Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя между политиками и военными разгорелись споры, в одном большинство присутствовавших сходилось: виновником трагедии является Бенеш. К тому же генералы, по мнению 3. Земана, тогда еще не высказали в адрес президента некоторые справедливые упреки. Гусарек, например, промолчал о том, что причиной недостаточного обеспечения границ на севере государства, включая Словакию, являлась уверенность Бенеша, что Польша останется нейтральной. Точно так же военные хорошо знали, что на максимально угрожаемом участке, в пограничном секторе между реками Лаба и Одра, строительство укреплений начало планироваться только в 1935–1936 гг. с предполагаемым сроком завершения в течение десяти лет и что к масштабным строительным работам приступили лишь в 1938 г. В построенных укреплениях пока отсутствовало некоторое ключевое для них вооружение, в ряде случаев его заменяли не прошедшие испытание эталоны, иногда даже макеты. Строительство нового оружейного завода в безопасно расположенной Дубнице над Вагом задерживалось, и производство предположительно должно было начаться самое раннее в 1939 г. Но здесь играло роль и такое обстоятельство: Чехословакии, по мнению финансовых экспертов, грозило государственное банкротство, а союзническая Франция со второй половины 30-х годов отказывала ей в предоставлении кредита на вооружение. Ко всему прочему боевой задор среди военнослужащих и гражданских лиц быстро сходил на нет. 30 сентября настроение чешского народа было уже иным, чем неделю назад. Массовых демонстраций на этот раз не было, и чехи с горечью принимали катастрофу своего молодого государства, двадцатилетие которого они намеревались отметить через месяц[482].
Во время второго заседания кабинета в 11.30 Бенешу был задан вопрос, не произойдут ли при капитуляции беспорядки в армии. На это президент ответил, что «с представителями армии были обговорены все возможности ведения изолированной войны, которая оставалась бы нам в том случае, если бы мы отвергли ультиматум и вследствие этого не получили бы никакой помощи ни от Франции, ни от Англии и ни от кого-либо другого, в условиях, если бы на нас напали Польша и Венгрия. В том случае, если бы нам на помощь пришла одна Россия, началась бы война против России, а Англия бы выступила против нас»[483]. Перспектива ведения войны только при поддержке СССР была отвергнута. Участники обсуждения не пришли ни к какому выводу, не было никакого голосования. После подчас сумбурной дискуссии Бенеш заявил, что рекомендует принять мюнхенские условия. Незадолго до полудня присутствовавшие молча приняли его точку зрения. В половине первого К. Крофта заявил британскому, французскому и итальянскому посланникам, с нетерпением ожидавшим его: «От имени президента и правительства я заявляю, что мы подчиняемся решению, которое было принято в Мюнхене без нас и против нас». А, обращаясь к англичанину и французу, он особо подчеркнул: «Я не хочу [никого] критиковать, но для нас это – катастрофа, которую мы не заслужили. Мы подчиняемся и будем стремиться обеспечить своему народу спокойную жизнь. Я не знаю, получат ли выгоды от этого принятого в Мюнхене решения ваши страны, но определенно, не мы последние, после нас это случится и с другими»[484].
Уже после этого президент встретился с депутатами Национального собрания от разных партий и ответил на их вопросы. «Президент д-р Бенеш, – значится в записи о встрече, – вошел бледный с искаженными чертами лица, и по его покрасневшим глазам было видно, что он ночью не спал». Снова был поставлен вопрос об альтернативах и высказано мнение, что следовало защищаться. «Д-р Бенеш взволнован, видно, что он нервничает, его речь несвязна. Он сказал: "В истории нет примера, чтобы так поступили с каким-либо самостоятельным государством и народом. Вы не знаете, что я испытал за последние дни. Этого нельзя описать. Нас покинули и предали. Это трусливые люди… Они боятся войны и считают, что Чехословакия может быть ее причиной. Это было трудное решение – принять условия и спасти народ или вступить в борьбу и дать себя истребить. История рассудит, что было правильным… Состояние западных демократий безотрадное. На них нельзя положиться… Из страха перед коммунизмом французы и англичане пойдут с немцами"».
В ответ на несогласие с капитуляцией депутата от компартии К. Готвальда Бенеш возразил: «Я не верю, что Англия и Франция помогли бы нам. Они радуются тому, что избежали войны. Они предпочитают принести нас в жертву». На замечание Л. Рашина о том, что «будущие поколения осудят нас за то, что мы без борьбы отдали свои земли», что «к чужеземной трусости мы присоединяем собственную трусость», что «не только другие, но и мы предаем сами себя», Бенеш снова повторил, что борьба, по его мнению, означала бы «истребление нации», а за это он не мог взять на себя ответственность. Характеризуя западную демократию, президент употребил слово «крах» и заявил, что «будущее заключается в оздоровлении демократии»: «Это должно быть идеей на будущее. Я, несмотря на то, что пережил и что переживаю, верю в идеалы демократии и гуманности. Однако во многом я разочаровался. Я ошибался. Я узнал, что большие государства, большие нации и в настоящее время не считаются с малыми государствами и малыми нациями. Они обращаются с ними так, как это им заблагорассудится». На этой встрече президент заявил о своей отставке в ближайшее время[485].
Вечером П. Дртина и начальник Канцелярии президента республики Я. Смутны, разочарованные решением капитулировать, встретились с Бенешем в его рабочем кабинете. Дртина заявил, что капитуляция была бы разумным шагом, если бы противником являлся кто-нибудь другой, а не Гитлер, которому нельзя верить. Бенеш не согласился. Он рассчитывал на то, что новые границы Чехословакии будут гарантированы четырьмя державами. За немецким вторжением, дескать, последовала бы резня народа. Более
