Золотоволосый капитан - Линда Уинстед

— Хозяева этого дома не вернутся до завтрашнего дня, — обратился к Лили Томми, игнорируя Квента, когда они вошли в большую комнату. В одном конце ее находился большой камин, в другом — кухня. Открытая дверь вела в единственную спальню.

— Ты уверен? — спросила Лили, прохаживаясь по комнате и разминая уставшие от долгой езды в седле ноги.

— Да. Им хорошо заплатили. Они выглядели так, словно долгие годы не видели денег, когда я давал им золото.

Роджер и братья Фармеры развели огонь в массивном камине и в плите. Квент ходил по комнате, сцепив руки за спиной, постукивая ботинками по деревянному полу. Суровый взгляд Томми упорно следил за его передвижениями. Лили знала, что Томми считал Квента виновным во всех несчастьях, которые обрушились на нее, — ее пленении, тюремном заключении, ее очевидной болезни.

Квент что-то неразборчиво пробормотал о глотке свежего воздуха и выскочил через переднюю дверь наружу. Прежде, чем он успел закрыть ее, в дом ворвался порыв холодного ветра, и Лили вздрогнула, когда пронизывающий воздух добрался до нее. Взгляд ее не отрывался от двери, за которой скрылся Квент.

Томми решил проследить за ребятами, направившимися к лошадям. Селлерс с друзьями быстро учились, но они не были конюхами. Они — моряки.

Воцарилось молчание, и через несколько минут Роджер отправил обоих братьев Фармеров на поиски дров, а сам принялся готовить ужин. Рагу. Он сказал, что это — единственное блюдо, которое он умеет готовить, а остальные и понятия не имеют о приготовлении пищи.

Лили сидела за столом и нервно барабанила по нему пальцами, поглядывая на дверь. Она настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила Роджера, пока тот не встал напротив и не наклонился к ней, привлекая к себе ее внимание.

— Он ведь не знает, не правда ли? — серьезно спросил Роджер.

Лили взглянула на него непонимающими, широко раскрытыми ясными глазами.

— Кто не знает чего?

— Тайлер, — сказал Роджер, выпрямившись. — Он не знает о том, что вы беременны?

Лили пристально посмотрела на мальчишку, нет, уже — на молодого мужчину на пороге зрелости. Его взгляд был слегка осуждающим, слишком печальным для Роджера, и понимающим.

— Как ты догадался?

— У меня девять братьев и сестер, — фыркнул Роджер. — Я начал подозревать, когда вас вырвало прямо мне на ботинки, но когда я увидел, что вы заснули посередине дня, я уже знал наверняка.

— Люди иногда просто устают.

Роджер замотал головой, его темные кудри затряслись. Он превратится довольно-таки в красивого мужчину, когда его черты потеряют детскую мягкость.

— Занимайся своими делами, Роджер, — добавила Лили, устав смотреть в его осуждающее лицо.

Она обидела его. Лили успела заметить это по его глазам, прежде чем Роджер отвернулся и пошел к плите и своему рагу.

— Конечно, капитан.

Лили все быстрей барабанила пальцами по столу. Она постукивала ногой по полу, и когда холод добрался до ее ступней, Лили пожалела о тепле Нассау.

Она перевела взгляд от двери на спину Роджера. Его голова склонилась над большим, булькавшим котлом.

— А интересно, Роджер, — небрежно начала Лили, — когда твоя мать ждала… ее все время тошнило?

Как Лили ни старалась, но не смогла скрыть своего отчаянья.

— Нет.

Она не видела лица Роджера, но ясно слышала улыбку в его голосе.

— Только первые два или три месяца. А когда она носила малышку Эми, то ее вообще не тошнило. Но она все время выглядела усталой и спала как убитая, да.

Роджер повернулся, все еще сжимая в руке острый нож, которым помешивал рагу.

— Но она всегда говорила, что стоило потерпеть, чтобы потом почувствовать в своих руках младенца.

Лили никогда не заходила в мыслях о своем положении дальше этого. Положение. Но ребенок… крошечный и вопящий… Все, что она знала о младенцах, — это то, что они крошечные, хрупкие и очень много плачут. Мальчик или девочка? С темными, как у Квента, волосами или с ее светлыми?

Роджер скрестил руки на груди и с торжествующей улыбкой наблюдал за ней.

— Так вы скажете ему?

Лицо Лили стало твердым и решительным.

— Нет. И ты тоже никому не скажешь, понятно?

Она посмотрела на него взглядом, который два месяца назад поставил бы Роджера на место. Но «Хамелеон» лежал на дне океана.

— Почему? — спросил он дерзко.

— Пожалуйста, Роджер, — голос Лили смягчился. — Прошу тебя не как капитан, а как друг. Я не хочу, чтобы Квент узнал об этом.

— Да почему, черт возьми?

Лили не успела ответить, потому что вернулись Гилберт и Эдди, нагруженные дровами, которых хватило бы больше, чем на одну ночь. Но взгляд Роджера, брошенный на нее, сказал Лили все, что она хотела знать. Он мог не одобрять ее поведения, но он подчинится ее желанию… хотя бы и неохотно.

У Лили имелись причины не говорить Квенту о том, что у них будет ребенок. Возможно, это было несправедливо. Может, даже бессердечно. Но Лили не собиралась превращаться в клушу, пытающуюся удержать мужчину возле себя ребенком. Она не хотела, чтобы Квент чувствовал себя привязанным к ней из-за того, что она носит его дитя.

Лили хотела, чтобы Квент любил ее, но не знала, возможно ли вернуть то, как он любил ее когда-то, и полюбит ли Квент ее вновь.

Они собрались около огня, как большая, но неполная семья; ребята из экипажа Лили устроились прямо на полу, с тарелками, полными рагу Роджера, на коленях. Они тихо переговаривались над дымящимися мисками, стараясь не обращать внимания на напряженную тишину, повисшую в комнате.

Томми гневно смотрел на Квента. Нетрудно было догадаться, что старый моряк с удовольствием убил бы его и сожалел о том, что вряд ли ему представится такой случай.

Квент игнорировал пристальный, полный ненависти взгляд моряка, обратив все свое внимание на Лили, на то, как она, едва притронувшись к ужину, не отрываясь глядела на огонь. Когда она не смотрела на пляшущее в камине пламя, то напряженно вглядывалась в лицо Роджера.

В комнате установилось тревожное молчание. Закончив ужин, юноши принялись прибирать в кухне. Повар из Роджера получился хороший, но неряшливый, и поэтому все молодые моряки, кроме него самого, сталкиваясь друг с другом, чистили плиту, мыли посуду и подметали пол. Молчание сгущалось по мере того, как заканчивалась уборка, и, решил Квент, как следствие болезни их капитана.

Роджер, выполнив свою часть работы — приготовление ужина, — растянулся на полу перед камином, громко заявив, что не несет ответственности за устроенный им беспорядок. Он улегся на лоскутный коврик и украдкой, как ему, видимо, казалось, посматривал на своего капитана, ее первого помощника и Квента.