Право на месть - Александр Мазин

Впрочем, мысль о том, что он борется за свободу множества людей, хоть и осознавалась Ласковиным, но не была доминирующей. Пусть лучше всякое сатанинское отродье станет его личным врагом. И Ласковин будет давить его, как личного врага. А там посмотрим.

Ласковин свернул с шоссе на грунтовую дорогу и, проехав метров двадцать, остановился. Дальше начиналась такая грязь, что впору пересаживаться на БМП.

Парой сочных пощечин Ласковин вернул Гужму к нерадостной жизни.

– Вылезай! – распорядился он.– Приехали!

И поскольку бывший наркоман был недостаточно проворен, Андрей схватил его за шиворот и без церемоний выдернул из машины.

Лесок был реденький, но зато ни грибников, ни ягодников в эту пору здесь не водилось.

Ласковин швырнул пленника наземь, наступил на него, вдавив в мокрую прошлогоднюю листву.

– Где мой парень? – рявкнул он.– Куда вы его спрятали?

Гужма промычал что-то неопределенное.

– Не слышу!

– Батя тебя убьет!

Бывший наркоман, оказывается, еще хорохорился.

Ну это ненадолго.

– Меня? Убьет? Кто, Лешаков твой? – с веселой издевкой спросил Андрей, сознательно коверкая фамилию Лешинова.– Давай, торчок, помечтай. Что еще скажешь?

– Ты… Ты не знаешь, кто мы! – Гужма старался говорить грозно, но был достаточно сообразителен, чтобы не трепыхаться.

Ласковин убрал ботинок с его груди.

– Встань,– негромко произнес он.

– Не встану! – в голосе бывшего наркомана прозвучала паника.

Ласковин молча смотрел на Гужму сверху. Он ничего не говорил, но пленник счел, что лучше ему подчиниться.

– Так кто же вы? – спросил Ласковин.– Давай говори, я послушаю.

– Мы – наследники арийской мудрости! – гордо провозгласил Гужма.

– Какой мудрости?

Ласковин был слегка ошарашен.

– Арийской.

Гужма снисходительно, сверху вниз, поглядел на Ласковина. И поскольку тот молчал, продолжил с важностью:

– Я – потомственный маг в восьмом поколении! Андрей отступил на шаг, чтобы получше разглядеть «потомственного мага». Он желал знать: не вешают ли ему лапшу на уши? Нет, физиономия Гужмы просто лучилась от самодовольства. Куда подевалось прежнее угрюмо-подозрительное выражение?

– Точно в восьмом поколении? – спросил Андрей.– Откуда ты знаешь?

– Мой батя – потомственный маг в седьмом поколении! – с гордостью сообщил Гужма.– Значит я – в восьмом!

Логика безупречная.

– И кто твой батя? – поинтересовался Ласковин.– У него, что же, документ есть, родословная?

– У бати есть все! – заявил бывший наркоман.– Сила его говорит громче бумаг.

В мозгу Ласковина что-то щелкнуло. И две половины картинки соединились.

«Потомственный маг в седьмом поколении!»

Они ведь и лицом похожи, как же Андрей раньше не заметил?

– А почему тогда ты – Гужма? – спросил он.

Физиономия бывшего наркомана слегка погрустнела.

– По матери,– пояснил он.– Батя тогда в странствиях был. Мир познавал. Но вернулся и сразу меня нашел.

– И долго странствовал? – осведомился Ласковин.

– Девятнадцать лет. Магическое число. Мы – истинные потомки арийцев, я и он. Только истинные потомки арийцев допускаются к тайнам Права и Слова.

– Право – это я понимаю,– подыгрывая, проговорил Ласковин.– А почему – Слово?

– В словах – знак истинного корня Руси,– охотно пояснил Гужма.– В корнях же слов – древний ведический смысл. Арийская магия. Понял?

– Как не понять,– пробормотал Андрей.

Арийская магия. Прямые потомки Ахурамазды и Кришны. Одновременно. Мало тебе, приятель, быть просто русским. Надо еще, чтобы непременно – от индусов, персов и древних германцев происходил. Причем от всех сразу.

Ласковин посмотрел вокруг: на прелую листву, на березнячок, просыпающийся от зимней спячки, потом на «потомственного мага»,– и нигде не обнаружил ни Персии, ни Индии. Нормальный русский пейзаж, нормальный русский недоделок (в какой семье – без урода?), с чахлым телом и манией величия…

«Стоп,– сказал себе Андрей.– Ты не прав!» Глупо прятаться в тупой материализм. Глупо и опасно.

«А ведь мне повезло! – подумал он.– Если это ходячее убожество действительно сын Лешинова – какой козырь!»

– …если ты сейчас отвезешь меня к нему,– говорил тем временем Гужма,– то я попробую уговорить батю, чтобы сильно тебя не наказывал. Ты не бойся, он ко мне прислушивается!

– Это хорошо,– сказал Ласковин. И врезал «потомственному магу» в живот. Гужма повалился на землю. «Придуривается, гад!» – подумал Андрей. Удар был слабенький.

– Вставай, ариец! – приказал Ласковин.– Земля холодная, простудишься!

«Потомственный маг» скрючился, подтянул острые колени, промычал нечто невразумительное.

Бить его было противно… но надо.

Ласковин занес ногу… и почувствовал неожиданное сопротивление! Нет, Гужма так и лежал, скорчившись, на прелой листве. Но нога Андрея как бы затормозилась. Словно мышцы ослабели. И еще он испытал два прямо противоположных чувства. Лежащий на мокрой земле бывший наркоман был ему крайне противен… и при этом вызывал умиление. Как младенец или двухнедельный котенок.

Когда Ласковин осознал, что происходит, его охватило бешенство, которое смело внушаемые эмоции, как ураган – небрежно поставленную палатку.

И «потомственному магу» достался пинок куда полновесней, чем планировался изначально.

От крепкого удара по почкам Гужма развернулся, как обрызганный кислотой червяк. Он больше не бормотал, только разевал рот и подергивался. Ласковин дал ему минуту, чтобы прочувствовать весь спектр ощущений, а затем еще раз поддел носком ботинка тощее тело «потомственного мага».

Спустя десять минут Гужма был готов к полноценному общению. То есть – выложить все, что потребует Ласковин.

Увы, где прячут Юру, Гужма не знал. Лешинов увез его вчера вечером из квартиры на Гривцова. Увез в неизвестном направлении. «Потомственный маг» был готов немедленно выяснить, где спрятан юноша, если Андрей его отпустит.

– Посмотрим,– сказал Ласковин.

И Гужма приободрился.

Ненадолго. Потому что Андрей решил точно выяснить, Лешиновым ли организован взрыв на Кутузовской набережной. А чтобы «потомственный маг» говорил охотней, Андрей поощрил его парой оплеух. Проверенное средство и на этот раз не подвело. Гужма «запел», как породистый кенар. То есть со всеми обертонами и подробностями.

Да, Андрей не ошибался, считая Лешинова организатором взрыва на Кутузовской. Гужма назвал даже имя исполнителя, человека, бросившего бомбу: Роберт. Вероятно, тот самый Роберт, о котором говорила Галя. Что ж, тем лучше, одним покойником меньше.

Причина, по которой папаша так невзлюбил Ласковина и его друзей, была сынку неизвестна, но Андрей без труда мог протянуть ниточку к покойному депутату Пашерову. И отругал себя за то, что засветился. Выходило так, что это он виноват в смерти Пети. Не сунься Андрей расправляться с господином депутатом, Лешинов не стал бы мстить ему и Потмакову.