История России с древнейших времен до конца XVII века - А. Боханов

Летописи описали смелые действия и князя Александра, и его воинов. Похвалу полководца заслужил бесстрашный Яков-полочанин. Другой, Сбыслав Якунович, из новгородцев, сражался в самой гуще вражеских воинов и, «не имея страха в сердце», многих из них поразил. Гаврила Олексич, которого Пушкин гордо считал своим предком, преследовал шведского королевича, спасавшегося бегством на корабль, по сходням. Гаврилу вместе с конем сбросили в воду, но он сумел выплыть и снова орудовал мечом «посреди полка шведов». Новгородец Миша с отрядом разбил три легких корабля. «Молодой» Савва, врубаясь в шведские ряды, добрался до шатра их предводителя, «подсек его столи». Падение шатра еще больше воодушевило новгородцев и, наоборот, сломило моральный дух их противников.

Потеряв многих воинов, остатки шведского войска ночью бежали на своих кораблях. Королю не удалось осуществить свой план — отрезать Русь от Балтийского моря. Александр Ярославич, получивший после этой блестящей победы прозвище «Невский», проявил себя выдающимся полководцем, подтвердив вскоре, что его военный талант — дар Божий. Высшей похвалы оказались достойны и его храбрые воины, патриоты земли Русской.

Попытки шведских завоевателей продолжили немецкие рыцари. Они еще за четыре десятилетия до этих событий захватили земли ливов, латышей и эстов. Не раз битые русскими и литовцами, упорно рвались на новые земли Восточной Прибалтики. В 1237 г ., когда началось нашествие Бату-хана на Русь, рыцари объединили свои силы — слились два их ордена: Ливонский (Орден меченосцев) и Тевтонский. К ним на помощь шли крестоносцы из разных европейских стран. Их поддержала и благословила папская курия.

В год Невской битвы они овладели Изборском, крепостью во Псковской земле. Сюда подоспели ополченцы-псковичи. Но потерпели поражение, потеряв и своего воеводу. Немцы, окрыленные первыми успехами, двигались, разоряя по пути Русские селения, к самому Пскову. Сожгли его посад, но попытки взять город успеха не принесли. Удалось им это сделать с помощью изменников из псковской верхушки — посадника Твердилы Иванковича и иных бояр. В ходе тайных переговоров они согласились признать власть Ордена и впустить рыцарский гарнизон в город. В нем появились немецкие фогты-управители. Вместе с Твердилой они и властвовали. Часть псковичей, не согласных с изменнической политикой бояр, бежали в Новгород.

Аппетиты рыцарей разгорались. Они уже замышляли захват новгородских земель. Начали нападать и разорять их. Отряды захватчиков появлялись уже в 30—40 верстах от Новгорода Великого. Александр Ярославнч, надежда и гордость новгородцев, не поладил с их боярами и уехал в Переяславль-Залесский, свое родовое гнездо, к отцу. Но нужда в князе-воителе заставила вельмож новгородских смирить гордыню и отправить депутацию к Александру. Тот, не помня зла, поспешил в Новгород и сразу же (1241) направился к Копорью — базе крестоносцев. Штурмом взял ее, разрушил, а ободренные новгородцы увидели на улицах своего города пленных рыцарей. Помимо прочего, эта победа предотвратила совместные выступления немцев и шведов против Руси.

В зимние дни следующего года Александр и его брат Андрей ведут против крестоносцев новгородские и Владимире-суздальские полки. Подошли ко Пскову, выбили из него немцев, и снова пленники-чужеземцы шествуют по Великому Новгороду. Александр же, не удовлетворившись достигнутым, следует с войском к орденской границе. Обходит с запада Псковское озеро, подходит к южной оконечности озера Чудского. Наступала весна, но лед еще не сдвинулся. Сюда, по древней земле эстов, шло рыцарское войско, уверенное в себе: «Покорим славянский народ, возьмем в плен Александра». Снова княжеская разведка следит за неприятелем, шлет вести полководцу. Правда, дозорщики не уберегли себя, попали в засаду: одни погибли, других взяли в плен.

Рыцари приближались. 5 апреля 1242 г . оба войска встали друг против друга. Битва произошла у Вороньего камня, что в урочище Узмень, на льду озера. Взошло солнце, и рыцарский клин («свинья» — так называют этот воинский строй русские летописи) двинулся к восточному берегу. В центре «свиньи» шли пехотинцы, в голове и на флангах — закованные в броню рыцари-конники.

