не туда смотрите. Вон он стоит.

Алик в сопровождении двоих пил пиво из маленькой бутылочки, прислонившись к кирпичному углу торгового ряда. Михаил мог побиться об заклад, что полминуты назад его здесь не было. Отсюда заметно, держится на последнем. Одна рука на перевязи, в цветной косынке.

- Благодарю. - Михаил, так и не глянув на подошедшего, сделал движение идти вниз.

- Несколько слов. Приятель - видите? - жив-здоров. Он подождет.

- Хорошенькое здоров. Я уж знаю, как он здоров. В больницу отправили - и здоров?

- Ну, откуда же мне знать, кто кого куда отправил. Может, и хорошо, что только в больницу, а могли - прямиком в морг. Знаете, такой шанс у каждого имеется. У него, у меня, у вас.

- Про свои шансы я и сам все знаю, - отрезал Михаил. - Если хотите говорить, мой человек должен стоять рядом. Пошли к нему, или пусть сюда приведут.

- Я бы не рекомендовал. Нужно договориться о деликатных вещах, и присутствие третьего...

- Договориться?

- Ну - обсудить.

- Хорошо, что нужно? - Михаил незаметно следил за часами. Пять минут, и пятерка горит не полностью. - Только быстро.

- Боюсь, быстро не получится, Михаил Александрович. Я и так большой риск имею, встречаясь с вами у всех на виду.

- Место сами выбирали.

- Э-э... Я имел сильное опасение, что, встречаясь в более приватной обстановке, мой риск возрастал. Нам могли помешать. А здесь люди, все открыто...

- Особенно мы. - Михаил показал на дома в отдалении. - Хорошему стволу и поправку ставить не надо, так достанет. Кстати, это вам я обязан визитом в квартиру? Зачем пришли? Что искали, если искали? Почему нагадили так?

Человек рядом был толстый, весь круглый, какой-то масленый, как масленичный блин. И ноздреватый такой же. Он умильно прищурился и вдруг стал похож на Мурзика:

- А вы ничего за собой не помните, Михаил Александрович? В город Видово вы не ездили неделю тому назад, с неким Боровским не встречались, в последний путь его не провожали, с девушками не любезничали, безвременно усопшим не интересовались?

- Ч-черт... - На минуту его охватила растерянность. "Как они меня четко! При чем тут?.."

- Боровский - это была фигура, скажу я вам. - Умильный "Мурзик" поднял толстые лапки. - Не знаю, не знаю, как там и что, никаких подробностей. Но то, что на следующий день после его кончины десяток бригад в разные стороны лыжи навострили разнюхивать - это уже о чем-то говорит. Вам и вашему мальчику сильно повезло, что в вашу сторону послали так, "шестерок": несерьезные люди, мелочь, пачколи. По другим адресам направились гораздо более...

- По каким другим?

- Ну откуда же я знаю. Просто там, должно быть, прорабатывали все его контакты за последние дни. Так всегда делается.

Михаил наморщил лоб, вспоминая:

- Человек за обедом костью подавился, что-то в этом роде. Кому это может быть надо?

- Значит, кому-то надо. Скажу очень доверительно, Михаил Александрович: я бы поостерегся.

- Только не надо меня пугать.

Десять минут. Теперь ноль горит без нескольких точек, угловатый, надкушенный бублик. А народу не убавляется. Алик стоит между двумя налитыми фигурами.

Михаил повернулся к ограждению спиной, оперся о него локтями:

- На озере за мной охотились по-настоящему. Кто?

- На каком озере? - очень удивился толстый.

- Ладно. Вы прямо здесь, сейчас, освобождаете парня, возмещаете ему, сколько скажет, и впредь не трогаете. За это я... что требуется от меня?

- Ах, Михаил Александрович, - сложил он лапки, - как вы решительно ставите вопрос. Ну да воля ваша, Мальчика мы и так отпустим, зачем он нам. А вот вы... Вы же понимаете, что ваши... скажем, неординарные способности не могут не заинтересовать. Будем начистоту. Название "Корпорация" вам ни о чем не говорит?

Михаил мотнул головой.

- Ну да, ну да, вы, должно быть, далеки... К чему вам с кем-то объединяться, такие специалисты, как вы, всегда работают в одиночку. Но, согласитесь, бывают ситуации, когда без сильной поддержки не обойтись. Скажем, с этим Боровским... ведь действительно, могут явиться и другие, и мы уже не сможем вас охранить...

- Какой же я, по-вашему, специалист? По чему?

- По устранению, Михаил Александрович, по чему же еще? Совершенно естественная причина - что может быть изящнее? Высший класс работы, восхищаюсь, была бы шляпа - снял. Заметьте, я ни словом не обмолвился о... скажем так, причинах вашего интереса к тому или другому лицу. Уважение чужих тайн - первейшее правило. При таком подходе мы вполне могли бы найти общий язык. Не материальная заинтересованность - насколько нам известно, в этом смысле вы человек совершенно независимый, - но существуют вещи поважнее денег. Мы предлагаем вам дружбу...