Дневник его любовницы, или Дети лета - Карина Тихонова

— Почему? — изумился я.

Ольга закатила глаза.

— Потому, что сильные чувства всегда тебя обременяли, — ответила она язвительно.

Я молча покачал головой. Интересно, я действительно такая скотина, какой себя ощущаю? Или это гипертрофированное чувство вины? Не знаю…

Я поднял руку, сделал жене прощальный жест и вышел из кухни.

Постоял в коридоре, подумал, не стоит ли мне собрать свои вещи. Но воздух квартиры был насквозь пропитан запахом, который раньше казался мне ароматом апельсинов и духов. А на самом деле, оказывается, это был запах давних невысказанных упреков и обид.

Я не стал укладывать чемодан и ушел так же, как пришел.

Налегке.

Прошло три дня.

Егор явился ко мне поздно вечером, когда я уже собирался ложиться спать. Он вошел в мой небольшой одноместный номер и сразу заполнил его своим подтянутым безукоризненным телом, запахом хорошего вина, бешеной энергетикой, бьющим через край жизнелюбием…

В общем, всем тем, что стало мне теперь недоступно.

— Как ты? — спросил он, усаживаясь в кресло.

Кресло жалобно скрипнуло.

— Нормально, — ответил я вяло. Я уже принял снотворное, и оно начинало действовать.

— Лекарства глотаешь? — продолжал допрашивать Егор.

— Глотаю, — ответил я.

— Дозу увеличиваешь?

— Да нет, — солгал я. — Держусь в прежних рамках.

Егор выдернул себя из кресла. Сделал шаг к тумбочке, выдвинул ящик, забитый лекарственными упаковками, посмотрел в него и снова закрыл.

Без слов.

Вернулся в кресло, уселся и закинул ногу на ногу.

— А как твои дела? — спросил я из вежливости. По большому счету, меня все перестало интересовать.

— Прекрасно! — ответил Егор, не раздумывая.

Он откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза и мечтательно повторил полушепотом:

— Прекрасно…

На его губах заиграла легкая улыбка.

— Ты что, влюбился? — спросил я недоверчиво.

Глаза Егора распахнулись. Минуту он смотрел в потолок, потом оторвался от изголовья и взглянул на меня с удивлением:

— С чего ты взял?

— Лицо какое-то…

Я хотел сказать «глуповатое», но потом решил смягчить выражение.

— …романтическое…

— Какой ты проницательный, — снова удивился Егор. — Я только что был на романтическом ужине. С хорошим вином. Кстати…

Он быстро вернулся в прихожую и принес в комнату целлофановый пакет.

— Вот! — сказал Егор, вынимая из пакета винную бутылку без этикетки. — Попробуй…

Он огляделся, нашел взглядом два стакана, стоявших на подносе рядом со стеклянным графином.

— М-да, — сказал Егор. — Сервировка не впечатляет… Ну, ничего, в этом деле главное не форма, а содержание.

Он выдернул пробку и разлил вино в стаканы.

— Попробуй, — повторил он, подавая мне стакан.

Я поднес стакан к настенному бра и щелкнул выключателем.

Яркий электрический свет высветил черно-бордовую глубину, но так и не смог достать до ее дна.

— Неплохо, — заметил я.

Егор отсалютовал мне стаканом и сделал маленький эстетский глоток.

Я поднес вино к губам, подумал, что не стоит смешивать снотворное со спиртным, и тут же вылил в рот почти половину стакана. И сразу ошеломленно захлопал глазами.

Вино наполнило рот холодным воздухом несуществующей страны. В этой полярной стране холод был насыщен цветением роз, сладостью медовых сот, бархатным вкусом густых нежных сливок… В общем, всем тем, что не может существовать в полярных странах по определению.

Это был особый холод живой черно-бардовой крови, пахнувшей виноградной мякотью.

Я проглотил вино и тут же часто задышал открытым ртом, словно обжегся.

— Осторожней! — сказал Егор, весело наблюдавший за мной. — Такое вино залпом не пьют.

Я в последний раз выдохнул воздух, еще раз поднял стакан к свету и спросил:

— Что это?

— Это «Мажестик», — ответил Егор. — Знаменитое вино из крымских подвалов. Настоящее вино.

Я поставил стакан на тумбочку и уставился на приятеля.

— Купил марку? — спросил я тихо.

Егор сделал утвердительный жест. Его глаза сияли.

— Поздравляю, — сказал я.

Посмотрел на недопитый стакан и задумчиво спросил:

— Интересно, сколько же оно может стоить?

— Дорого, — ответил Егор и сделал еще один маленький глоток. — Очень дорого. Такое вино пока по карману только богатым людям.