Невский умело построил свои боевые порядки: в центре, не очень мощном, пехота, на флангах же — главные, самые крепкие полки. Немцы ударили, как и ожидал князь, в центр, смяли его — «пробились свиньей сквозь полк». Но получили сокрушительные удары русских флангов; оправился и центр, тоже перешел в атаку. Рыцарей окружили, и началось их избиение. «Была тут сеча великая» — лед покрылся потоками крови, треснул (летописец выразился красочно: «озеро аки бы двинулось»), и многие рыцари тонули в ледяной воде. Сотни убитых, пленные, бегство остальных по ломавшимся льдинам — таков итог новой блистательной победы Невского. Его полки семь верст гнали на Запад немцев-завоевателей. Пленники, привязанные к конским хвостам, увидели так желанный им Новгород, но не в качестве победителей.

Целую серию побед Невского нельзя не считать спасительными для Руси. В случае успеха двойного натиска — с востока, северо-запада — она наверняка оказалась бы в еще худшем положении. К ордынским разорениям, игу восточных властителей добавились бы потери богатых земель Новгорода и Пскова, не затронутых ордынским нашествием. Кроме того, политика «Drang nach Osten» («натиска на Восток») грозила и другими последствиями — окатоличиванием Руси, окончательным ее развалом, потерей национальной самобытности.

§ 3. Система ордынского господства

Великий историк и писатель Н.М. Карамзин, описавший и осудивший ордынские насилия на Руси, в то же время ошибочно полагал, что ханы все-таки помогли ей — мешали сворам князей, усилению удельной раздробленности, привели русские земли к единодержавию. Подобные суждения, нередкие и раньше, можно услышать подчас и в наши времена.

Ошибочность подобных взглядов очевидна. Ханы не только не способствовали единению русских людей; наоборот, разжигали рознь, раздоры. Старый прием — «разделяй и властвуй» — исстари использовался правителями везде и всюду, и ордынские правители не были, конечно, исключением.

Батый управлял Русью с помощью привычных для нее князей, ставших теперь его вассалами. Жители Руси также теперь подчинялись Орде. Их обязали платить «дани-выходы ордынские», и русские люди получили двойное ярмо: помимо своих князей и бояр, их дружинников и челядинов, нужно было ублажать, обогащать и иноземных господ, жадных и нетерпеливых. Угодным князьям ханы давали ярлыки (грамоты) на право княжения, неугодных — лишали их, наказывали, убивали.

Год спустя после западных походов Батый затребовал (1243) в свою ставку Ярослава Всеволодовича, брата князя Юрия, убитого в битве на р. Сити. Отец Невского унаследовал великокняжескую власть в Северной Руси. Но теперь этого было недостаточно — требовалась санкция Бату-хана. И князь Ярослав ее получил — хан принял его «с великой честью», и тот стал властителем не только Северной, но и

Южной, Киевской, Руси. На киевское наследство претендовал и Михаил Всеволодович, черниговский князь. Два года спустя после поездки в Орду Ярослава туда прибыли Михаил Всеволодович и галицкнй князь Даниил Романович. Первого из них, отказавшегося перед встречей с ханом пройти через огонь (в Орде царили языческие, шаманские, порядки), убили по его приказу. Князь же Даниил остался живым, но признал себя вассалом Орды — до тех пор его земля, как и Черниговская, не хотела подчиняться хану.

Великий князь Ярослав Всеволодович правил «из руки» Бату-хана три года. Он стал жертвой интриг и противоречий в монгольской верхушке. Дело в том, что огромная Монгольская держава (от Тихого океана до Дуная, от Северного океана и сибирской тайги до монгольских степей и закаспийских, закавказских гор) довольно быстро распалась на улусы: великого хана на востоке, со ставкой в Каракоруме, в собственно Монголии; Чагатайский (Средняя Азия и соседние земли), Хулагу (к югу от Каспия, Закавказье), улус Джучи, старшего из сыновей Чингисхана (иначе — Золотая Орда).

Верховным правителем выступал хан, сидевший в Каракоруме, остальные ему подчинялись. Но вскоре начались распри, усобицы, и правители улусов все более обособлялись от главной ставки, превращались в самостоятельных распорядителей своих обширных владений.

Ярослава вызвали в далекий Каракорум. Здесь его считали ставленником Бату-хана, а того не жаловали ни новый великий хан Гуюк, ни его мать Туракина, вдова покойного царевича Угэдэя. Русского князя отравили, и влиятельная ханша послала на Русь гонцов за его сыном Александром Невским. Здесь, во всемонгольской столице, были наслышаны о нем. Считали не только знаменитым полководцем, но и осторожным, осмотрительным политиком. На него рассчитывали в будущем как на собственного ставленника. Но тот не спешил, опасался участи отца.