Долгая дорога к дому - Алексей Ефимов

Так прошел месяц, и два месяца, и год. Суру взял себя в руки и вступил в ряды Защитников Твердыни — пути молодого офицера и простого рабочего теплицы разошлись быстро и далеко. Нет, они остались друзьями, но вот говорить им было не о чем. Теперь лишь Янтин оставался для Элари последним напоминанием о той, другой жизни — но и он быстро вырос, стал красивым, умным и очень сильным юношей, обзавелся семьей — как образец своей расы — и Элари остался в одиночестве. Он привык к такой жизни и уже не хотел большего. Это пугало его — вся эта череда протянувшихся в будущее нескольких десятков бесконечных пустых лет.

Когда Суру притащил окровавленного мальчика из другого мира, Элари понял, что судьба дала ему последний шанс расплатиться по счетам. Спасти личность мальчишки можно было лишь ценой чьей-то жизни, но Элари не колебался ни мгновения. Он растянулся на столе в лаборатории, зная, что хотя бы умрет не напрасно. Последнее, что он запомнил — тоскливые глаза Суру и укол в руку. А затем он навсегда ушел во тьму.

Часть 3: Длинная дорога к дому

Глава 1: Конец и начало

1.

Закончив историю Элари, Сергей Куницын поставил точку и задумался. Записывая всё это, он словно постепенно выплывал из тьмы. Его спасла собственная молодость и череда прожитых Элари тоскливых однообразных лет — сначала в приюте, потом здесь, в Твердыне. Большая часть памяти Айскина была ещё пуста и его воспоминания свободно разместились в ней — благо, он сам, по малости лет, видел и знал немного. Элари был старше, больше повидал — и Сергей удивлялся, что смог взять над ним верх. К счастью, их воспоминания не перепутались — он понимал, где чужая память, удивительная и странная, полная самых невероятных подробностей об этом мире. А вот чужое тело его очень доставало: стать взрослым сильным парнем — это, конечно, здорово, но переселение украло у него десять лучших лет жизни и это совсем не нравилось ему. Сам Элари ему тоже не слишком-то нравился. Изучая его память, Сергей понял, что по сравнению с ним он наивен, но далеко не глуп. И не одинок, вот что главное.

Он посмотрел на неумело нарисованный Элари портрет Усваты — самое дорогое, что у того осталось. Но у Сергея, пусть в ином мире, в ином мироздании, был дом, отец, друзья… — всё, чего Элари был лишен. Вдруг ему нестерпимо захотелось вернуться туда, сказать им, что с ним всё в порядке… раньше он не знал таких чувств. "Я вернусь домой любой ценой, как бы она не была велика" — с внезапной бесповоротностью поклялся юноша. В дверь постучали.

2.

Сергей недоуменно взглянул на Суру. У того было странное лицо — растерянное и в то же время ожесточенное. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

— Всё, — неожиданно решившись, сказал файа. — Реактор сдох. Починить невозможно — полопались охлаждающие трубы и вытекла вся вода. Наверху всё сгорело, а понизу затопило. Персонал разбежался — там такая радиация, что не подступишься, да и смысла нет. Сегодня починим, завтра вновь лопнет — проржавело всё. Прорва наполовину пересохла — бетон горячий, лишь лужи остались кое-где, а вся вода стекла в отстойник. Сурами уже знают и через несколько дней навалятся на нас всей ордой.

— И что дальше? — спросил Сергей. Его так занимали свои мысли, что он не оценил новость.

— Дальше? — Суру недоуменно посмотрел на него. — Что ещё может быть дальше… после этого? Ничего. Они нас сомнут — у нас и патронов-то почти не осталось. Электрозаграждения сдохли, света нет, качать воду из скважин нечем — короче, тот, кто строил Твердыню, был полным идиотом. А другие идиоты ему поверили. И теперь мы все умрем.

— И ничего нельзя сделать? — Сергей спросил почти равнодушно. Его мысли были всё ещё заняты другим.

— Ну, сделать-то можно много. Только смысла в этом уже нет — бежать некуда, сражаться нечем, прятаться негде. Какое-то время мы ещё будем держаться, потом нас перебьют. А что ты предлагаешь?

— Я хочу вернуться домой, — Сергей сказал то, о чем думал и лишь через миг осознал, что произнес это вслух.

— Куда, в Айтулари? — Суру удивленно взглянул на него.

— Нет. Домой. Туда… откуда я родом. У меня там друзья и родители.

— Чудесно, — Суру сложил руки на груди. — А как?

— Анмай должен знать. Наверняка. Мы должны найти сначала его. Он нам поможет.

