Контур человека: мир под столом - Мария Александровна Аверина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Звонить-то ко мне знаешь как?
Бабушка нажала кнопу «стоп» и выглянула из лифта.
– Два длинных, один короткий. А иначе не открою, – сообщила Нина Ивановна и из большой связки ключей выудила один.
– Хорошо!
Дома я, конечно, не раздеваясь, бегом побежала пересаживать полузадохнувшуюся божью коровку на Бабушкину китайскую розу. Сонное насекомое сперва не понимало, чего от него хотят, и, с трудом передвигая лапками, цеплялось за свое временное убежище. Но я была терпелива и все тыкала ей под ножки зеленый свежий листочек. И божья коровка сообразила! На всякий случай расправив и тут же сложив крылышки, она уверенно переползла на притянутую к ней веточку и радостно исчезла в кустистых зарослях.
Теперь за ее судьбу я была спокойна: и в тепле, и при еде насекомое запросто сможет дождаться новых теплых солнечных дней.
В понедельник рано утром в нашей квартире царил кавардак. Я еще не успела толком проснуться, как в дверь позвонили. Носящаяся по квартире как угорелая Бабушка побежала открывать, и на пороге возникли Мой Дядя Володя с пишущей машинкой под мышкой и Моя любимая Света.
– Мамочка! Мы пришли! – радостно сообщила она. – Ты все собрала?
– Людмила Борисовна, простите, не смогу вас отвезти! – забасил обычно неразговорчивый Мой Дядя. – На работу срочно вызвали, кто-то там в студию опаздывает. Но у вас же не много вещей с собой, не тяжело же вам?
– Да, мамочка, прости его, – перебила Света. – Но встретить-то вас Володя обязательно встретит. Правда, Володь?
– Конечно, – согласно кивнул Мой Дядя и, плюхнув пишущую машинку, пачку бумаги и какую-то сумку на Бабушкин письменный стол, стремительно исчез.
– Ничего, ничего! – на бегу соглашалась во всем Бабушка, на ходу кидая что-то в раскрытую, наполовину полную дорожную сумку. – Все нормально!
– Маша еще спит?
– Наверное!
– Света-а‐а‐а! – завопила я в восторге. – Света пришла!
– Пришла и буду с тобой целую неделю, – сообщила мне Тетя, бережно внося в мою комнату свой животик и устраиваясь на краю моей кроватки.
– Бабушка, а ты?
– А я уезжаю за Зинаидой Степановной, – на бегу заглянула в проем двери Бабушка. – Ты будешь меня ждать?
Бим с интересом проследил траекторию Бабушкиного бега и недоуменно посмотрел на меня.
– Я буду очень-очень-очень тебя ждать, – ответила я, видимо, еще не совсем проснувшись и до конца так и не поняв, что же такое происходит.
– Точно будешь? – переспросила Бабушка, пробегая обратно.
– Буду-буду-буду, – запела я на разные лады, крутя Слонику ухо. Оно было большое, мягкое и смешно хлопало по голове, если его оттянуть и отпустить.
– А ты, Бим?
Бим, как всегда, был готов на что угодно, лишь бы с Бабушкой. Но он пока, как и я, не понимал, к чему идет дело, поэтому на всякий случай помахал хвостом и почесался.
– Бим, Свету на прогулках сильно не таскать! – Бабушка застегнула на себе пальто.
– Гав! – с готовностью сказал Бим, словно отрапортовал «Есть!».
– Маша, постарайся Свету не огорчать. – Застегнув ботики, Бабушка встала. – Ей совсем нельзя волноваться.
– Не-буду-не-буду-не-буду… – пела я, снова оттягивая Слонику ухо.
– Ну, все, кажется. – Бабушка проверила, застегнута ли молния на сумке. – Дай я тебя поцелую… Ты уж, пожалуйста, получше меня жди, чтобы мне потом не пришлось за тебя краснеть.
– Мама. Не переживай! – деловым тоном скомандовала Света. – У нас все будет хорошо, за нас краснеть не придется. Правда, Машенька?
