Золотоволосый капитан - Линда Уинстед

Глядя на поджатые губы Роджера и его прищуренные глаза, Квент почти ясно видел, как работал мозг юноши.

Закончив уборку, ребята присоединились к Роджеру возле камина, но тот проворно вскочил на ноги прежде, чем они успели опуститься на пол и расслабиться.

— Ну, парни, пошли в амбар, — сказал Роджер с улыбкой.

Все посмотрели на него так, словно он и впрямь немного тронулся умом.

— Зачем? Снаружи холодно, — громко прошептал Гилберт Фармер. Несколько голов согласно кивнули, но Роджер стоял на своем.

— Здесь все пропахло рагу. Я не засну, если мне в ноздри всю ночь будет бить этот запах. Лук оказался чересчур резок, и я до сих пор чувствую перец, — Роджер наморщил нос.

— Я ничего не чувствую.

— Меня совсем не беспокоит этот запах.

Роджер разочарованно вздохнул, взглянул на Лили и повернулся к товарищам, выжидательно смотревшим на него. Наконец он что-то тихо шепнул одному из братьев Фармеров, и тот передал его слова остальным.

Через несколько минут ребята направились к двери, их лица покраснели, а руках они сжимали одеяла. Роджер пропустил их вперед и обернулся на пороге.

— А вы разве не идете, мистер Гиббен? — наивно спросил он, но Томми не попался на удочку. Он взглянул на темноволосого юношу, застывшего в дверях.

— Я буду спать здесь, рядом с огнем, если ты не возражаешь, — буркнул он.

Когда в комнате остались лишь Лили, Квент и Томми, напряжение, казалось, увеличилось десятикратно. Не раздавалось ни звука, кроме потрескивания огня и скрипа ботинок расхаживавшего по комнате Квента. Лили села к столу и тихо барабанила пальцами по дереву, Томми придвинул кресло поближе к камину и, протянув к огню ладони, наслаждался теплом.

Дом наполняли запах вечерней трапезы, специй и еще какой-то неуловимо уютный аромат. Он напомнил Лили о вечерах, проведенных в обществе Коры и Томми… До того, как Квент ворвался в ее жизнь. Но разве могла она что-нибудь изменить? Если бы она все знала заранее, отказалась бы она от Квента?

Внезапно в камине с громким треском раскололось бревно и высоко взметнулся язык пламени. Квент замер, Лили перестала барабанить по столу, а Томми чуть не подпрыгнул от неожиданности.

— Черт побери! — дядюшка вскочил на ноги, Рукой оттолкнув от себя кресло, которое со стуком упало на пол. Он бросил взгляд на Квента, затем повернулся к Лили. Суровость исчезла из его глаз, и Лили обнаружила, что непроизвольно улыбается ему. Все, что сделал Томми, он сделал из любви к ней: набросился на Квента в гостиной их дома в Нассау, установил за ним слежку на острове, назвал «капитаном» в присутствии лейтенанта-янки.

И теперь он с большим трудом осознавал, что она влюблена в Квента. Лили видела это в недоверчивых глазах Томми, наблюдавшего за ними.

Но Томми и сам испытал любовь, несмотря на его грубую внешность и резкую речь. Он познал любовь благодаря Коре.

Неожиданно в дверь ворвался Роджер.

— Мистер Гиббен! Джонни и Эдди сцепились! Я пытался остановить их…

Томми отвернулся от Лили и подобрал единственное оставшееся одеяло, аккуратно сложенное у камина.

— Вижу, вас, идиотов, никак нельзя оставить одних хотя бы на одну ночь. Я вас тросом высеку, если придется.

Холодный воздух проник внутрь сквозь открытую дверь, в которой стоял Роджер. Дыхание зимы заполнило комнату, затронув каждый уголок, и Лили обняла себя за плечи, надеясь согреться. Дверь захлопнулась за Томми, вышедшим вслед за Роджером, и Лили с Квентом остались одни. Квент не отрываясь смотрел на огонь, а Лили глядела ему в спину, полная тревожных мыслей, которые преследовали ее весь вечер.

Он возвращался на войну. Лейтенант Тайлер вновь собирался присоединиться к армии, что однажды уже привело его к ранению и из-за чего он чуть не лишился ноги. Лили никогда не видела боя, но она видела последствия — искалеченных мужчин, овдовевших женщин. В боях проливались реки крови, и она неожиданно поняла, почему Квент не счел забавным ее импровизированный спектакль на борту «Хамелеона». Он лицом к лицу сталкивался с кровопролитием и собирался вернуться вновь в этот ад.

И, возможно, на него будут направлены винтовки, доставленные врагу на ее собственном корабле. Патроны, принесшие Лили прибыль. Сабли, которые она с радостью вкладывала в руки южан. Самым жестоким поворотом судьбы месть Лили может сыграть роль в гибели Квента.

— Квент, — прошептала она его имя и увидела, как напряглась его спина.

— Да, Лили. — Он не повернулся к ней, продолжая смотреть на пламя перед собой.

— Не уходи. Тебе не нужно больше сражаться… — тихие слова сорвались с ее губ, и Квент медленно обернулся.

— Я должен, — серьезно сказал он. — Но ты помни свое обещание. Я хочу, чтобы ты держалась в стороне от всего этого.

— Да, но ты… ты мог бы поехать со мной.

Лили не хотела, чтобы ее предложение прозвучало таким просительным тоном. Квент посмотрел ей в глаза, и она не отвернулась, избегая его взгляда, как поступала весь день.

— Помнишь, в тюрьме — когда ты умирала, — почему ты сказала тогда…

Лили печально улыбнулась.

— Что я любила тебя?

Квент кивнул.

— Потому что мне показалось, что это прозвучит очень драматично для охранников… — Лили слегка заколебалась. А вдруг она больше никогда его не увидит? Что же ей сказать Квенту? — И потому, что это — правда.

Лили положила руки на стол, ладонь на ладонь. Она слегка дрожала и думала, что Квент не заметит этого. По крайней мере, надеялась на это.

— Ты все еще любишь меня, Лили? — прошептал Квент так, словно страшился спросить вслух, боялся услышать ответ.

Лили помолчала, изучая его, прежде чем ответить. Темные глаза Квента были прикрыты, лицо бесстрастно, но без того дерзкого выражения, которым он прикрывался, как щитом. У рта исчезла твердая складка, появлявшаяся иногда в минуты упрямой решимости. Квент выглядел немного растерянным… почти таким же растерянным, как и она сама.

— Если я отвечу «да», — тихо, нерешительно спросила Лили, — ты вернешься со мной? Вернешься в Нассау?

— Нет, — ответ вырвался настолько быстро, что Лили поняла, это — правда. И она почувствовала удовольствие, когда ее слова прозвучали с вызовом.

— Тогда это не имеет значения, не так ли?

Лили опустила взгляд на крышку стола, внимательно изучая выщербленную деревянную поверхность. Она больше не заплачет у него на глазах, черт побери! Она не должна.

— Иди спать, Лили, — грубовато сказал Квент, поворачиваясь обратно к огню.

Лили медленно поднялась, отодвинув стул, и оперлась руками на поверхность стола. Она могла бы признаться Квенту, что любит его, могла бы умолять не оставлять ее. Изменит ли это его решение? Или он вновь разобьет ее сердце и скажет, что ему все равно?