Богатые тоже плачут. Том 2 - Коллектив авторов

– А я уж подумала, что ты обиделся на Марисабель.

– Нет, нет, такое никогда не может случиться, правда, Марисабель? – сказал Бето, пытаясь поймать ускользающий взгляд девушки.

– По-моему, нет, – сухо ответила она.

– Ну, бывает, что влюбленные иногда ссорятся из-за пустяка, – продолжала поддразнивать Лили: она решила до конца выяснить не очень понятное ей отношение Марисабель к Бето.

– Да, но мы с Бето не влюбленные… – заметила Марисабель и, чтобы прекратить этот разговор, сказала: – Пойду схожу в кафетерий, съем чего-нибудь. А ты поговори пока с Лили.

Растерявшийся Бето повернулся к Лили.

– Я пришел поговорить с Марисабель, а видишь, как получилось…

– Что ж, я думаю, она была достаточно откровенна.

– Ты тоже считаешь, она меня не любит? – простодушно спросил Бето.

– Я думаю, она влюблена в другого, прости меня, – Лили твердо решила расставить все точки над «i».

– Это с ним она сейчас разговаривала?

– Не знаю, – пожала плечами Лили. – Я в чужие дела не вмешиваюсь.

Первой мыслью Бето было повернуться и уйти: даже издали он видел, как нежно смотрел на Марисабель тот мужчина, как долго прижимал ее руку к своим губам, нет, он должен знать правду, должен услышать ее от самой Марисабель. Бето кивнул Лили и бросился вслед за уходящей Марисабель. Он не смог ее догнать, но издали заметил дверь, в которую она вошла, и последовал за ней.

– Объяснимся, Марисабель, – сказал он, подходя к ее столику.

– Прошу тебя, Бето, лучше в другой раз, – сказала Марисабель.

– Нет, нет, сейчас. Выслушай меня, очень прошу, – настаивал Бето.

– Хорошо, садись.

– Марисабель, мне стыдно за свое поведение на празднике, – взволнованно начал Бето. – Просто… Ну, когда я понял, что ты недосягаема для меня, я ужаснулся, а теперь… теперь я понял, что не смогу жить без тебя. И постараюсь стать достойным тебя – несмотря ни на что. Только не спеши выходить замуж. Я… я не буду тебе мешать, не буду тебя тревожить. Буду учиться день и ночь, а когда твоя мама увидит, что я достиг чего-то, что не боюсь никакой работы, думаю, тогда она не будет против.

– Бето, знаешь, что я тебе скажу. Мне очень грустно, но я не могу тебе ничего обещать. Я хочу, чтобы ты меня понял: я могу быть только твоим другом, не больше.

– Прошу, подожди меня, это единственная просьба.

– Однажды ты узнаешь про меня что-то такое, что заставит тебя думать обо мне совсем по-другому. – Марисабель говорила серьезно, без тени улыбки, удивляясь про себя, как тяжел ей этот разговор: ведь, кажется, все она для себя уже решила и все-таки как трудно ей, оказывается, разговаривать с Бето, видеть его.

– Значит, ты любишь кого-то, да? Ты влюблена в того парня, с которым только что разговаривала, и поэтому запрещаешь мне мечтать о тебе? Но ведь так недавно ты говорила мне, что я тебе нравлюсь. Как быстро ты изменила свое отношение, – взволнованно говорил Бето.

– Прости, не знаю, что тебе ответить… Я не могу любить тебя, как мужчину, нет, но ты можешь быть моим другом, моим братом…

– Нет, нет, Марисабель, – перебил ее Бето. – Я люблю тебя совсем иначе. Я очень хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Я так тебя люблю…

Бето закрыл лицо руками.

– Но, Вето, ведь я же… – едва не сорвалось с языка Марисабель.

– Да, я знаю, ты… – Вето в упор посмотрел на нее повлажневшими глазами, – вы смотрите на меня уже иначе, потому что узнали настоящую историю моей жизни. Вероятно, ваша мама рассказала вам обо всем, чтобы объяснить то, что произошло. И теперь вы меня презираете.

– Нет, нет, вовсе не так. Не думай, что я изменила свое отношение к тебе. Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня. Я, как и моя мама, я люблю тебя и уважаю, но мы можем быть только друзьями, пойми же, – убеждала его Марисабель, взволнованная не меньше, чем он.

– Да, я понимаю. Вы уже знаете, что я просто бедняк. Невежда. Который ничего бы не достиг, если бы не ваша мама. Наверное, знаете, что я хотел вас обворовать, и меня отвели в участок. Я даже сидел в изоляторе. Ведь знаете, правда?

– Нет, но для меня все это неважно, клянусь тебе, – Марисабель не могла разобраться, какие чувства нахлынули на нее: жалость к Вето, а может быть, жалость к себе, к своей несостоявшейся любви? Не в силах справиться со своими чувствами, она расплакалась. – Прости, если я вела себя грубо. Прости, – рыдала она.

– Простить? Нет, Марисабель, это вы должны простить меня, потому что я осмелился рассчитывать на вашу взаимность. Ведь я знаю, кто я такой. И знаю, что я вам не пара.

– Прошу тебя, не говори так. Ты… ты самый лучший парень на свете. И я вовсе не считаю, что ты хуже меня, – сквозь слезы говорила Марисабель. – Наоборот, и потому, прошу, не думай обо мне. Я могу относиться к тебе только как к брату.

– Что ж, Марисабель, прости и ты за все, больше мы с тобой не увидимся. Я не хочу быть тебе другом или братом. Ни за что, ни за что… – сказал Вето, вставая.

– Обожди, Вето, не надо так уходить, – вскинулась Марисабель. – Почему ты не можешь быть мне братом?

Вето посмотрел ей прямо в глаза:

– Братом – никогда. Запомни это. – И, не оглядываясь, пошел к выходу.

«Бедный Бето, – думала она. – Ужасно, что он не знает всей правды. Считает себя таким униженным, бедным… Как же сказать ему, что я не виновата? Я не могу… Просто не могу…» – Слезы бежали по ее лицу.

Филипе открыла дверь и всплеснула руками:

– Просто не верится, что я вас вижу. Чоли меня все спрашивает, что могло случиться с доньей Терезой, что она к нам не приходит.

– О, Тереза! – обрадовалась Чоли.

– Рада вас видеть, Чоли.

Тереза в удивлении оглядывалась вокруг – ни разу в жизни она не бывала в таких хоромах.

– Ой, просто как в сказке! – воскликнула она.

– Что-то случилось, донья Тереза? Я вижу, вы очень взволнованны, – спросила Чоли, усадив Терезу на диван.

– Просто трудно сказать. Какая-то, знаете, нелепость. Значит, только я вернулась с базара, слышу, какой-то сеньор стучит в вашу дверь. Я вышла, и он сообщил мне что-то невероятное. Про Бето. Будто он что-то украл и поэтому должен явиться в суд.

– Явиться в суд? – переспросила Чоли.

– Ну да. Сеньору был нужен ваш адрес, и я его дала.

– Не может быть, это… – начала Филипе.

– И я так думаю, – закончила Тереза. – Просто недоразумение. Правда? Кто посмеет сказать, что Бето вор? Все в нашем квартале знают его. Боже мой, он и иголки не украдет.

– А кто-нибудь знает про это? – забеспокоилась Чоли.

– Нет, нет, только я, – поторопилась успокоить ее Тереза.

– Прошу, донья Тереза, никому об этом не рассказывайте. Наверняка, вышла ошибка, а люди могут подумать что угодно.

– Конечно, – заверила Тереза, – я уверена, что-то здесь не так.