Бабушка, подхватив сумку, решительно направилась к двери. И только тут я почувствовала что-то неладное.
– Бабушка! – Я догнала ее в прихожей и повисла, пытаясь забраться на руки. – А почему ты меня с собой не берешь? Я правда буду хорошо себя вести!
– Не до тебя мне там будет. Мне надо Зинаиду Степановну спасать!
– И я хочу ее спасать! – заныла я.
– Все, не канючь! – Бабушка решительно поставила меня на пол. – Беги, пижамку снимай, умываться пора, завтракать. А я скоро вернусь!
Дверь захлопнулась. Бим немедленно плюхнулся ко мне на кровать и свернулся калачиком.
Но я не побежала умываться. Я побежала к окну высматривать Бабушку.
Бабушкино пальто мелькнуло во дворе и по тропинке направилось к остановке. Тут подошел автобус. Пальто шагнуло на ступеньку в распахнувшиеся двери. Помигивая всеми возможными огоньками, автобус тяжело отвалил от края тротуара, и улица опустела.
Что-то нехорошо похолодело у меня в груди. Я сбегала за Слоником, мы с ним взобрались на подоконник и стали ждать, когда же Бабушкино пальто снова появится во дворе и направится к подъезду. Бим подумал и нехотя перебрался ко мне на подоконник.
Света, готовившая на кухне завтрак, заглянула в мою комнату:
– Машенька, умывайся, переодевайся, иди кушать.
– Нет, Света, я кушать идти не могу. Я жду Бабушку. Она же сказала, что скоро вернется.
– Машуля, солнышко, не глупи! – Света поиграла случайно прихваченной с кухни поварешкой. – Каша на столе. И даже маленький кусочек шоколадки я тебе припасла! Ты собралась там долго сидеть? Бабушка сегодня точно не вернется.
– А завтра?
– И завтра тоже.
– А когда?
– Скоро!
– А когда это «скоро»?
– Маша! – уже строго сказала Света. – Иди умываться и кушать. Бабушка уехала на поезде, и только во Владикавказ будет ехать полтора дня. А уж сколько дней потребуют от нее там дела… Короче, бабушки не будет дома минимум неделю. Ты всю неделю собралась там сидеть?
Испугавшийся строгого тона Бим спрыгнул и потащился в кухню.
Но завтракать я так и не пошла. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Как, впрочем, и умываться и переодеваться – тоже. Как, впрочем, и спать в кровать.
Я сидела на подоконнике и, прижав щеку к стеклу, ждала, когда в толпе мелькнет Бабушкино пальто. Света сперва уговаривала меня, потом ругала, потом даже расплакалась.
Дважды забегавший к нам «в гости» Мой Дядя Володя силой относил меня в кровать, и дважды с диким скандалом я возвращалась на свой подоконник.
– Ой, Володь, не трогай уже ее. Ты уйдешь, я же не смогу ее таскать. Пусть сидит.
Бим делил свой досуг между подоконником рядом со мной, где, вытягиваясь в струнку и ставя уши, он лаял на пробегавших внизу собак, и моей кроватью, где, сокрушенно вздыхая, сворачивался плотным колечком, прикрывая свой непонятного цвета нос пушистым хвостом.
Понимал меня только Слоник.
– Вот, представляешь, – шептала я ему в его большое мягкое ухо, – пойдем мы с тобой в сад или ляжем, а бабуля наша из автобуса выйдет, и мы ее не увидим!
И хотя Слоник молчал в ответ, но я точно знала, что он со мной согласен.
Невзирая на уговор с Моим Дядей Володей, по-прежнему не согласна была только Света. Чего она только не делала! Предлагала мне конфеты, печенье, поплавать в ванне с уточкой, сходить с ней к Володе посмотреть, как он белит потолок и красит стены, и даже – ту самую подарочную куклу! И даже – один раз! – мороженое!
Но все же ей вскоре тоже
