Генетика этики и эстетики - Владимир Эфроимсон

Мы не можем здесь рассматривать правонарушения и даже преступления такого типа, которые вошли в обычай, пусть временно, и осуждаются законом, но не обществом. Но существует огромное количество преступлений, не только караемых законом, но и безусловно сурово осуждаемых обществом. Человек, совершивший такие деяния, преступает против законов совести и едва ли может найти самому себе оправдание. В чем причина? Очень большую роль придают алкоголизму. Однако подавляющее большинство неумеренно пьющих настоящими преступниками не становятся. Распад семьи? Но из множества распавшихся семей выходят этически полноценные люди. Какое-либо особое сочетание условий воспитания и окружающей среды? Но какое именно? В биографии каждого человека имеются криминогенные обстоятельства, но лишь в немногих случаях они приводят к совершению истинных преступлений. В силу чрезвычайной сложности формирования психики человека и ее реакции на внешние условия, в силу сложности любой подлинной биографии выделение истинно решающих криминогенных факторов почти всегда оказывается делом спорным. И именно в этом отношении близнецовый метод может оказать криминологии неоценимые услуги. Речь идет вовсе не об определении соотносительной роли наследственности и среды в преступности, чем, собственно, до сих пор и ограничивалось применение близнецового метода, а в тщательном изучении биографии тех пар однояйцевых близнецов, в которых преступником стал только один из партнеров. Поскольку в таких парах оба близнеца идентичны по генотипу и обычно попадают почти в одинаковые условия развития, именно на этих парах близнецов можно отчетливо выявить то исходное, быть может, минимальное отклонение, которое привело одного из партнеров к преступлению, а другого не затронуло.

В большинстве цивилизованных стран давно прошла та пора, когда нужда делала преступление необходимостью, единственным способом спасения личности или ее семьи.

При сравнении однояйцевых близнецов наследственные различия сведены к нулю, а внешние условия, как правило, чрезвычайно сходны. Поэтому число переменных сведено до минимума, и отыскание истинной причины преступности облегчается до предела по сравнению с обычными поисками криминогенных факторов в биографиях преступников. В смысле эффективности и убедительности изучение нескольких несхожих пар однояйцевых близнецов должно быть ценнее, чем изучение биографий сотен преступников, не имеющих такового полноценного контроля, как однояйцевые партнеры, преступниками не ставшие. Технически же задача выполнима, потому что в ходе следствия обязательно выявляется истинная фамилия, имя, отчество, год и место рождения преступника. Если он не захочет сам назвать своего близнеца, когда таковой имеется, то его наличие и имя можно легко установить по регистрациям в загсе. Одно- или двуяйцевых партнеров устанавливают с точностью 96 % простым вопросом: путали ли вас родители? И далее сопоставлением фотографий и отпечатков пальцев.

Естественно, представят существенный интерес и пары ОБ-преступников, а также пары ДБ хоть с одним преступником, так как эти пары осветят криминогенность воздействия при схожих условиях развития, но разных генотипах. Мы полагаем, что именно такого рода исследования позволят найти те стадии особой восприимчивости, когда зарождаются и закрепляются во внутреннем складе личности либо господство чувства долга, либо, наоборот, господство хищничества.

Все изложенное показывает, что упорная агрессивность, злобность, жестокость, хищничество, паразитизм, бессовестность, выражающиеся в рецидивирующей, подлинной преступности, не коренятся в природе нормального человека как наследие, оставленное эволюцией. Рецидивирующая тяжелая преступность должна иметь в каждом случае свои социальные корни, или не в столь уж редких случаях биологические, наконец, и генетические причины.

Психиатры, психологи, криминологи, как и генетики псевдомичуринского толка, склонны рассматривать психику «как целое», пренебрегая тем, что синтетическому подходу должен предшествовать локализационно-аналитический. И если в генетике этот аналитический подход привел к тому, что во многих болезнях точно известно, какой именно нуклеотид из N-1019 нуклеотидов генетического кода клетки заменен другим, то игнорирование локализационного подхода задерживает развитие психиатрии, а игнорирование биологических и генетических данных задерживает развитие психологии и криминалистики.

16. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ. РЕШАЮЩАЯ РОЛЬ ИМПРЕССИНГОВ

Настоящий человек и в своих темных стремлениях хорошо сознает правильный путь.

Гете. Фауст. Пролог на небе

Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой.

Гете. Эгмонт

Откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.

Бытие, 3.5

Пусть славится человек, идущий на смерть, чтобы создать слово, рвущееся из его сердца. Пусть славится человек, говорящий правду, которого не заставишь солгать. Он совершает тягчайшее, зряче и трезво идя на смерть за правдивое бестелесное слово.

Л. Фейхтвангер. Обетованная земля. Псалом о смелости

Внимательно отнесясь к делу, убеждаюсь, что император-то нам вовсе не нужен.

Г. Гейне. Германия. Зимняя сказка

Я верю, что человечество рано или поздно встряхнется, освободится из-под власти техники, перестанет кичиться своим всемогуществом и обратится к действительно стоящим вещам — к миру человеческой любви, кротости, уважения, удовлетворенности своей судьбой, большому искусству и настоящей науке.

Макс Бори

«В вихре ежедневных конфликтов и кризисов, драматических стечений обстоятельств, в сутолоке политической борьбы поэт и художник, музыкант продолжают незаметный труд столетий, создавая мосты общих переживаний между народами, напоминая человеку об универсальном характере его чувств, желаний и горестей, напоминая ему о том, что силы единения глубже сил разъединения. Память об Эсхиле и Платоне сохранилась поныне, а слава Афинского государства канула в вечность, Данте пережил гордыню Флоренции XIII в., Гете безмятежно возвышается над всей германской политикой. И я уверен, что когда осядет пыль веков над нашими городами, о нас тоже будут вспоминать не за наши победы и поражения на поле битвы или в политике, а за то, что мы сделали для духовного развития человечества» (Дж. Кеннеди).

Европа прожила Средневековье, черпая этику из непоколебимых религий. Затем эту веру в Северной Европе сменила рационализированная и адаптированная религия реформации. XVIII—XIX вв. человечество жило верой в разум и прогресс. 1-я мировая война пошатнула эту веру. Человечество обратилось к социализму и коммунизму. В последней трети XX в. человечество убедилось, что собой представляет социализм национальный и коммунизм мао-цзедуновский. Исчезла вера в то, что национальная рознь исчезнет, а парламентаризм приведет к торжеству социальной справедливости; наука, способная обеспечить изобилие во всем и всем, оказалась бессильной перед государственной властью.

Здравый смысл, веками утверждавшаяся этика оказались бессильными в условиях тотальной дезинформации и террора. Миллионы людей удалось вовлечь в пособничество тягчайшим преступлениям. Но концентрация власти, управление информацией, управление средствами массового уничтожения чрезвычайно усилились после второй мировой войны. Если вскоре после первой мировой войны резко усилился вывоз капиталов в колонии, то после их политического освобождения и успешной экспроприации зарубежных предприятий богатые страны Запада почти прекратили финансирование промышленности этих стран, в которых благодаря успехам медицины и падению смертности начался невиданно быстрый рост населения. Половина планеты оказалась перед угрозой голода, а мир — перед угрозой третьей и последней мировой войны, тем более, что средства массового уничтожения, атомные бомбы, баллистические ракеты и, по-видимому, средства микробиологической и биохимической войны оказались широко доступными. Между тем более чем когда-либо социальный отбор постоянно выдвигает на решающие посты беспринципных, бессовестных, продажных карьеристов. Но и основы гуманизма, основы этики и морали оказались глубоко скомпрометированными псевдодиалектикой, софистической философией и пропагандой, внушавшей массам, что те этические нормы, на которых держалось человеческое общество, ложны или имеют узко классовое значение. Слишком долго и упорно этику проповедывали для эксплуатации легковерных, и слишком часто и повсеместно массовые преступления производились якобы во имя торжества социальной справедливости. Если убежденность в правдивости этих законов коренится только в каких-то неосознанных чувствах, то в почти безнадежном положении оказываются те, кто, не веря в религию, освободившись от обманных политических догм, от веры в вождя, лучше всех все знающего, сохраняют однако приверженность старинным законам общечеловеческой этики, следование которым обходится безмерно дорого.