Антидот к паранойе - Максим Волосатый

– Что ж, идите.

Цепочка людей потянулась в сторону стены белого тумана.

Собственно, если бы не они, то в дежурном ритуале изготовления «той самой» таиксаны не было ничего загадочного и мистического. Равно как и ничего сложного.

По рассказам Турухтанова, заранее приготовленную смесь, рецепт которой не являлся секретом в принципе (его знал весь Пепел и вся галактика), спрессованную в брикеты, относили в Белое Место и … выкладывали в конкретной точке, которую определяли общинники. Принцип определения они сообщить отказались категорически. Но это не суть. А суть заключалась в том, что после нескольких минут пребывания в этой точке смесь и приобретала те самые легендарные качества и свойства, которые так ценились знатоками.

Все. Никакой романтики, никаких загадок и тайн. Облом и финиш. Но сакс продолжал верить. Верить, несмотря ни на что, и ждать, непонятно чего. И вот, час пробил.

– Двинулись, – немолодой общинник, как и все они, с окладистой бородой, показал рукой на туман, неподвижно висящий впереди, и неспешно зашагал по узкой тропинке.

Его напарник (как было сказано, смена – всегда двое) тронулся за ним. Следом двинулась Шадская, потом Элечка, Декстер, Селена и замыкал процессию Степа, которого уже начинали подгрызать сомнения по поводу нужности данного мероприятия.

Туман принял их, как родных. И даже не стал отстраняться от Степы, как это он обычно делал. Цепочка уверенно шла вперед, и судя по всему, Белое Место не испытывало по поводу гостей никаких негативных эмоций – видимость была отличная. Никаких тебе пряток, жмурок и потеряшек. Даже как-то странно.

Идущая позади общинника Шадская вопросов лишних не задавала. А зря по мнению Декстера, который изнывал позади Элечки, из-за узости тропы будучи не в силах провести допрос с пристрастием. Но тем не менее. Бодливой корове Бог рог не дает, поэтому путешествие происходило молча и неспешно. Последний пункт, кстати, очень сильно расстраивал Степу, который был вовсе не прочь побыстрее закончить все мероприятия и рвануть домой. Что-то напрягало его на этой планете, но что именно, он так и не смог сформулировать. Просто не нравилось.

Минута, другая, третья. Маленький отряд свернул уже три раза. Местность не менялась, туман – тоже. И вот когда Степа уже был готов начать отпускать язвительные шуточки, потому как бродить в облаках в полной тишине занятие для людей с очень крепкими нервами, а вовсе не для изнеженных владельцев ресторанов, туман раздался в стороны, и шутить Донкату резко расхотелось.

Перед группой лежал путь. Не дорога, а именно Путь. Широкое полотно, уходящее вдаль. Обрамленные в начале колоннами обочины лишь подчеркивали величие открывающейся картины. Путь уходил за горизонт, неведомо как пронзая все Белое Место, и теряясь в зыбкой дали, сквозь которую просачивался неясный свет. Создавалось четкое ощущение, что этот Путь уводит тебя в другие миры. Туда, где не действуют привычные законы мироздания, куда не дойти пешком, не добраться на боте, не долететь на крейсере. Туда, где все твои мечты становятся реальностью.

Донкат замер с открытым ртом, ловя каждое мгновение появившегося Пути.

– Степа? – тронула его за рукав Селена.

– Красиво, – заворожено прошептал Донкат. – Тебе тоже нравится?

– Что нравится? – озадачилась Селена. – Очередная порция тумана?

– Да нет же, – моргнул Степа. – Дорога. Путь. Посмотри, вот же она. Не видишь?

– Нет, – напряглась Селена. И напрягалась она по теме. Если Степа был так сказать, любителем, человеком, чьи способности позволяли ему устанавливать контакты с Белыми Местами в галактике, то Селена Коваль числилась полноценным сотрудником ФАФ. И на Белых Местах она как раз и специализировалась. И это было весьма странно, что Степа видит этот Путь, а Селена – нет.

– И что ты видишь? – ревниво поинтересовалась она.

– Тихо, – поднял руку остановившийся общинник, шедший первым.

Степа заткнулся. Замолчали все. Наступила тишина, усугубляемая туманом. То есть вообще ничего было не слышно. Ни одного звука.

И вот, в этой тишине, посреди абсолютного безмолвия вдруг, одна за другой начали появляться картины. Непонятные и бессмысленные, странные и причудливые. Они танцевали по краям Пути, не пересекая его. Порхали между колонн, украшая и без того совершенную перспективу.

Проводники-общинники медленно сняли заплечные мешки с грузом и начали вытаскивать из них темно-зеленые брикеты. Они укладывали их ровно на линии, с которой начинался Путь. Степа облегченно выдохнул – значит, не один он видит эту дорогу с колоннами. Он сделал шаг вперед… И неожиданно оказался прямо рядом с ними, на краю Пути. Сзади сдавлено охнула Селена. Проводники обернулись. В их глазах появилось напряжение.

– Сюда нельзя, – насупился шедший первым.

– Да я и не хотел ничего такого, – попытался объясниться Степа, но слушать его никто не стал.

– Назад, – приказал общинник.

Степа послушно сделал шаг назад, справедливо ожидая, что окажется рядом с Селеной. Ничего подобного. Его шаг оказался обычным шагом. Он всего лишь чуть отодвинулся от двоих общинников. Да что такое? Пришлось сделать еще несколько шагов назад. Степа подошел к Шадской. Та, смерив его странным взглядом, чуть подвинулась, давая проход по тропе…

И тут Путь ожил. Между колоннами сгустилась дымка, и на Донката глянуло уже знакомое грубо прорисованное лицо. Не красавец – не урод, не злой – не добрый, не мужчина – не женщина, не человек – ….

Ай! Это он! Как его? Как он себя там звал? Тикасан? Да нет же. Таиксана. Точно так же, как салат. Да?!

– Это ты? – улыбнулись губы, и Степа вдруг понял, что остался один. Что?! Опять?! Да сколько можно? Вопреки здравому смыслу, подсказывающему, что сейчас самое время заорать в голос от страха, Степа решил обозлиться. А поскольку воевать в чужом месте (давайте еще уточним – в чужом Белом Месте) с коренными обитателями было не очень правильно, то у Донката как-то сам собой попер сарказм.

– Это ты?

– Нет – поджал губы Степа. – Не я. Это тень несбывшихся надежд.

– Хорошо сказано, – над губами открылись два глаза. А что, их только что не было? Странно как-то. – Ты знаешь, о чем говоришь.

Приятно, конечно, вот только Степа понятия не имел, за что его хвалят.

– Не моих надежд, – покачал он головой. – Чужих. Но они имеют шанс сбыться.

– И это правильно, – голос существа стал похож на порыв ветра. – Надежды должны сбываться. И ты тот, кто поможет им в этом.

– Я тоже так думаю – согласился Степа. – Поэтому давай их сбудем побыстрее, и по домам, а?

– Спасибо, – ни к селу, ни к городу отозвался голос. – Ты снова помогаешь мне. Я этого не забуду.