Я кивнул. Естественно. Все лучшее в этой жизни принадлежит богатым.

— Антон, я хочу пригласить тебя в путешествие, — небрежно сказал Егор. Он поворачивал стакан, наблюдая, как густые бордовые блики возникают из непроглядной винной черноты.

— В путешествие? — переспросил я. — Куда?

— На винную ярмарку, в Малагу, — ответил Егор. Поставил стакан на столик и посмотрел на меня.

— Будет интересно, — пообещал он. — Я первый раз везу это вино на мировой смотр.

Я почесал в затылке, невольно повторив любимый жест приятеля.

Путешествие?

В глубине души слабо шевельнулось чувство, похожее на интерес.

— А на чем мы поедем? — спросил я.

— Мы поплывем, — поправил меня Егор. — Если ты не возражаешь.

— Не возражаю, — ответил я, невольно увлекаясь идеей. — Никогда не плавал на корабле. Это большое судно?

— Большое, — подтвердил Егор. — Грузовое судно, называется «Маршал Жуков»… Я его недавно купил.

— И много у тебя кораблей? — спросил я.

— Два, — ответил Егор.

— И как называется второй?

— Пока никак. Он еще не достроен. Так что? — спросил Егор, поднимаясь с кресла. — Принимаешь приглашение?

Я вздохнул. А что, собственно, меня здесь держит?

— Принимаю, — ответил я.

— Прекрасно!

И Егор, не прощаясь, пошел к двери.

— Подожди, — позвал я. Приятель остановился.

— Слушай, ну нельзя же так, — сказал я растерянно. — Ты хоть объясни, на сколько мы едем, в какие порты зайдем… Потом, какие документы нужно оформить…

— С документами я сам разберусь, — ответил Егор. — Загранпаспорт у тебя есть?

— Есть.

— Ну, и все. А в какие порты зайдем…

Егор сунул руки в карманы черных вечерних брюк.

— Знаешь, я и сам пока не знаю, — сказал он беспечно. — Думаю, что кроме Малаги, обязательно зайдем в Марсель… В общем, зайдем туда, куда маршалу Жукову не дали войти политики шестьдесят лет назад.

Он посмотрел на меня и беззвучно сверкнул белыми зубами:

— Восстановим историческую справедливость. Ты не против?

— Да нет, — ответил я, ошеломленный новостями. — Не против.

Егор сделал крутой поворот и, не вынимая рук из карманов, снова пошел к двери.

— А что с собой брать? — спросил я вслед.

— Да что хочешь, — ответил Егор, оборачиваясь на ходу. — А хочешь, ничего не бери. Все необходимое получишь на судне.

Он открыл дверь и крикнул из тесной прихожей:

— Пока!

Я вскочил с кровати и бросился за ним.

— Егор, стой! Когда отплываем?

— Послезавтра, — ответил Егор одним словом и захлопнул дверь прямо перед мои носом.

Весь следующий день я посвятил сборам.

Хлопоты были ужасно приятными, потому что вытрясли меня из обычной душевной спячки и заставили почувствовать интерес к жизни.

Слабенький, робкий интерес, но все же — интерес!

Я составил десяток списков необходимых вещей и все забраковал. Хотя «Маршал Жуков» — грузовое судно, сомневаюсь, что оно способно вместить весь запланированный мной багаж.

Я перебрал свой скудный гардероб и пришел в ужас от его скудности.

Я буквально пробежал по магазинам, скупая цветастые майки, шорты-бермуды, фуражки, черные очки, плавки, солнцезащитные средства, средства от насекомых и комаров, в общем, все, что ассоциировалось у меня с летними путешествиями.

На всякий случай я купил и бережно уложил в чемодан вечерний костюм моего нового пятьдесят четвертого размера. Неужели когда-то я носил пятидесятый?

Я погрустил, но совсем недолго.

Хлопоты съели мой день так незаметно, что я даже позабыл принять необходимое количество таблеток.

Поздно вечером чемодан был собран и упакован.

Я сидел на кровати и мучительно соображал, что я забыл взять.

В дверь коротко стукнули, и не успел я крикнуть «Войдите», как в номер вошел Егор.

— Готов? — спросил он, не здороваясь.

Я поднялся с кровати и показал на чемодан.

— Вроде бы да.

Егор бросил загадочный взгляд сначала на меня, потом на мой багаж.

— Что, что? — заволновался я. — Много вещей, да?

— Нет, что ты, — вежливо ответил мой приятель. — Бери все, что считаешь нужным.

Мне показалось, что он что-то недоговаривает. Но тут меня отвлекла другая мысль, и я поспешил ею поделиться.

— Слушай, меня мучает одна вещь.

Егор поднял брови, приглашая меня высказаться.