— Анмай за горами Безумия. Как мы туда попадем? Впрочем… — Суру вдруг задумался. Мышцы на его лице задвигались, словно подгоняя мысли. — Ладно. А что ты помнишь про тот, другой мир?

— В общем, немного, — там мне было всего четырнадцать лет. Но рассказать могу разве что за год. И ты всё равно не поверишь.

— Я постараюсь.

Сергей начал рассказывать. Суру внимательно слушал его. Они сидели совсем рядом и иногда невольно улыбались — самые счастливые из всех обитателей Твердыни.

3.

Неделю спустя Сергей сидел на крыше дома Элари, наблюдая за разгоревшимся с утра сражением. Собственно, сражения он не видел — доносилась стрельба, иногда над гребнем вала поднимались дымки — и всё. Его взгляд невольно притягивали клубы пара, ещё ползущие над отстойником — огромная масса воды остывала медленно. Пирамида реактора выглядела совершенно мирной и безобидной — толща земли надежно скрыла радиоактивный клокочущий ад, в котором расплавленная масса погружалась всё глубже среди мертвого света и взрывов, сама себя погребая. Но эти взрывы гремели лишь в его воображении — никто не подходил туда ближе, чем на милю. Теплицы, пустые и холодные, были заброшены, и он всё это время бездельничал, изучая свою и, в то же время, чужую память — словно смотрел бесконечный фильм, видимый только ему.

4.

За гребнем вала сверкнули ослепительные вспышки — одна, вторая, третья, четвертая — и через минуту в небо поднялись четыре черных дымных гриба. Сергей понял, что в ход пошли магнитные пули Ньярлата и значит, сражение вступило в решающую стадию. Он с нетерпением ожидал пятой вспышки, но её не было — похоже, сурами хватило и этого.

Он подумал, что это победа… и тут же заметил, как с вала в беспорядке скатываются темные точки. Отсюда даже острые глаза Элари не различали деталей и он лишь гадал, что происходит… пока не заметил другие темные точки — более крупные и многочисленные, они спускались вниз рядами. Сергей не сразу понял, что это сурами, настигающие бегущих защитников Твердыни. Некоторые бежали со всех ног, другие останавливались на пути этих черных точек — и тут же исчезали, словно гасли, а сурами шли дальше.

Сергей, оторопев, смотрел на это, чувствуя, как противно сжимается живот. Лишь когда до него донеслись крики, он опомнился — нырнул в пыльную вонь чердака, опрометью скатился вниз и выбежал на пустынную улицу. Ему хотелось что-то делать — но что он мог?

Внезапно ему захотелось убежать в комнату Элари, запереть дверь, забиться под одеяло — и лежать так, пока не кончится этот кошмарный сон, или пока копье сурами не воткнется ему меж лопаток. Он не сделал так лишь потому, что надеялся найти Суру.

Сергей спрятался за деревом, вслушиваясь в приближавшиеся крики. Вскоре показались первые бегущие — солдаты и добровольцы из молодых и крепких жителей Твердыни. Лишь у немногих осталось оружие, все они бежали сами по себе, на всех лицах был страх. Никто из них не обращал внимания на юношу, даже не замечал его — все стремились к воротам Твердыни, прочь от сурами, не останавливаясь ни на миг. Сергей напряженно вглядывался в лица беглецов. Он понимал, что если Суру не появится в ближайшие минуты — то не появится уже никогда. Они условились встретиться здесь и юноша чувствовал, что друг придет к нему… если останется жив. Он не представлял, что будет делать здесь в одиночестве — наверное, просто бросится с криком навстречу сурами, надеясь на милосердную быструю смерть. А пока он с мучительным нетерпением и страхом вглядывался в толпу… и его сердце чуть не разорвалось от радости, когда он увидел Суру.

5.

Они бросились в объятия, словно после долгой разлуки, и застыли. Суру часто дышал, после быстрого бега его широкая грудь порывисто вздымалась и Сергей чувствовал, как часто и твердо бьется в ней сердце. Наконец, Суру отстранил юношу, взяв его за плечи, и заглянул в его глаза. Снайперская винтовка файа исчезла, карманы были пусты — но нож всё ещё висел на поясе, а глаза живо блестели.

— Сурами пересекли Прорву. Для Твердыни всё кончено — но не для нас. У нас ещё есть шанс — не слишком честный, конечно, но иного нет.

— Где Янтин?

— Стрела в горле. Он не мучился… в отличие от большинства. У нас просто кончились патроны… а в рукопашную с сурами — сам знаешь. Правда, в башнях у ворот и ещё кое-где стрелки держатся. Кое-кто побежал к реактору. Но в городе сейчас начнется резня.